Белые искры снега (СИ) - Джейн Анна - Страница 54

   Только там я открыла свою раскладушку, увидев целых три сообщения от Ярослава. Не самых приятных, конечно. Мое хорошее настроение, которое пришло ко мне во время конца занятия, когда я поняла, что, кажется, худо бледно справляюсь с ролью препода по русскому в 11-м классе, мгновенно испарилось, как кипяток на морозе. Ярослав Зарецкий обладал удивительнейшей способностью делать мое настроение плохим.

   "Ты. Анастасия Филлиповна. Учительница моя. Надо поговорить, - сдержанно гласило сообщение, но даже сквозь эти буквы я чувствовала его гнев и обиду. - После урока. Иди к актовому залу. И быстро".

   Вот это самомнение! После урока идти за ним! еще и быстро! Третью скорость, наверное, включить надо будет! А умненький мальчик Ярочка подумал, что никуда я не пойду и подчиняться его эгоистичным желаниям не буду? Конечно же, нет. Есть такие люди, которые считают, что они всегда правы и что их слова и прихоти - последняя инстанция. Принц Енотов, кажется, был из таких. Наверняка учится здесь потому, что обеспечен. Богатые родители запихали чадушко в хорошую школу.

   "Настя, как ты так можешь говорить? Ты же видела, что у него стоят по русскому языку одни пятерки!" - вмешалось доброе начало во мне, пока еще искренне верившее, что Ярослав - хороший мальчик, слегка сбившийся с пути истинного.

   "Сейчас продают все на свете. Оценки в том числе", - сварливо заметила темная моя сторона, стойко убежденная в том, что Зарецкий - хам, дурак и истеричка.

   Я же продолжала читать следующее сообщение. Как оказалось, этот русоволосый красавчик не слишком-то и терпелив.

   "Ты тупая или как, Анастасия Ефимовна?", - лаконично спрашивал Ярослав во втором сообщении.

   "Смеешь игнорировать меня, Анастасия Макаровна? - говорил он в третьем своем послании. - Отвечай немедленно. Это в твоих интересах.".

   Как же я разозлилась, читая это убожество, в каждом из которых было переврато мое отчество. Надо же, осмелел.

   - Настенька, ну как ты? - вошла в лаборантскую Светлана Викторовна, улыбаясь мне. - Страшно было? Я смотрю, все хорошо прошло. С ребятами ты контакт нашла. Степочка просто из кожи вон лез.

   Ага, жалко, что не вылез.

   - Видимо, ты ему понравилась, - рассмеялась учительница. - И не мудрено - хоть лицо у тебя и строгое, но ты девушка симпатичная и эффектная. Статная какая. - Она пошире расправила плечи, наверное, показывая мою статностью. Я, все еще злая из-за сообщений мальчишки, только кивнула ей.

   - Я когда в свое время двадцать пять лет назад практику проходила, в меня влюбился один ученик, - мечтательно вздохнула Светлана Викторовна. - Высокий, красивый, с густыми рыжими волосами... первый хулиган. Гроза всей школы. Записки мне писал и гулять приглашал. А я ужас как смущалась и отказывала ему. Ох, давно же это было...

   - И что? - дернуло меня спросить. - Вы с ним больше не виделись?

   Стало почему-то жалко, что двадцатилетняя Света и влюбленный в нее рыжий хулиган больше не встретились.

   - Почему же? - удивилась Светлана Викторовна. - Вот, сегодня утром завтракали вместе.

   Я посмотрела на учительницу так удивлено, что она, не выдержав, расхохоталась.

   - Вышла я за Севу замуж. Он упорный был. Никак меня в покое не оставлял. Вот я ему и сказала: после того, как поступишь в высшее учебное заведение какое-нибудь, тогда и пойду с тобой гулять. В шутку, думаю, отвяжется. А он и поступил на следующий год. На летчика. Как - сама не знаю. В общем, пришлось мне за него замуж выйти, - посмеиваясь, сообщила Светлана Викторовна. Я изумилась - ничего себе история!

   "Вот влюбится в тебя кто-нибудь из твоего класса, - ехидно прогундосил внутри меня сами знаете, какой голос, - и ты тоже на нем женишься! В следующем году. Вот умора будет!".

   Знал бы этот внутренний голос, насколько он прав. Только с одним годом он прогадал.

   - Как интересно у вас, - искренне сказала я учительнице.

