Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Нефритовые четки - Акунин Борис - Страница 39


39
Изменить размер шрифта:

– Заметьте: земства, а не в мою собственную! – вторично попытался отразить штурм Антон Максимилианович.

– Даже Тюльпанов, и тот сообразил, какую выгоду распорядителю общественной недвижимости сулит право раздавать участки в аренду.

На слово «даже» Анисий обиженно выпятил губу, а Эраст Петрович сказал ему:

– Здесь, Тюльпанов, пахнет взяткой не в пять и не в десять тысяч, как вы предположили в письме, а куда более крупными суммами. Аренда дачных участков сулит застройщикам прибыли по двести тысяч в год, так что на бакшиш они не поскупились бы. – Коллежский советник покачал головой. – Боюсь, м-мода на дачи рано или поздно совершенно развратит подмосковные власти. Слишком уж велик соблазн легкого обогащения.

Фандорин вынул платок и принялся тщательно протирать лицо, с которого постепенно исчезали морщины, а кожа из землистой становилась все белее и белее.

– Три убийства, Блинов. Вот итог вашей мистификации. Чтобы свести в могилу бедную Баскакову, достаточно было показать ей дальневосточного змея. Но с Варварой Ильиничной вам пришлось уже самому руки марать. Именно скрученное в жгут полотенце, Тюльпанов. Полагаю, что в этом случае вы восстановили картину преступления верно. Смелая была затея – сделать свидетелем московского расследователя. Вы, Блинов, выпустили «Скарпею» немножко поползать под окном, и «волшебная» версия получила еще одно подтверждение… Кстати, как зовут вашу приятельницу? – кивнул коллежский советник на шевелящийся мешок.

Антон Максимилианович, кажется, понял, что запираться бессмысленно, и криво усмехнулся.

– Виктория… Я что, должен считать себя арестованным?

Шеф отвернулся и негромко сказал:

– А это как вам будет угодно.

Не того ждал Тюльпанов – подумал, что ослышался. Председатель же сглотнул, поморгал глазами. После недолгой паузы коротко поклонился:

– Благодарю…

Взял берданку за ремень и неторопливо пошел прочь. На ходу сорвал чахлый болотный цветок, понюхал. Еще несколько шагов, и за спиной Блинова сомкнулась высокая, в полтора человеческих роста трава.

– Не сбежит? – усомнился Анисий.

– Куда? Пойдет по Руси-матушке с сумой, подаяния просить? Не тех п-привычек господин. А поймают – бессрочная каторга. Дадим Антону Максимилиановичу пять минут, избавим земскую идею от лишней компрометации. Несчастные случаи на охоте, увы, не редкость. – Фандорин брезгливо потер щеку, всю в россыпи розовых укусов. – Поскорей бы назад в Москву. Не нравится мне этот пленэр. Здесь не комары, а какие-то пираньи.

– Шеф… – Анисий замялся.

– Ну что еще?

– Я про Гелю, дочку Крашенинникова… Достойнейшая девица. Ведь какой ужас пережила, одна-одинешенька осталась. Пропадет она здесь. Жалко. Нельзя для нее что-нибудь сделать?

– Хорошо. Заберем «достойнейшую девицу» с собой.

В зарослях грохнул выстрел, по болоту метнулось короткое, суетливое эхо.

Анисий вздрогнул плечами и троекратно перекрестился. Зато дурачка трескучий, перекатистый звук развеселил. Не переставая поглаживать свой ненаглядный мешок, он крикнул:

– У-бу-бух!

И радостно засмеялся.

Одна десятая процента

1

Квартальное совещание правоохранительных инстанций в присутствии его сиятельства проходило так, как положено проходить церемониально-отчетным мероприятиям подобного рода, то есть напоминало скучный и торжественный балет вроде Адановой «Жизели».

Сначала исполнил свое адажио прокурор судебной палаты, посетовавший на ужасающую статистику тяжких преступлений в Белокаменной – за истекшие три месяца целых семь смертоубийств.

Потом мажорное па-де-де станцевали обер-полицеймейстер и начальник сыскного управления: да, убийств стало больше, но все они благополучно раскрыты, а за болезненное состояние общества полицейские органы не отвечают.

