Двойной удар - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 54

- Спасибо боярин, - поблагодарила хозяйка, и повернулось ко мне спиной, предлагая надеть подарок на шею. Это был высший знак доверия от хозяйки.

Застегнув ожерелье, я сделал шаг назад, предоставляя присутствующим возможность оценить подарок на хозяйке. Судя по восхищенным возгласам, я угадал с ним.

- Дети, для вас у меня тоже кое-что есть, - сказал я детишкам: - Мы не были представлены друг другу, поэтому давай знакомиться. Боярин Артур Красновский, мастер двуручного боя. Выкупился из плена в Крымском Ханстве и плыву в Великий Новгород. До этого на Руси никогда не был.

Показалось мне или нет, но князь после моих последних слов ощутимо расслабился.

Князь сам представил своих детей:

- Это князь Владимир Курбский, мой старший сын, наследник. Его младший брат Андрей Курбский и сестра Анна Курбская.

"Курбский? Курбский?.. Что-то знакомое. Где-то это я уже слышал, - подумал я задумчиво: - Нет, кажется, этот урок истории я прогулял".

Брату было лет девять, а девочке все пять. Представили мне также и хозяев дом. Князь был Михаилом Курбским, а жена Ольга. Родственники родственниками не были. Князь оказался ставленником Московского царя, поэтому подчиненные были военными. Один начальник стражи, другой тысяцкий, третий советник князя.

С подарками я тоже не мудрил. Старшему сыну, настоящий ханский щит и небольшой кинжал с серебряной насечкой на ножнах, с описанием, где взял, не зря же я их у начальника стражи из сокровищницы тиснул. Младшему подарил расшитый золотом пояс, он у меня был за пазухой, а девочке настоящее стеклянное зеркальце с ручкой и серебряный гребень. Все подарки, что я одарил детей, были для взрослых, я же не знал, что князь будет со всей семьей, вот и пришлось каждому понемногу.

Хозяйка дома ревниво посмотрела на подарки и сияющую дочку, но потом вздохнула. Младшие дети поклонились и вышли из трапезной, а вот старший мальчишка остался.

Мы сели за стол, и слуги закружили вокруг нас, принося полные блюда и убирая пустые.

Я хоть и был изрядно голоден, но на еду особо не налегал, хоть и хорошо перекусил.

Ужин, а за окном уже темнело, закончился через час. Поблагодарив меня за подарки, скрылись в дверях Владимир Курбский и хозяйка, оставив наедине с князем и приближенными.

После непродолжительного молчания, князь попросил выйти своих людей, видимо решив поговорить, тет-а-тет.

- Ну и почему? - спросил он, слегка подавшись в перед.

- Вопрос княже не корректный. Ты о чем?

- Платить виру не хочешь, но подарки, как три виры.

- Вира была назначена не по Правде, а подарки от всей души.

- Хм, - только и сказал хозяин дома, откинувшись на спинку стула. Он пребывал в раздумьях.

- Расскажи о себе, - припросил он, видимо так и не придя к определённым выводам.

Князь просто не понимал, кто я. Сидит перед ним явный новик, но не брит, хоть и коротко стрижен. Правду знает, но законы не понимает. Явно чужой, сбитень никогда не пробовал, но обзывается боярином Великого Новгорода. На иконки в углу при входе не перекрестился, только хмыкнул презрительно, когда это сделали другие. Говорит, что никогда на Руси не был. Кто же он?

Я и рассказал, практически все, кроме откуда я, и что грабанул сокровищницу хана, но князь, по-моему, и так понял.

После моего рассказа мы просидели в задумчивости минут десять, пока князь не сказал:

- Я хорошо знал Михаила Кузьмича, встречались. Значит, вот как было дело. Предательство было… Я принимаю его решение, раз боярин считал, что ты достоин быть его сыном, то пусть так и будет.

Я промолчал, князь хоть и был мужиком в годах, но оказался вполне приличным человеком. Он уже пояснил мне, где я был не прав. Пришлось согласиться, извиниться и пообещать выплатить виру. В этом деле я оказался со всех сторон не прав.