   - Да уж, - покивала она мне, не переставая улыбаться. - Веришь, нет, с Севой ни разу не ссорились, и живем душа в душу, хоть он и младше меня на пару лет. Родственники сначала против были брака, да ничего... Ладно, вернемся к нашим баранам, то есть, - поспешно поправилась женщина, - к ученикам. - Все нормально прошло?

   - Нормально. Хорошо, - сказала я. - Хотя, конечно, хотелось, чтобы все ученики в работе участвовали.

   - Такого никогда не бывает, - вздохнула Светлана Викторовна. - Всегда, в любом классе, есть несколько человек, которые совершенно неактивны. К ним нужен особый подход. В идеале, классы хорошо иметь маленькие, человек по двенадцать, но, сама понимаешь - такое не возможно. Даже в нашей школе. Вот вроде бы она у нас хорошая, престижная на прекрасном счету находится - на первое сентября сам мэр приезжал и его администрация, но не имеет возможности содержать такие маленькие классы. Школа у нас, напротив, переполненная. Многие у нас хотят учиться. И по прописке попадают, и через связи и знакомства. Ой, что-то я уже не о том, заболтаю тебя. - В общем, невозможно добиться того, чтобы работали все дети, Настя. Ты пока еще хочешь быть идеальной учительницей.

   Не хочу я быть идеальной учительницей. Я никакой учительницей быть не хочу. В принципе. И если бы не педпрактика, я бы в школу вообще не сунулась. Вот что за лажа - вроде бы учусь я не на преподавателя русского и литературы, а должна проходить практику в школе два года подряд.

   А Светлана Викторовна тем временем продолжала упоенно:

   - Есть неактивные дети, которые просто ничего не знаю - ну не делают они домашнюю работу. А есть те, которые все делают, но просто стесняются говоиить на уроке.

   - Как Зарецкий? - сам собой спросил мой рот.

   - Ярослав? - удивилась женщина. Будто бы в классе целый рассадник Зарецких. - Почему ты так решила?

   - Вроде бы целый урок молчал, а оценки у него - только "отлично", - сказала я.

   - Ах, это только сегодня. Ярочка же болеет, - отмахнулась добрая и наивная преподавательница. - Он обычно очень активное участие принимает в школьной работе! Очень хороший и милый мальчик! Болеет, бедный, потому и молчит.

   Я не стала говорить, что у Светланы Викторовны сложилось в корне неправильное мнение о своем ученике, который, как выяснилось, был чуть ли не ее любимчиком и гордостью.

   - Ах, он такие стихи пишет, просто молодец! - восторгалась Зарецким эта женщина, каждое сове слово подтверждая выразительной жестикуляцией. - И в театра играл школьном! А как рисует! Творческий мальчик. Добрый. Отзывчивый. Президент школы, между прочим, - добавила она, поразив меня в самое сердце.

   - Какой еще президент? - переспросила я удивленно.

   - Ну как какой? Такой. У нас традиция, Настенька, - со своей неизменной улыбкой отвечала учительница. - Каждый год из старшеклассников выбираем президента - у нас в сентябре самые настоящие выборы проходят. С агитацией, листовками и выступлениями кандидатов. А ученики выбирают. И Инициативный совет у нас еще есть. Тоже из школьников состоит. По словам директора, мы учим детей демократии. И, кажется, успешно, - осторожно добавила она. От удивления я даже злиться стала меньше. Ну и чудеса. Президент школы! А я думала, он принц! Как же я ошибалась, оказывается.

   Послушав о том, какой же Яр умничка и золотой мальчик, я стала одеваться, попутно немногословно отвечая на вопросы Светланы Викторовны, оставшейся после моего первого урока очень довольной. После, получив от учительницы кое-какие наставления, касающиеся следующего занятия, которое должно было быть завтра утром, а также получив два учебных пособия для преподавателей старшей школы, я, наконец, вышла из кабинета, мгновенно окунувшись во все еще непривычный шум школьной жизни. Хоть это учебное заведение и было новым и современным, но дети всегда остаются детьми, а потому я вновь, уже в который раз, вспомнила свою школьную жизнь. Кажется, мы шумели точно так же и с таким же удовольствием. Спускаясь по лестнице, я открыла телефон, дабы ответить хамлу по имени Ярослав, как вдруг услышала около уха негромкое и холодное: