Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Молчаливый гром - Таскер Питер - Страница 8


8
Изменить размер шрифта:

Работая с разными клиентами в стране и за ее пределами, Шаррок сделал открытие, которое вывело его в лидеры: политический деятель преуспевает, вычислив и поддерживая только беспроигрышные решения властей. Нерационально уделять внимание спорным проблемам, таким, как проблема абортов, льгот матерям-одиночкам, кредиты странам Третьего мира. Тут возможны потери рейтинга. А, скажем, если поддерживать идею защиты лесов на всем континенте, особенно в тропиках, если осудить участившиеся сожжения государственного флага или беспардонность Саддама Хуссейна, это одобрят практически все социальные группы и слои населения США. На этом нельзя проиграть. Остальное — поскольку-постольку.

Но, с другой стороны, в последнее время выяснилось, что беспроигрышные решения недолговечны. Люди стали довольно быстро менять свои взгляды на вещи, идя на поводу телевидения и газет, во всеуслышание считающих выгоды и издержки конкретных мероприятий. К примеру, проблемы искоренения наркотиков и защиты среды обитания, бывшие поначалу беспроигрышными, переродились в спорные. Тут обнаружилась конфронтация… Пора было выявить что-то новенькое, по возможности иррациональное, адресованное чувствам людей, но конкретное.

И Шаррок нашел это «что-то», способное вызвать единодушный отклик огромных масс населения США.

Проблема, как показали опросы, назрела. Эта проблема — Япония и японцы.

Обсудить ее Шаррок и прибыл в бунгало, принадлежащее Джону Йохансену, режиссеру и дирижеру многих нововведений в сфере политики и финансов.

Стратеги социальных битв собрались в гостиной, отделанной под дуб и украшенной портретами президентов. Было начало лета, однако в камине из белого мрамора полыхали поленья. Вместе с тем, на полную мощь работали кондиционеры. В итоге в гостиной гулял ледяной сквозняк. Именно такая атмосфера нравилась Джону Йохансену. И никому не могло прийти в голову спорить с Йохансеном по поводу того, что он делал в своем жилище.

Йохансен встретил Шаррока сокрушительным рукопожатием и оскалом, изобразившим улыбку. Его зубы сверкали мрамором, как на кладбище. У стола, сработанного из красного дерева, расположились известные люди. Тут были Мердок — глава юридической фирмы. Глюк — советник по средствам массовой информации, Тирани — специалист сферы налогообложения и Загер — профессор политологии. В Вашингтоне они считались стратегами. Но тон в этом сборище задавал, конечно же, сам Йохансен — главный администратор одной из могучих структур Уолл-стрит. К сорока годам он стал советником и работал в кулуарах конгресса. За его услуги магнаты ведущих промышленных отраслей всегда были готовы отваливать десятки миллионов долларов. Йохансен не любил забывающих о том, что он — один из главных поваров вашингтонской кухни.

— Итак, джентльмены, — сказал он негромко, — имею для вас отличную новость. Клиент согласен, с нашими оценками и, можно сказать, горит желанием приступить к реализации проекта. Прежде чем продолжить, однако, напоминаю о секретности дела. Мы ее гарантировали, но все же… Поверьте, клиент не играет в игрушки. Если информация просочится, каждый, причастный к этому, то есть к утечке сведений, получит свое. Притом в полной мере.

Йохансен сделал паузу. Сидящие за столом один за другим кивали. Не стоило выяснять, что именно грозит нарушившему условие. В принципе все и всем было ясно.

— Хорошо. Приступаем к делу. Планируем на полгода вперед. Хотелось бы выслушать новые мнения и оценить идеи, касающиеся крупных подробностей плана. Клиент готов тратить большие деньги. Они фактически в нашем распоряжении.

— Джон, нельзя ли сперва кое-что прояснить? — мягко спросил академик Загер.

Его работа, касающаяся массовой психологии политического выбора, перевернула традиционные представления. Йохансен ответил ему милостивой улыбкой, приберегаемой специально для академика, единственного в этой комнате специалиста, доход которого исчислялся не семизначными суммами.

— Кончено. Давайте, Льюис.

— Хотелось бы знать, наконец… Я имею в виду, что это за клиент и почему такая таинственность?

Улыбка Йохансена погасла, как электрический свет. Он замолчал на добрых тридцать секунд. И Загер смешался.

