Автобиография. Старая перечница - Хмелевская Иоанна - Страница 28

К теме этой я наверняка еще вернусь, уж слишком она тяготит меня.

Хотя, впрочем, не более, чем жара.

По сути дела, страдания мои были связаны с приездом Роберта и его семейства. До сих пор они приезжали в начале лета, июнь на французских курортах жарой не балует, напоминая скорее северные страны. Мне же хотелось порадовать своих детей солнечной погодой. Вот почему через год после перипетий с мошкой, в кошмарном 2003 году, мы запланировали отдых на конец июля и на август. Ясное дело, в Трувиле, в отеле «Флобер».

Ну и опять судьба показала, на что она способна. Отчебучила такое, что и не снилось Канаде. О Канаде я уже неоднократно высказывала свое мнение. Страна, казавшаяся некогда раем, теперь настолько мне опротивела, что с большой охотой и мстительным удовлетворением еще раз напомню о канадских прелестях.

• Летом температура тридцать восемь по Цельсию и жуткая влажность.

• Миллион абсолютно идиотских запретов, которые приходилось записывать, поскольку мозг отказывался их запоминать.

• Кошмарные ограничения в отношении отпусков у всех работников как умственного, так и физического труда.

• Тысячи бессмысленных препятствий, чинимых студентам во время каникул.

Думаете, преувеличиваю? Хотите конкретные факты? Пожалуйста. По окончании второго курса моя внучка, как только начались каникулы, висела двое суток на телефоне, чтобы получить программу на следующий год. Ее обязали выбрать предметы, которые она желает изучать на третьем курсе, явившись к началу учебного года ровно первого сентября (как ученики средних школ) уже с заявленным расписанием. А расписания этого студентам не дали ни сразу после окончания второго курса, ни через неделю, но без него на третий курс их бы не приняли.

Конечно, Моника пожелала продолжить учение в очень сложной области, по-польски это звучит примерно так: компьютерное программирование. Что это за зверь такой, я не знаю и знать не хочу, а то еще приснится ночью. Но ведь это не повод портить каникулы одной из лучших студенток. На всякий случай замечу, что обучение этому странному предмету в Канаде уголовно не преследуется. А теперь продолжу перечень канадских прелестей.

• Тьма всевозможных мерзких насекомых — во главе со знаменитой мошкой.

• Почти равное им количество ненормально жирных граждан обоего пола. А все потому, что бедняжек заставляют питаться отвратительной, якобы экологически чистой и здоровой пищей. Она такая же здоровая, как я епископ Кентерберийский.

• Один негр, который загнал меня в иммигрантскую службу.

• Чай с сахаром и луком.

• Абсолютно кретинские правила дорожного движения.

• Бешеное поголовье тараканов в местах проживания людей, вдобавок к тараканам — не выветриваемый чесночный дух и еще какая-то гнилостная вонь неизвестного мне происхождения.

И учтите, никакой политики здесь нет, одни лишь голые канадские реалии. Я всего лишь хочу постичь непостижимое — с какого перепугу сократили отпуск моему сыну? Он так ждал августа, чудесного солнечного месяца на берегу моря, и в результате вынужден был бросить в этом раю меня с Моникой и вернуться в проклятую Канаду.

Минутку, пока мы еще не доехали до рая…

Мы тщательно продумали программу нашей летней поездки во Францию, причем немало времени отвели для осмотра замков на Луаре. Дети вдруг заинтересовались историей, я же ее любила всегда, так что всецело одобрила их планы. Правда, многие исторические сведения из головы моей выветрились, но основные персонажи там подзадержались — и Франциск I, и Диана де Пуатье, и Катерина Медичи, и Ричард Львиное Сердце. Опять же, в одном из замков с незапамятных времен хорошо сохранился королевский санузел, в другом — впечатляют акустические эффекты. В общем, было на что поглядеть и чем полюбоваться.

Поглядеть-то мы поглядели, а вот насчет того, чтобы полюбоваться… С этим возникли проблемы.

