Учения и наставления моей бабушки Евдокии - Степанова Наталья Ивановна - Страница 32

В тот вечер Ефим вел себя как-то странно. Помявшись, он наконец выложил то, с чем пришел. С собой он принес фотографию светловолосой женщины, на мой взгляд, ничем не примечательной, с самой заурядной внешностью. Бабушка взяла фотографию в руки и, подержав, положила на стол. Никто не произнес ни слова. Они молча смотрели друг на друга. А я – на них…

После долгой паузы бабушка сказала:

– Что тут говорить, Ефим, ты и сам знаешь. Если полгода проживет, ее счастье.

Ефим продолжал пристально смотреть на бабушку. Лицо у него было такое, какое порой можно увидеть в церкви у человека, смотрящего на икону. Стало понятно, что просит он спасти умирающую. Смотреть на него было страшно.

– Ты ступай и приди-ка лучше завтра. – Бабушка тронула Ефима за руку. – Я подумаю пока. Ступай.

Ефим ушел, а бабушка закрылась в своей комнате. В то время я уже многое знала, многому научилась и потому понимала, что она принимает решение, делать ли ей переклад.

Надо сказать, что до сорока лет Ефим так и не женился – как истинный мастер, он отдавал все свои силы знахарству.

Только мастер может понять мастера. Сутки, месяцы, годы проходят за чтением молитв и заговоров, за сбором трав и кореньев, отливанием свечей и приготовлением просфор… Да что там говорить, столько забот у мастера, что все и не перечислить.

Ефим был настоящим фанатиком своего дела, но без этих качеств мастер и вовсе не мастер. Собранные им травы всегда удивительно благоухали, сохраняя свой цвет и аромат. В засушенном виде они выглядели как свежие. И все потому, что он в точности соблюдал все необходимые при сборе трав и корней правила: учитывал месяц, число и час, знал, как полагается подходить к той или иной траве, как ступить, какую молитву, какой заговор при этом прочитать. Если он брался лечить, то потом всегда сильно болел – а это первый признак того, что человек ни сил, ни здоровья не пожалел, все больному отдал, лишь бы ему помочь. Ездил он и по монастырям, истово молясь о том, чтобы Господь даровал ему сил.

Скупая на похвалы бабушка, голубка моя, хвалила его, и на губах ее при этом играла мягкая, какая-то даже детская улыбка (сколько я уже живу на свете, ни у кого больше такой не видела). И лишь глядя на эту улыбку, я понимала, насколько бабушка ценит и уважает Ефима.

Сидя на табуретке, я все больше укреплялась в мысли, что не сможет бабушка отказать Ефиму, ведь было очевидно, что он наконец-то полюбил. Но полюбил он, на свою беду, женщину, которой скоро придет пора покинуть этот мир…

Обычно моя обязанность состояла в том, чтобы я сидела молча и наблюдала за тем, что делает бабушка, когда приходят больные, – я училась. Кроме того, подавала воду, травы, исполняла все ее поручения.

На другой день, когда пришел Ефим, бабушка велела мне сесть рядом с ней за стол, круглый и очень старый. Ефим терпеливо ждал, что она скажет, и лишь сжатые в кулаки руки да побелевшие костяшки пальцев выдавали его волнение.

– Эко угораздило тебя, парень, – заговорила наконец бабушка. – Другой, что ли, не было? Ну да ладно, помогу я тебе, а ты уж потом накажи внукам, чтобы молились за род Степановых. И то ведь не было бы их, если бы не мой переклад! Нынче же уезжай с ней, Ефимушка, нам с тобой встречаться больше нельзя. Мне из твоих рук нельзя брать хлеб. А потомкам моим нельзя будет у твоих потомков хлеб брать, чтобы не сошла на них беда. Есть у твоей суженой кот, вот тут-то грех и будет. В городе ведь коров не заведешь. Случиться это должно седьмого июля. Вот тебе платок. Оботри ей лицо, чтобы она потом по своему коту не больно убивалась. В память о дружбе нашей и о моем подарке тебе никогда не отказывай в помощи страждущим с именем Евдокия. Да отпиши потом хоть в двух словах, как все прошло.

…Передо мной лежит листок в клеточку:

«Здравствуй, матушка моя названая!