— Льюис, — наконец проговорил Йохансен, — вот этот вопрос — за рамкой наших дискуссий. Мы получаем проект. Самый крупный из всех, с какими пока что имели дело вы, я и любой из нас. Клиент предлагает нам гонорары, достаточные, чтобы мы уже до конца дней не нуждались в оплачиваемой работе. Взамен он просит, нет, настаивает на своей анонимности. Если это ничтожное условие нас смущает, давайте встанем и разойдемся. Поднимем свои уважаемые зады и — до свидания.

Кондиционер беспощадно дул Шарроку в спину. Его кожа покрылась пупырышками.

— Хорошо, хорошо, — пролепетал академик. — Раз это так уж серьезно…

— Серьезнее не бывает. — Йохансен повернулся к Шарроку: — Теперь по вашей части, Макс, — сказал он уже без улыбки. — Каковы последние данные о настроениях улицы?

Шаррок пустил по кругу схемы и диаграммы, иллюстрирующие результат недавних опросов.

— Тенденции, в общем, те же, — пояснил он. — Все подтверждается. Вот, например, вопрос насчет японской угрозы на рынке ценных бумаг, мнение неквалифицированных людей и работников массовых профессий в промышленных регионах Европы и США… Плюс пять баллов категоричности за последние три месяца. Суждения таковы: «Япония поступает нечестно», «Японцы имеют преимущество по отношению к американцам», «Япония планирует господство в мировой экономической системе»… И еще: «Японские инвестиции подрывают процветание американцев»…

— Выводы, Макс? Мы не можем сидеть весь день.

— Вывод тот же, что и в предварительном докладе. Можем начать кампанию, позволяющую людям высказать их беспокойство и опасения. Масштаб всеобъемлющий: от фундаменталистов всех мастей, правых и левых, до либералов-интеллигентов, от нефтяников до «зеленых», любителей природы, от Хьюстона до Нью-Йорка. Черные, испаноязычные, женщины, «голубые», всякая молодежь — без проблем.

— Кроме япошек, конечно, — заметил Мердок.

— А они и не голосуют на выборах в США, — сказал Шаррок с улыбкой.

Вокруг стола запорхал смешок.

— Хорошо сработано, Макс, — заметил Йохансен. — Думаю, Стив сообщит нам о возможностях телевидения, радио и газет.

Глюк кивнул.

— Естественно, — сказал он. — Располагая свободным бюджетом, можно блеснуть. Возможности есть. Но прежде хотелось бы знать, как обстоит дело с кандидатами.

— Законный вопрос, — сказал Йохансен, глянув на Загера. — Он, похоже, решился.

Йохансен привел в действие клавиши пульта дистанционного управления. Освещение померкло, рядом с камином на стену опустился экран, закрыв собой портрет Тедди Рузвельта на белом коне. Сработал проектор, и появилась картинка номер один: человек средних лет в голубых джинсах и ковбойке грузит прессованное сено в кузов грузовика. Тюки, как видно, нелегкие, но человек физически крепок. Шарроку достаточно было нескольких секунд, чтобы узнать его. Лицо мальчишеское, белокурые волосы растрепаны и характерный волевой подбородок. На втором слайде он же в вечернем костюме присутствует на благотворительном ужине. Сенатор Роберт Рекард, звезда, восходящая на Капитолийском холме. Следующие слайды фиксировали сенатора во главе парада в День ветерана, на коленях в церкви, играющего в футбол с какими-то черными пацанами, за ловлей рыбы и в компании Арнольда Шварценеггера. Еще сенатор пощипывал струны банджо и разрезал за семейным столом большую индейку.

Снова зажегся свет, послышались звуки общего одобрения.

— Блестящий выбор, — с подъемом сказал Глюк. — Просто идеальный. С таким материалом мы не провалимся.

— Я знал, что он вам понравится, — самодовольно сказал Йохансен, — и пригласил мистера Рекарда встретиться с нами здесь, сейчас. — Он перегнулся в кресле, щелкнул переключателем и распорядился по внутренней связи:

— Дженни, проводите, пожалуйста, сенатора в гостиную.

Появившийся в дверях человек показался несколько ниже ростом, чем на экране, но у него были тот же загар и та же стеснительная улыбка.