Кофе с сюрпризом - Ролдугина Софья Валерьевна - Страница 45

От волнения и усталости у меня разболелась голова. Я отложила альбом в сторону и, прикрыв глаза, откинулась на спинку кресла. Дождь за окнами шумел всё громче, становясь похожим на монотонный плеск волн. К запаху дерева, пыли и вербены, ставшей уже привычной моей спутницей, примешивалась островатая нотка чего-то неуловимо знакомого. Краска, как в мастерской Джулии Уэст? Или восточные благовония, столь любимые дядей Рэйвеном? Или…

– Не пытайтесь угадать, – проворковал кто-то совсем близко. Голос был нежным, томным; если б не иронические нотки, я бы даже посчитала его слащавым. – Вы всё равно не знаете этих цветов, юная леди.

Тут я должна была бы испугаться, удивиться или рассердиться за вторжение в собственную спальню, но отчего-то не испытала и тени подобных чувств.

Только облегчение.

– Вы пришли, Сэран.

– Рад, что вы запомнили моё имя, – улыбнулся он и покачнул длинной костяной трубкой – такой невозможный, невероятный здесь, посреди обитых зелёным бархатом стен и основательных книжных полок. Волосы ночного гостя, светлые и паутинно тонкие, развевались, точно от невидимого ветра. – А это, по обычаю, влечёт некоторые обязательства с моей стороны… Спрашивайте, юная леди. Если, конечно, вы нашли правильный вопрос.

Вот тут-то я и растерялась. Во рту мгновенно пересохло.

– Я… То есть мне… Скажите, что общего может быть между Винсентом Фаулером и Эммануэлем Нингеном?

Сэран засмеялся и смеялся так долго, пока все тени в комнате не сбились испуганно в одном углу, поглядывая на меня призрачными глазами.

Настырная головная боль сменилась неестественной лёгкостью.

– Это неправильный вопрос, – произнёс наконец Сэран, сощурив глаза. – Но я бы ответил на него, если б знал, кто такой этот Винсент Фаулер. Подумайте лучше.

Стены дрогнули – и поплыли вишнёвым дымом. Я потерянно вглядывалась в изменчивые узоры, пока между изогнутых полок не мелькнул потёртый корешок «Недугов и исцеления».

– Что может истощить человека так же, как те картины – Ноэля Нингена? Так, чтоб было похожее… ощущение? Вроде запаха, только по-другому, – неуклюже закончила я и сконфуженно умолкла.

Но на сей раз Сэран не стал смеяться. Он легко спрыгнул со столика и скользнул ко мне, шелестя переливчатой синей тканью плаща.

– Моего драгоценного Ноэля истощили не картины, – тихо произнёс Сэран, очерчивая кончиками пальцев линию моих скул. – А то, что он делал их живыми. Жизнь не появляется ниоткуда и не исчезает в никуда. Когда кто-то любит жизнь настолько, что её пламя горит в нём необыкновенно сильно, тени могут возжаждать этого пламени. Но даже облекаясь в самое яркое пламя, они остаются лишь подобием жизни… – Теперь его лицо было так близко к моему, что я ощущала призрачный вкус чужого дыхания. – Они всегда хотят большего. Каждый сон ищет своего сновидца. Задайте мне правильный вопрос, юная леди… я буду ждать.

Внезапно он сильно толкнул моё кресло – и опрокинул его.

Я вскрикнула и очнулась в собственной постели, облачённая в ночную сорочку. Альбом лежал у трюмо, раскрытый на странице с «Человеком судьбы».

Часы показывали половину одиннадцатого.

«Хотя бы выспалась – уже не так плохо», – мысленно подытожила я и потянулась к колокольчику, чтоб вызвать Юджинию.

За завтраком выяснилось, что мисс Бьянки поднялась по обыкновению рано и даже успела уже провести для Лиама один урок – конечно, в образе мистера Бьянки. Лайзо тоже проснулся ещё на рассвете, проверил автомобиль и немного прогулялся по окрестностям.

– Моя вина, что людей маркиза я не нашёл, – хмуро объяснил он, когда я вызвала его после завтрака в кабинет. – Всё куда проще было б. Леди, вы уверены, что поехать хотите? Может, всё-таки я отвезу пакет сам?

– Мы уже обсуждали этот вопрос вчера, мистер Маноле, – непреклонно ответила я. – И с тех пор ничего не изменилось. Если дело касается «Детей Красной Земли», то нельзя привлекать к нему посторонних. Святые небеса, я бы даже Управление спокойствия привлекать не стала! Не стану скрывать, дядя Рэйвен по-прежнему ищет повод от вас избавиться. Будьте так любезные, воздержитесь от неосторожных поступков.

