Грифон - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 48

— Ничего себе — и все! — хохотнул я. — Если бы у меня когда-нибудь была карточка с лимитом пятьсот баксов…

Я не успел закончить свои мечты о пятисотбаксовой карточке — их прервал не вовремя пришедший нумизмат:

— Все, договорились! Слушайте: завтра человек приедет сюда. Я вас попрошу оставить эти пять монет у меня — не беспокойтесь, мы сейчас напишем расписку, снимем на видео то, как вы передаете мне монеты. Безопасность гарантирую. Зачем оставлять? Вы должны понимать — человек едет издалека, оставляет свои дела, ломает свои планы — и вдруг вы передумаете или же, тьфу-тьфу, с вами что-то случится — он не должен приехать зазря. Иначе моя репутация будет подорвана.

— Да нет проблем, — пожал я плечами. — Когда встречаемся? Когда он будет здесь?

— Завтра. В полдень. Он вылетает на своем самолете. Принесите с собой весь клад, и желательно в том, в чем он хранился, — для антуража. Если, конечно, оставили емкость. Оставили? Замечательно! Ну что же — займемся оформлением передачи монет.

Ушли мы от старика через час. Пока оформили монеты, пока попили чаю — без этого он нас не выпустил. Во время чаепития он разглядывал переданные ему монеты, и его глаза горели, как у фанатика.

Меня забавляло такое трепетное отношение к маленьким кружочкам металла. Честно говоря, никогда не занимался собирательством, коллекционированием — неинтересно, и все. В моем понимании это было чем-то вроде страсти Плюшкина к собиранию старых, ненужных вещей. Впрочем, каждому свое. Почему и нет? Человек увлечен интересным делом, а кроме того, зарабатывает на нем хорошие деньги. Можно только позавидовать тому, кто превратил увлечение в работу и получает от нее удовольствие. «Да шоб мы так жили!» — только и скажешь.

Вызванное нам такси, преодолевая пробки, в считаные два часа донесло нас до набережной, где мы собирались хорошенько посидеть. Посидели. Слегка выпили, хорошо покушали, посмотрели на то, как над морем кружатся летательные коврики — Василиса сказала, что мы обязательно купим такой. Чего бы это ни стоило. Самый лучший, швейцарский, со специальным тентом, обтекателем и всякими такими причиндалами. Что мы, нищие, что ли? Таскаться по пробкам совсем не входит в ее жизненные приоритеты.

Сытые, довольные, мы отправились на квартиру, где и обнаружили, что нас ограбили.

Войдя в комнату, я сразу почувствовал — что-то не то. Вещи лежат не так, как мы их положили, — будто кто-то в них рылся. И самое главное — покрывало на кровати скомкано, сброшено на пол. Сумки, в которую мы сложили монеты, — нет!

Василиса бессильно села на кровать и заплакала:

— Вась, да что же это такое? Как мы теперь будем? Из моей сумочки тоже все забрали! Теперь у нас только то, что в карманах, да то, что осталось у старика, да? Столько труда, столько переживаний — и все напрасно?

Я хмуро посмотрел на плачущую жену, сел с нею рядом и обнял за плечи:

— Успокойся. В крайнем случае у нас остались те монеты, что взял старик. Так что не все потеряно.

— Мы же не можем заявлять в полицию, да?

— Не можем. Кроме того, зачем нам полиция? — усмехнулся я. — Полиция уже тут. Успокаивайся — ничего страшного не случилось. Ну обнесли нас, и что? Не мы первые, не мы последние. Займемся делом.

Я похлопал Василису по коленке (ну как удержаться, когда рядом такие коленки!):

— Иди, сполоснись, переоденься, отдыхай — нам предстоит трудный вечер. А может, и ночь.

Оставив жену на диване, я отбросил все лишние мысли и занялся тем, чем занимался последние полгода, — поиском. Оперативник я или не оперативник? Первым делом отправился к входной двери. Беглый осмотр показал — дверь открыта ключом. Никаких отмычек или же отмыкающих заклинаний — я бы увидел следы порошка. Если только открывал сильный маг? Все может быть. Но сомневаюсь. Нужно применить «бритву Оккама» — кто реально мог войти в нашу квартиру, не взламывая и не подбирая отмычки?

Начинать нужно с хозяйки. Хозяйка живет в соседнем подъезде — когда мы снимали квартиру, это выяснили. Ключ от квартиры у нее точно есть, уверен. Запасной ключ — на предмет того злого случая, когда квартиросъемщики уедут, не предупредив и не передав ключи. Не ломать же дверь, на самом деле?

Пошел в комнату — Василиса как раз вышла из душа и вытирала голову. Выглядела, кстати сказать, очень соблазнительно, так что захотелось бросить все золото, отнести в постель и…

Скрипнув зубами, отказался от своих камасутровских планов:

— Я сейчас схожу к хозяйке, ты посиди пока дома, ладно? Я скоро вернусь.

— Я с тобой? — заторопилась Василиса. — Я тебя одного не оставлю!

— Не надо. Побудь тут, ладно? Мне так проще будет и быстрее.

Не слушая возражений, быстро вышел из квартиры, захлопнув дверь, и сбежал по лестнице, пахнущей кошатиной и пылью.

Этому дому было лет сто, не меньше, похоже, что его построили еще при Хрущеве, но злостное строение сопротивлялось разрушению, и очень даже успешно. Впрочем, холодов тут не было, так что срок службы подобных строений был больше, чем где-нибудь в Центральной России.

Некогда я прочитал в книжке, что хрущевские пятиэтажки строились по проектам, разработанным фашистскими проектировщиками. Так, в таких пятиэтажках предполагалось жить русским рабам. Дома по проектам получались гораздо дешевле, чем все построенное ранее, так что советское правительство с удовольствием стало строить эти рабские казармы. Не знаю — правда ли это, но только после того, как я узнал этот факт, мое отношение к «хрущевкам» резко переменилось. Осознавать, что живешь в рабских казармах, не очень-то приятно…

Дверь в соседний подъезд болталась на одной петле — добрые здешние жители разнесли ее, как из пушки. Странно, что тут не поставили железную дверь с домофоном — впрочем, возможно, как и всегда в этой жизни, — соседи не смогли договориться. В соседних-то подъездах железные двери были.

Внизу, у лестницы, стояли несколько парней, немного помладше, чем я, и моего возраста. Они неодобрительно посмотрели на вошедшего — похоже, что помешал им в важном деле — заправке наркотика в вену. Один уже находился в эйфорически-восторженном состоянии, по которому я безошибочно определил, что они кололи — «Веселье духов».

Я уже насторожился, ожидая каких-нибудь агрессивных действий в свой адрес, однако наркоманам было ни до чего — они жадно смотрели за приятелем, блаженно закатившим глаза.

«Веселье духов» можно было и просто сожрать, но тогда пропадало процентов семьдесят, разрушаясь при прохождении через желудочно-кишечный тракт. Гораздо практичнее вводить его прямо в кровь — тогда получается сплошная экономия. Этот наркотик не очень-то дешев, хотя, впрочем, а какой наркотик можно купить за копейки? Чтобы наркоманить, надо иметь очень приличный доход. Потому большинство наркоманов сами распространяют наркотики — иначе те же наркотики не купить. Замкнутый круг получается — чтобы купить наркотики, надо продать наркотики.

Честно говоря, я ненавижу наркоманов. Конченые люди. Никакие. Нелюди. Впрочем, и по поводу алкоголиков у меня было устойчивое мнение, что им доверять нельзя. Ни та ни другая зависимости никогда не лечатся полностью. Хотя наркомания кажется страшнее алкоголизма. Впрочем, может, потому, что алкоголизм нам как-то «социально ближе»?

Квартира хозяйки находилась на втором этаже — железная дверь со смотровым глазком, блестящая ручка и внутренний замок. Похоже, что хозяйка квартиры знала толк в защите своей собственности. В той квартире, что мы снимали, дверь была послабее… видимо, хозяйка считала, что безопасность жильцов является их личным делом и нечего тратить на нее лишние деньги, устанавливая замок, укрепленный заклинанием антиоткрывания.

Я протянул руку к звонку, и вдруг мой взгляд уперся в середину двери — на ней была вмятина размером с детский кулак. В голове всколыхнулись какие-то воспоминания, и я опустил руку, решив обследовать вмятину повнимательнее.

Осмотрев ее, я отошел в сторону метра на два и нашел то, что ожидал. Кивнув головой, подтверждая свои мысли, я вновь решительно подошел к двери и нажал кнопку звонка. В квартире прозвучала заливистая мелодия, но никто не откликнулся. Еще нажал, еще, еще… Наконец, послышались грузные шаги и глубокий грудной голос, в котором я узнал голос нашей хозяйки, недовольно спросил: