Поцелуй смерти (ЛП) - Сойер Мерил - Страница 39

Адам посмотрел на нее. Его лицо потемнело от эмоций, которые Уитни не смогла расшифровать. Он почти ничего не рассказывал о себе и редко выказывал чувства. Она понятия не имела, что творится в его душе.

– У нас гораздо больше общего, чем ты думаешь. Мой дядя был моим последним родственником. По крайней мере, у тебя осталась двоюродная сестра.

В данный момент, честно сказать, Уитни вовсе не считала, что это плюс. Родственники ведь защищают друг друга? Миранда должна была что–нибудь сказать, сделать, чтобы Уитни смогла хотя бы сама себя защитить.

– Я уже встречался со смертью, и куда ближе, чем ты.

Его тон мгновенно отрезвил ее. Таким сосредоточенным, таким серьезным она никогда Адама не видела и ждала от него продолжения, но он замолчал.

– Правда? – спросила Уитни. – Когда?

Она посмотрела ему в глаза, но Адам не ответил. По его непроницаемому лицу было понятно, что он не хочет это обсуждать.

Наконец, Адам откашлялся и заговорил:

– Я был в Ираке, служил в подразделении Национальной гвардии. Я знал этих ребят много лет. Мы были военнослужащими запаса и никогда и не думали, что можем очутиться в зоне боевых действий.

В его голосе звучало так много эмоций, что Уитни поняла: до этого разговора знала Адама Хантера только поверхностно. С того момента как он напал на нее, Уитни относилась к нему, основываясь исключительно на собственных впечатлениях, но не на фактах. У Адама была сила и глубина, о которой она даже не подозревала.

– Наше подразделение охраняло контрольно–пропускные пункты между Багдадом и аэропортом. Пять миль ада. Каждый террорист или политическая группировка хотели либо контролировать дорогу, либо подорвать ее. Большую часть времени я работал с Эдом и Майком. Мы обыскивали подвижной состав и проверяли документы проезжающих на первом посту безопасности от аэропорта. Мы обладали специальными знаниями и опытом, нам продлили срок службы. И до возвращения домой оставалась всего десять дней, когда тем утром мы подъехали к «зеленой зоне»…

– Это безопасный район вокруг штаб–квартиры США?

– Относительно безопасный. Мы трое сидели в бронированном автомобиле при въезде на контрольно–пропускной пункт. К нам подошла женщина с ребенком на руках. Было заметно, что малыш болен. У него раскраснелось лицо, и он громко плакал. Мать протянула к нам ребенка…

Уитни ждала продолжения истории. Она почти боялась услышать слова Адама.

Он отвел глаза и направил свой взгляд через гостиную на пейзаж, висевший на стене.

– Такое случалось каждый день, – наконец тихо произнес Адам. – Невинные гражданские, дети и даже младенцы получали ранения в результате терактов. У них там отвратительные больницы, поэтому люди часто приходили к нам за помощью. Майк отмахнулся от нее, и в тот момент у меня возникло… предчувствие.

Уитни ждала в гробовом молчании, уже догадываясь, что именно он ей скажет.

Адам снова повернулся к ней:

– Я знал. Понятия не имею как, но в тот момент я понял, что она собирается нас убить.

Уитни попыталась представить себе, как это должно быть ужасно, но не смогла. До сегодняшнего дня ее единственным столкновением со смертью была борьба матери с раком. Уитни заранее все знала. Смерть не пришла внезапно.

– Я понимал, что мы покойники. Мы не успели бы выйти из транспорта. Черт, у меня даже не было шанса открыть рот и предупредить товарищей.

В каждом слове чувствовалась невыносимая боль. Уитни вдруг стало стыдно за себя. Ее столкновение со смертью – ничто по сравнению с его опытом.

– Я до сих пор не могу в это поверить. Женщина спрятала бомбу под одежду. Она знала, что так убьет себя и ребенка.

Уитни не могла представить подобного. Какая мать может лишить жизни свое дитя?

– Она взорвала бомбу в тот момент, как я закричал: “Ложись!” Вспышка света, взрыв, от которого у меня заложило уши, а затем мир стал черным, точно сам ад.

Уитни не знала, что сказать. Очевидно, что он выжил. А друзья?

– Я очнулся через неделю в полевом госпитале. У меня было очень сильное сотрясение мозга. Еще неделю я не мог поднять голову. Она чертовки болела. В ушах стоял адский звон. Медсестрам приходилось кричать, чтобы я их услышал. – Он пожал плечами. – Моим друзьям так не повезло. Их разорвало на куски.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Неприкрытые чувства в его голосе подсказывали Уитни, как глубоко он ощущал эту потерю. Ее слова не вернут его друзей, не облегчат ситуацию. Через несколько секунд она с трудом прошептала:

– Это должно быть ужасно.

– Не так ужасно для меня, как для их семей. Видишь ли, у Майка была беременная жена. У Эда – супруга и трое детей.

Уитни попыталась представить себе, что пришлось пережить их семьям, но не смогла. Да, она потеряла мать, но не в раннем возрасте. Рак медленно пожирал жизненные силы матери два страшных года. У Уитни было достаточно времени, чтобы смириться с неизбежным.

– Прости за мое нытье. Мой опыт даже близко…

– Смерть есть смерть. Как я уже сказал, познать, что ты чуть не умер, – такой опыт что–то меняет в твоей голове.

– Да, но ты был ранен. Ты чувствовал боль физически.

– Невелика разница.

Секунду она помолчала, прежде чем сказать:

– Когда моя мама умерла, я узнала что–то очень важное. В жизни есть вещи, которые деньги не могут заменить. Даже больше, в жизни есть вещи, которые никакими деньгами не заменишь. Я бы все отдала, что имела и даже надеялась приобрести, чтобы спасти маму. Но это не имело никакого значения. В любом случае она умерла.

– Сочувствую, милая, – он взял Уитни за руку.

– Уверена, ты извлек тот же урок. Деньги – это еще не все. Увидев пожар, первым делом я подумала о том, что собаки живы. И лишь чуть позже я поняла, что кто–то желал Миранде смерти.

Несколько минут они сидели в тишине. Разговор немного успокоил Уитни и помог осознать, что некоторые проходят через гораздо худшее. Не только Адам, решила она, но тысячи и тысячи людей, которых она даже не знала. Люди по всему миру сталкиваются со смертью и выживают. Уитни знала, что Адам страдает от чувства вины, но не могла придумать, что сказать или сделать, чтобы облегчить его боль.

Он поднялся на ноги, и Уитни позволила ему помочь ей встать.

– Давай поищем постельное белье и устроим тебя в комнате горничной.

Поднявшись за ним по лестнице и подойдя к платяному шкафу, стоявшему в коридоре, Уитни отметила, как аккуратно сложены постельное белье и полотенца. «Военная подготовка», – решила она и заинтересовалась, что собой представлял бывший хозяин дома.

– Может, поспишь в одной из моих футболок? – предложил Адам.

Казалось слишком интимным, но у нее не было выбора. Она вынуждена носить, что придется, пока не сможет купить новую одежду.

– Спасибо.

Она ждала в коридоре, пока Адам ходил в спальню. Холодный нос коснулся ноги Уитни, и она поняла, что Лекси пошла за хозяйкой наверх. Остальные собачки стояли прямо за ретривером, и Уитни не смогла сдержать улыбки.

Адам вернулся и вручил синюю футболку:

– Постарайся отдохнуть.

– Спасибо, я… – Ее голос затих, как только их пальцы соприкоснулись. Уитни бессознательно сделала шаг назад.

Что с ней случилось? Она целовалась с этим мужчиной, по–настоящему целовалась. Почему же сейчас все кажется гораздо интимнее? Потому что она наедине с ним в большом изолированном доме, решила Уитни. И дело не только в этом: она будет спать в футболке, которую Адам носил десятки раз. Ткань была мягкой на ощупь, и Уитни представила, как футболка касается его тела. Неожиданно сердце заколотилось как бешеное.

Глаза Адама заблестели, когда он посмотрел на Уитни, зрачки расширилась, и он произнес:

– Я бы хотел найти что–нибудь получше, но…

– Нет, нет. Все нормально, правда. – Дрожь от предчувствия пробежала по ее спине. Воздух между ними словно накалился. Глубоко внутри нее разлился жар, а сердце глухо забилось в груди.

Адам протянул руку и коснулся щеки Уитни. Такой простой жест, но теплые и чуть шершавые пальцы возбуждали невероятно. Она с трудом удержалась, чтобы не бросить футболку на пол и не кинуться в его крепкие объятия.