Грифон - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 61

— Ти йест русска?

— Русский-русский! Ближе к делу, а?

— Ти есть зачим святотатств? Ты есть наказай!

— Это какого шайтана святотатство? В хижину зайти святотатство, что ли? Мы хотели есть, зашли, разожгли очаг. В чем святотатство?

Толмач, кривя лицо, вслушивался в мои слова, и было видно, что он, как и я, с трудом понимает то, что я пытаюсь ему рассказать. И акцент был странным, и язык отличался — видимо, этот горец когда-то путешествовал, добравшись и до России — если она тут так называлась. Вообще-то мир был совсем другим, так что проводить какие-то аналогии совершенно некорректно. Хорошо хоть так друг друга понимаем! Если понимаем…

— Ти есть наш раб! — заявил толмач, выпятив губ. — Ти святотатств и наш раб!

Пока я раздумывал, что ответить, совершенно неожиданно из дверей хижины показалась Василиса и решительно подошла ко мне:

— Я не могу там сидеть одна! Я тоже хочу послушать, о чем ты с ними говоришь! Прости, Вась, ну так одной тоскливо!

Горцы гортанно завопили, общаясь друг с другом и обсуждая новую информацию. Они буквально пожирали глазами мою красавицу, и я понял — дело тухло. Теперь, пока они не доберутся до ее тела — не отстанут. И точно — толмач после долгих и бурных обсуждений заявил:

— Твой баба есть добыча Чу-Якуб! И ты добыча Чу-Якуб! Раб! Баба наложниц, ты раб!

— Чего он несет? — испуганно спросила Василиса. — Какой-такой наложниц и раб?! Я сейчас ему глаза выдеру!

Она покраснела и вдруг, страшно завизжав, бросилась вперед и вцепилась в лицо толмачу. Тот схватил ее за руки, пытаясь оторвать, страшно завопил, а оторвав руки от окровавленного лица, бросился назад, крича:

— Шайтан! Шайтан!

Я рывком отбросил Василису за спину и рявкнул:

— Какого черта! Быстро в хижину, похоже, что теперь мы точно попали!

Василиса метнулась в дверь, а весь огромный отряд горцев стал лавиной скатываться на площадку к священному дубу, видимо, решив, что пора покарать нечестивцев за пролитие крови в святом месте.

Я стал медленно отступать назад, поглядывая на шамана, творившего какие-то пассы руками. Похоже было, что сейчас из его рук вылетит «птичка» и совершенно точно нас заклюет. Мои руки поднялись, я выкрутил какую-то фигуру, внезапно засветившуюся в вечернем воздухе, и в моей голове возник голос: «Знак Защиты». Видимо, я поставил какое-то защитное поле, так как после того, как шаман метнул в меня что-то невидимое, оно на меня подействовало меньше, чем никак. Видя такое безобразие, пришлось броситься следом за Василисой, чтобы не получить пару-тройку стрел с великолепными бронзовыми наконечниками. Я смог рассмотреть их в подробностях, когда эти самые наконечники вонзились в дощатую дверь с такой силой, что пробили ее и вышли с другой стороны.

— Ты что творишь?! Ты охренела, что ли? — вопил я, наступая на побелевшую Василису. — Ты зачем на него напала?! У горцев страшнейшее оскорбление, когда их обижает женщина! Теперь они точно нас в покое не оставят, а убивать их я не хочу! Мы пришли в их дом, напакостили тут — по большому счету они правы, что предъявляют нам претензии!

— Ага — ты еще отдай им меня, пусть компенсируют свои моральные издержки, — неожиданно спокойно заявила жена. — Пошли они все… Я как услышала, что в рабство да в наложницы, представила себя с этим вонючим неандертальцем, и меня такая ярость взяла, что не удержалась. Разодрала ему рожу. Не переживай. Плевать на них. Верю, что ты все равно что-нибудь придумаешь. Они малявки против тебя! Они ногтя твоего не стоят, жалкие букашки!

— Ну, так-то да… — сразу успокоился я (приятно все-таки, что твоя женщина такого высокого о тебе мнения! Стоило ради этого попасть в такую переделку), — но что теперь делать — я не знаю. Бежать мы не можем — а перебить всех? Тебе не кажется, что уничтожить пятьсот человек как-то не по-гринписовски? Мы же люди доброй воли, нет?

— Никакой доброй воли у меня нет! — сразу отмела гнусные подозрения Василиса. — Одна злая воля! И была бы кнопка — нажать — и всех их на хрен в преисподнюю — я бы это сделала! Еще чего придумали — домогаться моего тела! Козлы вонючие!

— Злая ты! — вздохнув, коротко констатировал я, и под бодрый стук стрел в дверь хижины стал размышлять о наших перспективах. А они были неутешительными. До нас рано или поздно доберутся. Несколько стрел уже влетело через крохотные окошки, затянутые каким-то мутно-серым, почти непрозрачным материалом, как будто утверждая меня в мысли о бренности всего сущего — даже могучего мага и его рыжеволосой жены.

Я аккуратно подошел к двери и закричал в щель, одновременно высунув руку. После высовывания — быстро забрал ее обратно, и вовремя, — пара стрел тут же воткнулась туда, где до того находилась эта самая рука. «Кучно стреляли, на „пять“!» — подумал я, и снова сделал вывод — мы попали.

Внезапно у меня появилось странное ощущение, как будто в теле засвербило, зазудело, такое было тогда, когда я, правда, не по своей воле, преобразовывался в грифона. Сейчас пока что я этого делать не хотел — вдруг Василиса напугается. Но делать нечего — быстро объяснив ей, что почем, попросил отвернуться. Она так и поступила, но через пару секунд все равно повернулась и стала с любопытством наблюдать за тем, что происходит. А когда трансформация закончилась, сказала со странной интонацией в голосе, осматривая меня со всех сторон:

— А круто выглядишь… как в сказке. Интересно — я все думала, а куда он у тебя спрячется? А он не спрятался… Забавно смотришься. А крылья! Крылья просто загляденье! А клюв какой! Слушай — я тоже так хочу! Нельзя и мне стать грифоном? Интересно было бы с тобой в этом виде…

— Извращенка! — рявкнул я. — Хватит мне между ног заглядывать! Собери мои вещи в узелок, и держи покрепче. Сейчас я пугану этих чертей, и мы с тобой улетим.

Открыв дверь, в которую тут же влетело несколько стрел, я выскользнул наружу и, оттолкнувшись от земли, раскрыл свои огромные серебристые крылья, сложенные на спине и по бокам. Они были такими громадными, что напоминали паруса чайного клипера.

Противник не ожидал такого чуда, и когда я с громовым клекотом бросился на всадников, их кони понесли. Забыв об охоте на чужаков, всадники разбегались кто куда — одни нахлестывали лошадей и пытались сбежать из этого места, другие спрыгивали, ложились ниц и накрывали голову руками, готовясь к неминучей смерти. Никто не осмелился пустить стрелу в божество, символ света и неба — грифона.

Разогнав рать, я сделал лихой вираж и приземлился возле хижины.

— Эй, наездница, быстро! Садись!

Василиса с сомнением осмотрела мое тело:

— А унесешь? Что-то маловат ты… не надорвешься?

— Садись, быстрее! Или хочешь получить стрелу в зад, воительница фигова?

Услышав про стрелу, Василиса скоренько забралась мне на спину, улеглась на живот, вцепившись руками в гриву, а ногами обхватив бедра (я так потребовал — мне казалось, что так она не будет мешать работе крыльев), и я начал разбег. Конечно, с дополнительным весом взлетать было тяжело, но все-таки я справился и, оторвавшись от земли, стал набирать высоту, рассекая воздух мощными крыльями. Куда лететь, честно говоря, я не знал. Решил — на север. Если уж куда-то валить — так в Россию. Хоть язык более-менее понятен. Среди горцев нам точно не выжить. Значит, путь на Ростов, на Дон. Ну а там видно будет.

Крылья плавно ходили вверх-вниз, и я несся по воздуху, как будто всегда это делал, с самого рождения. На спине теплое тело Василисы, и все это напоминало мне сны, которые я видел несколько дней назад. А может, не дней, а недель? Кажется, так давно это было… вот мы вышли из гостиницы, сели в такси… просто нереально давно. А реальность заключалась в том, что сейчас я непонятно кто — не грифон, не человек, и что нас ждет дальше, знают только боги.

Берег моря, луна, отблески на воде сменились степями, унылыми и бесконечными. К концу четвертого часа я стал уставать, крылья взмахивали все труднее и труднее. Решил — надо все-таки приземляться. По моим расчетам, мы были уже в районе Волгограда, где-то рядом с Доном. Я шел наугад, ориентируясь по звездам, благо что немного в них разбирался. Звезды тут были теми же, что и на моей Земле.