Ниже земли мой тебе поклон! Пишу со слезами на глазах. Я раб Божий, а тебе, матушка, преданный ученик и слуга. Снишься ты мне, и рад я этим снам – хоть так поглядеть удается…

К городу привыкаю потихоньку. Правда, лес здесь далеко, тяжело мне приходится. Знаю, матушка, как ты устаешь, и потому буду краток.

Случилось задуманное тобою день в день – в двенадцать часов дня седьмого июля, как раз на Ивана Купалу. Жена моя – спасибо тебе за то, что жизнь ей подарила, – громко вскрикнула. Я смотрю, кот наш вспрыгнул к ней на колени и лапами уперся в грудь. Видно, когтями задел. Затем кинулся кот к балкону, повернул голову и, как человек, посмотрел на нее, постоял немного и прыгнул вниз. Жена закричала, а я наготове с твоим, матушка, платком. Утер ей лицо да шепчу все, что нужно. Она и обмякла. Кота я похоронил и сделал все как положено. Знаю, будет моя Любушка теперь жить. И вечный я должник твой, матушка, в неоплатном долгу я пред тобой.

Покоряясь воле твоей, прощаюсь с тобой, благодатная, Богом данная моя матушка! Сколько жить буду – буду молиться за тебя и внукам накажу, чтобы делали это. Во веки веков аминь. Если можно, то в памяти своей держи Ефима, верного тебе до гробовой доски».

Недавно я узнала от мастеров, что Ефим умер. В память о нем я написала этот рассказ. Так пусть же люди не забывают имена истинных мастеров, которые лечили и исцеляли во славу Божью.

Исчезнувший нож

С самого раннего детства я всегда находилась рядом с бабушкой, когда она принимала больных, съезжавшихся к ней отовсюду. Естественно, что я слышала много удивительных рассказов. Помню, когда мне было лет девять, к бабушке приехал молодой, очень хорошо одетый мужчина, рассказавший ей удивительную историю, которую я запомнила слово в слово.

«Мой отец был известным ученым и долгое время жил за границей. Незадолго до своей смерти он пригласил свою жену, мою маму, в кабинет и сказал: „Сейчас я покажу тебе одну уникальную вещь, и когда я умру, ты должна будешь положить мне ее в гроб под подушку“. С этими словами отец открыл ключом свой личный сейф и извлек из него бархатный футляр. Когда футляр был открыт, мама увидела невероятной красоты нож, ручка которого была выполнена в форме женского торса. Лицо женщины было сделано из слоновой кости, глаза заменяли два прекрасных сапфира, а вместо губ ярко сиял рубин. Завитки волос на ее головке были выложены тончайшей золотой проволокой. В ушах у женщины висели изумрудные серьги. Тело фигурки было настолько прекрасно, что от него невозможно было оторвать взгляд. Рукоятка ножа была похожа на миниатюрную скульптуру уснувшей богини, закинувшей за голову тонкие, изящные руки. Мама была поражена не только красотой ножа, но и тем, что отец ни разу, хотя он уже год как вернулся из Индии, не говорил о своем уникальном приобретении. Странно, но, глядя на фигурку красавицы, мама почувствовала ревность и с раздражением в голосе спросила: „Как же тебе удалось вывезти из Индии и оставить у себя такой раритет? “ На этот вопрос папа ответил так: „Я тебе сейчас обо всем расскажу, и возможно, ты решишь, что я сумасшедший, но у меня все равно нет другого выхода. Знаешь, если бы раньше мне кто-нибудь рассказал подобную историю, я бы решил, что передо мной психически больной человек. В это невозможно поверить, но я думаю, этот нож не принадлежит нашему миру. Он имеет невероятные свойства и может появляться и исчезать. Я много думал, и поверь, так и не смог найти этому хоть какое-то объяснение. Возможно, что эту фигурку вырезали не земные мастера. Вспомни, в детстве мы слышали сказку о шапке-невидимке. Я понимаю, что это все звучит как бред сумасшедшего, но возможно, что в сказках этих была лишь доля вымысла. В них рассказывалось именно о таких волшебных предметах, как этот нож. Когда я вез его через границу, при мне открывали мой саквояж – и я сам видел, что фигурка исчезла. Помню, я очень волновался – заберут или не заберут у меня раритет на таможне? Когда пограничник стал рыться в моих вещах, я не увидел ножа на том месте, куда его положил. В тот момент я подумал, что футляр украл носильщик. Однако, добравшись до дому, я принялся распаковывать вещи и обнаружил футляр с ножом на прежнем месте. Это нечто невероятное, посуди сама, мы ведь ничего не знаем, что и как творится в этом мире, да и вряд ли когда-нибудь узнаем. Когда я вез эту уникальную вещь в Россию, я искренне хотел рассказать о ней, поведать о связанной с ножом легенде и отдать его в музей, но так и не смог с ним расстаться. Посмотри на эту фигуру, ты не поверишь, но она может меняться. Я заметил, что у нее иногда меняется положение головы. Глаза – они то прикрыты, то распахнуты, и тогда зрачки ее хищно блестят и кажется, будто она следит за тобой. А когда глаза прикрыты, то драгоценные каменья едва мерцают из-под опущенных век. Рукоятка кинжала бывает то ледяной, то теплой, а иногда неприятно горячей. Не раз я терял нож в нашей квартире. Ты знаешь, ключ я всегда ношу с собой и другого ключа от моего сейфа нет. Я также знаю, что никто, кроме меня, не открывает мой сейф, однако нож все-таки исчезал, а затем так же внезапно появлялся на своем прежнем месте. Человек, у которого я приобрел его, сказал мне: «Всякий раз, когда в твоей жизни будет происходить важное событие, ты будешь видеть во сне женщину, чей дух заключен в рукоятку ножа. Она будет говорить тебе то, чего тебе следует опасаться. Верь ей, но знай, дух ее правдив, но и коварен. Примерно раз в столетие она навлекает погибель на того, кто владеет фигуркой. Она обманом завлекает свою жертву, указывает ему неверную, опасную дорогу и, видно, наслаждается кровью, которую сама же и проливает». Хочу признаться тебе, я многого добился благодаря этому ножу. Подсказки, как следует поступать и что нужно сделать, чтобы добиться успеха, я получал во снах. Каждый раз ко мне являлся этот дух, и была эта женщина еще лучше, еще прекраснее, чем в реальности. Это она предсказала мне смерть моих матери и брата, впрочем как и много других событий, и все потом сбылось в точности. А сегодня я видел сон и понял, что через сутки умру от сердечного приступа. Я даже видел свои пышные похороны. Видел у гроба тебя, нашего сына, высокопоставленных чиновников и ученых с мировым именем, которые выражали тебе соболезнования. У меня нет сомнений, нынче я умру, вот почему я хочу тебя попросить: дай мне слово, что, когда я умру, ты положишь этот нож в мой гроб“. Мама пообещала отцу поступить так, как он просил. Той же ночью отец умер от инфаркта. Естественно, что мама выполнила свое обещание и положила нож ему под подушку, но, когда мы вернулись с похорон, нож лежал на постели отца. В то время я еще не знал истории ножа, но незадолго до своей смерти мама позвала меня и рассказала обо всем. Мама сказала, что она всегда боялась этого ножа, но, не зная точно, как с ним следует поступить, по-прежнему держала футляр с раритетом в кабинете отца, в сейфе. Время от времени невидимая и немыслимая сила заставляла ее открывать футляр и смотреть на женскую фигурку, которая и вправду непостижимым образом меняла положение головы, закрывала и открывала глаза. Конечно, все это можно попытаться объяснить скрытым механизмом, спрятанным в рукоятке ножа, но я держал его в руках, и мне кажется, что дело не в этом. В конце мама поведала мне о том, что дух, заключенный в рукоятку этого ножа, также являлся к маме во сне и в конце концов предсказал точное время ее смер ти. Мама взяла с меня слово, что я сделаю все, чтобы вернуть эту вещь на родину, в Индию. Мне было нелегко это сделать, но я все-таки сдержал слово, данное покойной матери, и теперь этот нож вернулся туда, откуда забрал его мой отец. Приехал же я к вам, Евдокия, потому, что полмесяца назад мне приснилась женщина – точная копия той, чье изображение было на рукоятке ножа. Она мне сказала дату моей смерти и то, что я погибну в катастрофе. Я слышал, что вы творите настоящие чудеса, а уж в них-то я теперь верю. Мне не хочется умирать так рано, и поэтому я здесь…»