Про остальные пять дней я могу сказать так. Пролетели они как один день. Князь взялся за мое воспитание и натаскивание. На воинской среде, осмотрев мой корабль и воинство, остался доволен, учить не стал, а вот в повседневной жизни учил всерьез. Мои офицеры это очень одобряли.

В первый же день я официально принес ему извинения, выплатил причитающуюся виру, так что с этой стороны все было в порядке. Церковь было вякнула про то что я не крещусь и не разу не посетил их, но тогда я официально признался что являюсь мусульманином, оказалось среди Новгородских бояр и такие были, так что ничего удивительного, отстали.

Воспользовавшись расположением князя, я переодел и перевооружил своих людей. Теперь в одинаковой униформе в одинаковой броне, я остановился на кольчугах, они действительно смотрелись как боевые холопы. Мало того, найдя отличного кузнеца, договорился с ним о работах, начал с пистолей, отдав один свой как образец, так он с семью своими помощниками все восемь пистолетов переделал под кремневые замки. Мои командиры оценили это новшество, только аркебузы я не успел переделать, решив начать с пистолетов, если их испортят ничего страшного, но не успел. Пришло время отплытия.

Кстати, князь помогал мне не просто так, выцыганил-таки две шестифунтовые пушки на колесном ходу. Теперь у него будут своя полевая артиллерия. Синицын за мзду малую научил четверых способных молодцов, выбирали по моложе, основам артиллерийского дела. Князь после моих рассказов, очень серьезно отнесся к этому оружию. Пушки и тюфяки, конечно, были на крепостной стене, но к нему у воинов было предубеждение, не ставили они его как серьезное оружие. Хотя в прошлых войнах оно себя очень хорошо показало.

Это еще было не все, артиллеристов у меня по сути не было, поэтому я и озаботил Синицына подбором молодцов. Это должны быть парни от четырнадцати до семнадцати лет. Смышлёные и желательно сироты. Такие в Нижнем было достаточно много. Олег за пять дней нашел одиннадцать мальчишек согласившихся пойти ко мне в услужении. В боевые холопы им по возрасту еще рано, поэтому взял просто помощниками канониров. Синицын их теперь серьезно натаскивал. Ничего мальчишки смышлёные схватывали все на лету. Когда они сбрасывали свои обноски и примеривали срочно заказанную униформу - это надо было видеть. Такая гордость была в их движениях. А когда они получили пояса с ножами, обеденными лежками и главное с легкими саблями, то вообще пребывали в эйфории.

По моему совету, вернее приказу Синицын сформировал из них три полнокровных расчета, усиленно тренируя. Пока конечно без стрельбы, зарядил-разрядил, но зато на скорость это очень повлияло.

В общем, прощались мы с князем тогда на пристани довольно сердечно. Напрягало только одно, неоднозначное отношение ко мне церкви, и так и не проявившийся хмырь-святоша.

Князь перед расставанием подарил мне отличную кольчугу двойного плетения. Не знал, что у меня в каюте в одном из сундуков хорошо смазанные маслом лежат три похожих кольчуги из сокровищницы начальника стражи Кырыма. Но подарок я взял, чего отказываться-то? И так меня на две пушки поимели, но тут они действительно были нужны.

Немцов в новенькой синей униформе и с красными лампасами на штанах, командовал отходом.

Помахав провожающим, проводить меня вышли если не полгорода, то треть точно. Видимо хотели убедиться, что я точно уплываю.

Перед отплытием тихо отведший меня в сторону Ветров на ухо шепнул, что по начавшим резко циркулировать слухам, мой ушкуй просто набит золотом.

- Это не наши проболтались, - честно сказал он.

- По пьяни в принципе могли… Но ты прав, я догадываюсь чьи уши тут торчат. По-тихому святоши решили меня убрать. Ладно, по ходу дела разберемся. Следующий крупный город, где мы остановимся на пару дней, будет Москва. Так что у них только два выхода. Перехватить нас по пути до него или после.

Как только Нижний скрылся с глаз, позевывая, я спустился в свою каюту. Прежде чем лечь отдохнуть, почистил пистолеты, провел заточку и смазал маслом сабли. Убедившись, что оружие под рукой я лег спать. Время было утрешнее, но я не спал почти все ночь, улаживал кое-какие дела, поэтому и решил придавить набитую пухом подушку до обеда.