Вот интересно, в Блуа всегда идет дождь? Этим летом дождей вообще не было, вся Европа изнывала от жары и засухи, так что, возможно, дождь в Блуа был вообще единственным в сезоне. Но раз я там оказалась, как же без дождя? Не имею понятия, как нас занесло к замку герцога де Шевреза, но все решили — его непременно нужно сфотографировать. А как же! Взаимоотношения между герцогом, герцогиней, Анной Австрийской и кардиналом Ришелье были до того увлекательны, что не запечатлеть замка, чьи стены помнили его знаменитых обитателей, просто непозволительно. Сфотографировать его можно было лишь издали, подъехать ближе не удалось, а топать пешком под ливнем никому не хотелось. Я остановила машину на какой-то улочке, прошу читателей меня извинить, что не называю ее, просто не помню, а рыться в дорожных картах не хочется. Позже выяснилось, что встали мы у ворот местной пожарной команды. Роберт с Моникой выскочили из машины. Роберт щелкал своим новым замечательным фотоаппаратом, Моника держала над отцом раскрытый зонт. А потом я вдруг увидела, что мой сын мечется с аппаратом в руках по одной стороне улицы, а внучка с раскрытым зонтом — по другой… От увиденного я потеряла дар речи и, боюсь, выглядела так, что Зося в панике решила — свекровь спятила.

Наконец оба оставили герцога с его замком в покое и сели в машину, а я еще долго не могла успокоиться.

В случаях, подобных описанному, я ничего не могу с собой поделать. Ситуация не просто смешная, чистой воды гротеск, да еще с какой-то сумасшедшинкой, и это вижу только я, остальные же не осознают комизма. И вот так со мной всю жизнь. Вижу комическое, где оно другим незаметно, и предаюсь ему всей душой, без оглядки на приличия.

А может, только благодаря этому я еще держусь? Может, тут проявился один из тех антистрессов, которые, в противоположность стрессам, сводящим нас в могилу, напротив, продлевают жизнь?

Ладно, черт с ними, со стрессами. Дождь закончился, от него осталось лишь воспоминание. И навалилась жара! Теперь все замки мы осматривали по-американски, издали, с того места, куда можно было подъехать. Роберт с Моникой изредка покидали машину, чтобы хоть немного приблизиться к снимаемому объекту, я же вышла лишь раз, взять из багажника бутылку минеральной, поняла, что снаружи температура за сорок, и поскорей нырнула в прохладу машины.

Единственный объект, который мы сумели как следует осмотреть, был музей Леонардо да Винчи в Амбуа, в замке du Clos Luce. Туда легко было подъехать, и туристов оказалось немного. Да и то большую часть времени мы провели в этом замке, не осматривая достопримечательности, а бессильно сидя в огромном, неряшливом, мрачном, но вполне цивилизованном туалете. И не потому, что там было прохладно, просто не так уж свирепо жарко. Роберт сфотографировал все, чего касалась рука Мастера, и снял мокрую рубашку. Да и не он один. Никто не выражал протеста против неглиже в таком месте, жалели только, что больше уже решительно ничего нельзя было с себя снять.

Очухались мы в машине, слегка оживились и, петляя по прекрасной французской земле, добрались до отеля.

Конец июля в Трувиле уморил нас страшной жарой, август же прикончил совсем уж невыносимой.

Остались мы вдвоем с Моникой, и неожиданно выяснилось — угодили в самое жаркое место Европы. Даже в Испании и на Лазурном Берегу было прохладнее. Газеты с садистской дотошностью не упускали случая ежедневно подсчитывать и доводить до нашего сведения число умерших от жары. Ее жертвами во Франции стали около шести тысяч человек, в основном люди пожилые. Я по блату получила точную информацию — не шесть, а десять тысяч. Как я не угодила в их число — до сих пор не понимаю.

У меня под носом плескался океан, зонт на пляже я арендовала на все время нашего пребывания в отеле, но и в тени на пляже можно было выдержать лишь до одиннадцати утра. К тому же море совсем не считалось с ситуацией, сложившейся на суше, и иногда было близко от берега, а иногда очень далеко. Если счастливцу повезло и он угодил в прилив, мог посидеть в воде. Но тут начинался отлив — счастью конец, три четверти километра под тропическим солнцем обратно до берега редко кто способен преодолеть.