– Кто бы говорил! – в сердцах проронил Лайзо и продолжил, пока я не успела возмутиться: – Но коли уж вы всерьёз решили ехать, так пообещайте мне одно. Если случится что-то плохое – стрелять начнут, драться полезут или ещё что похуже, то слушайтесь меня беспрекословно. Велю наземь лечь – ляжете, велю побежать – побежите.

Сказал – и уставился на меня в упор, сощурив потемневшие глаза.

Кажется, он был абсолютно серьёзен.

– Хорошо, – согласилась я, переступая через свою гордость. – Знаете, мистер Маноле, ваше обещание защищать меня звучит несколько… необычно. Но я ценю ваш благородный порыв.

Некоторое время мы смотрели друг на друга, точно соревнуясь, у кого взгляд мрачнее, а потом одновременно рассмеялись. Чувство неловкости отступило.

Затем Лайзо отправился за автомобилем в гараж. Я проверила, как держится на поясе злополучный свёрток, плотно оклеенный со всех сторон провощённой бумагой, накинула на плечи свободную накидку, чтоб спрятать его от посторонних глаз, и вызвала мистера Чемберса.

– Мы уже говорили с вами вчера о том, что на особняк могут напасть, – начала я без долгих предисловий. – Вчера я распорядилась закрыть все ставни и двери. Сегодня этот приказ остаётся в силе. Не пускайте никого, даже если визитёр представится новой служанкой или посыльным от маркиза Рокпорта. Смею надеяться, что в ближайшее время это досадное недоразумение разрешится благополучно.

Мистер Чемберс задумчиво наклонил голову.

– Осмелюсь поинтересоваться… «Недоразумение» случайно не связано с давешним поджогом?

– Связано, – коротко подтвердила я. – Да, пока не забыла. Я настаиваю на том, чтобы ни Лиам, ни мистер Бьянки ни в коем случае не покидали особняк.

– Как пожелаете, леди Виржиния, – поклонился управляющий. Я подумала, стоит ли говорить ему, что ружья в Охотничьей гостиной на самом деле готовы к стрельбе, но затем решила, что не стоит.

Всё-таки «детки» не могут быть настолько неблагоразумными.

Проводить себя до автомобиля я не позволила. Если за мной сейчас кто-то и наблюдал, то показывать беспокойство не стоило. Впрочем, вряд ли гипотетический свидетель сумел бы разглядеть хоть что-то в ватном тумане, опустившемся на город. На расстоянии десяти шагов мистер Чемберс, который пока ещё оставался на пороге, превратился в загадочного незнакомца, в колеблющийся силуэт – точно тень за бумажной ширмой в никконском театре.

На вдохе ледяная сырость обволакивала горло, и любое слово умирало, ещё не родившись. В полнейшей тишине я села в автомобиль, аккуратно расправив накидку, и сохраняла молчание добрую четверть часа. Ридикюль казался странно лёгким.

– Револьвер остался в кабинете, – едва слышно произнесла я наконец, осознав.

Лайзо фыркнул:

– Оно и к лучшему. Учитывая ваш характер…

– Смеётесь?

– Это я так выражаю надежду на то, что револьвер нам сегодня не понадобится вовсе, – в тон мне ответил Лайзо. – Едем коротким путём или длинным? Коротким путём мы с мисс Бьянки хотели до портного добираться. А длинным придётся мимо Смоки Халлоу ехать. Впрочем, я те края хорошо знаю.

– Тогда поезжайте длинным путём, – рассудила я. – А с мисс Бьянки вы собирались выезжать в это же время?

– Чуток попозже, – откликнулся Лайзо. – Надеюсь, обойдётся…

Не обошлось.

Дурное я заподозрила, когда услышала в отдалении глухой рокот. Лайзо поморщился.

– Что? – встревоженно спросила я. – Вы что-то заметили?

– Да ничего такого, – уклончиво ответил он. – Тут, по соседней улице, вроде едет автомобиль с газолиновым двигателем. И я вот думаю, что этому автомобилю понадобилось в Смоки Халлоу?

После этого мы поехали быстрее, насколько это было возможно в узких переулках. Автомобиль на газолине, по словам Лайзо, вскоре свернул к набережной Эйвона. Рокот стих, а затем снова начал усиливаться.