Его сиятельство генерал-губернатор начал задремывать еще на прокуроровом докладе. На обер-полицеймейстерском повесил на грудь голову в съехавшем набок паричке, а на полковнике из сыскного уже и подхрапывал.

Стар был Владимир Андреевич, недавно девятый десяток разменял.

Когда глава московских сыщиков, мужчина полнокровный и зычноголосый, от рвения чересчур раскричался, князь во сне беспокойно зачмокал губами. Из-за портьеры немедленно высунулся старик в ливрее с позументами и погрозил полковнику пальцем. Это был личный камердинер его сиятельства всесильный Фрол Ведищев. Полицейский сразу же перешел с мощного forte на легчайшее piano, a последующие участники совещания и вовсе изъяснялись чуть ли не шепотом.

Эраст Петрович нарочно сел у самого окна. Смотрел, как по Тверской катят экипажи, как бренчит о подоконник апрельская капель, как порхают по небу свежие облачка. Выступления господину статскому советнику были неинтересны. О фактах он и так был осведомлен, мнения мог предсказать с точностью до слова. Лишь во время речи обер-полицеймейстера Шуберта повернул голову и стал слушать чуть внимательней, но не из-за содержания, а из-за самого докладчика. Тот был назначен в Москву недавно и заслуживал изучения.

Наверняка про Шуберта можно было пока сказать только одно: человек светский, обходительный. Однако опытный глаз Фандорина, перевидавшего на своем чиновничьем веку немало обер-полицеймейстеров, сразу определил, что сей назначенец долго не продержится. Чувствовалась в генерале некая гладкая трудноуловимость, отсутствие твердого характера. С такими качествами лучше делать карьеру не в Москве, а в Петербурге.

Немного понаблюдав за Шубертом, статский советник легонько зевнул и вновь оборотился к окну.

Все проистекало в точности, как всегда. И князь тоже не разочаровал подчиненных, каждый раз поражавшихся удивительному качеству его сиятельства: ровно в ту минуту, когда последний из выступавших закрыл рот, генерал-губернатор проснулся. Разлепил глаза, бодро оглядел беломраморную залу и произнес укоризненным тоном неизменную фразу:

– М-да, господа мои, надобно подтянуться. Непорядку много. Ну да Бог милостив. Благодарю всех. Ступайте.

В коридоре к Фандорину, выходившему последним, приблизился обер-полицеймейстер и с приятнейшей улыбкой сказал:

– Вот вы, Эраст Петрович, в минувшее воскресенье охотой манкировали, а, право, зря.

Речь шла о большой губернаторской охоте, которой по традиции открывался весенний сезон. В этом апрельском выезде на пленэр участвовал весь большой свет Москвы, однако Фандорин подобных развлечений не признавал.

– Не люблю, – сказал он. – Зачем убивать живых с-существ, которые мне ничего плохого не сделали?

– Знаю, вы отличаетесь оригинальными воззрениями, – еще ласковей улыбнулся его превосходительство. – Но я посетовал на ваше отсутствие не в связи с тетеревами и глухарями. Вы слышали о приключившемся несчастье?

– О князе Боровском? Да, мне г-говорили. Ненамеренное причинение смерти по неосторожности – так, кажется?

Генерал наклонился и понизил голос:

– Ненамеренное ли?

– А что, есть сомнение?

Взяв статского советника под руку, Шуберт отвел его к подоконнику.

– Я, собственно, по этому поводу и желал обеспокоить… Видите ли, тут открылись обстоятельства… Чтобы не тратить зря ваше время, давайте так: расскажите, что вам известно о смерти Боровского, а я со своей стороны дополню картину.

Фандорин стал вспоминать, что ему рассказывали знакомые, участвовавшие в охоте.

– Когда загонщики вспугнули глухарей (для этого есть какой-то специальный т-термин, не помню), молодой человек, стоявший в паре с Боровским, по оплошности взял слишком низкий прицел и всадил бедняге в затылок заряд дроби. Кажется, фамилия горе-стрелка Кулебякин? Я верно запомнил? – Обер-полицеймейстер кивнул. – Что еще? Мне г-говорили, что этот Кулебякин после завтрака с шампанским был изрядно навеселе. Вероятно, этим и объясняется столь чудовищный промах. Чем же вызван ваш интерес к этой печальной, но вполне заурядной истории? Что за обстоятельства открылись?