Откровение - Литтл Бентли - Страница 53

Через пятнадцать минут сосны стали уступать место осинам, а в просветах между деревьев заголубела вода.

- Почти приехали, - объявил он. У озера он притормозил, выглядывая, где начинается старая дорога, ведущая к Молочной ферме.

- Вот она, - показал брат Элиас. Джим проследил за направлением руки проповедника и обнаружил, что дорога завалена горой недавно поваленных осин.

- Кажется, нас не хотят пускать сюда, - заметил Гордон.

- Пойдем пешком, - кивнул брат Элиас. Машина остановилась. Отец Эндрюс открыл глаза.

- Приехали?

- Да, - ответил Джим. Он открыл дверь и выбрался на землю, разминая затекшие мышцы. Небо над головой быстро темнело. Плотные серые дождевые облака наползали на горную гряду с севера и смешивались с тяжелым черным дымом, поднимающимся со свалки у подножия Зубцов. Откуда-то потянуло теплым ветром. Ветер принес запах горелой плоти.

Брат Элиас вышел из кабины, поставил на землю коробку с бутылками с кровью, заглянул в кузов, достал оттуда небольшой холщовый мешок с четырьмя крестами и кинул его в коробку. Потом взял в руки винтовку и коробку с патронами.

- Все знают, как этим пользоваться? - спросил он. Гордон с отцом Эндрюсом переглянулись и оба одновременно отрицательно покачали головой.

- Вам оно не понадобится, - сообщил священнику брат Элиас. - А вам придется научиться. - С этими словами он вручил винтовку Гордону, достал из машины вторую и передал Джиму. - Покажите ему.

Шериф с Гордоном пошли вперед. Брат Элиас тяжелым немигающим взглядом уставился на священника.

- Пойдемте, - произнес он, кладя ему на плечо тяжелую руку. Они подошли к искусственному барьеру, который перегораживал дорогу в Молочной ферме. С близкого расстояния священник увидел, что деревья были не срублены. Они были перегрызены - мелкими зубками.

Его охватил озноб.

- Как тесно вы связаны с вашей церковью? - проговорил брат Элиас.

Отец Эндрюс недоуменно посмотрел на него.

- То, что я буду просить вас сделать, противоречит всему, чему вас учили ранее. Это идет вразрез с основными принципами вашей веры.

- Почему-то меня это не удивляет, - слабо улыбнулся священник.

- Вы не сможете воспринять это на сознательном уровне. То, что я буду просить вас сделать, категорически запрещается Библией. Это считается богохульством перед лицом Бога. - Он замолчал, глядя, как дым, идущий с земли, перемешивается с низкими серыми облаками. - Добро и зло - это не абстрактные понятия, - снова заговорил проповедник. - Они существуют и существовали всегда.

- Я всегда так думал, - ответил священник.

- Они существуют вне и независимо от любых религий. Религии, все религии - не более чем грубые попытки назвать и классифицировать силы, которых они не понимают.

Отец Эндрюс посмотрел на проповедника. Он чувствовал зло, исходящее от этого места. Им были пропитаны деревья, кустарники, сама земля, на которой они стояли. Разложение сгущало окружающий воздух; от зла, воздействующего на все органы чувств, накатывала почти физическая тошнота. Он вспомнил о своей исцеленной руке и это тоже показалось ему каким-то неправильным. Не выдержав пристального взгляда брата Элиаса, он отвернулся.

- Это - точка зла, - проговорил проповедник, указывая на тропу перед ними. - Здесь всегда была точка зла. Сила, которая есть здесь, была здесь всегда и пребудет здесь вечно. - Понизив голос, словно опасаясь быть услышанным, он продолжил: - За много веков до появления человека животные приносили сюда умирать своих детенышей. Оленихи притаскивали сюда своих рожденных калеками оленят. Медведицы оставляли здесь своих малышей, которые рождались мелкими и явно не могли пережить свою первую зиму. Зло получало пищу, и его сила росла.

Отец Эндрюс побледнел. Он уже понял, к чему идет разговор.

- Первые люди тоже инстинктивно стали бросать здесь своих неудачных детенышей. Но по мере зарождения культур для продолжения этой практики требовались своего рода обоснования. Человек проявил незаурядную изобретательность. Нарождающиеся религии восприняли ритуалы жертвоприношения. Это место стало считаться местом обитания темных богов, и жертвоприношения младенцев - больных или здоровых - должны были умилостивить эти божества и не дать разгореться их гневу. - Он посмотрел на священника. - Зло этого места было известно всегда.

- И что же случилось? - Отец Эндрюс облизнул вдруг пересохшие губы.

- Зло питалось телами, нейтральной невинной энергией младенцев. Но вместо того чтобы умилостивить зло, эти жертвоприношения прибавляли ему силы до тех пор, пока оно не начинало распространяться и превышать свои традиционные рамки. - Он холодно улыбнулся, одними губами. - Это и есть озеро огненное.

Отец Эндрюс тупо кивнул.

- Религии по мере развития отказывались от ритуалов жертвоприношений и более не оправдывали их, но люди, живущие в этом регионе, тайно продолжали этот обряд. Сюда приносили и выбрасывали мертворожденных младенцев. Здесь оставляли на погибель больных детей. Люди забыли причины, по которым приносили сюда своих детенышей, но причины эти изначально были ни при чем. Причины - не более чем попытки логического истолкования. - Подняв глаза к небу, проповедник помолчал, а потом снова посмотрел в глаза отцу Эндрюсу. - Младенцев оставляют здесь и поныне.

- Этого не может быть! В наше время?!

- Врачи приносят сюда зародыши после абортов. Мертвых детей воруют из могил и переносят сюда. Люди зачастую не отдают себе отчет, что они делают и почему, но зло сильно, и оно требует себе пищи. По мере роста оно распространяется вширь, с увеличением его силы его влияние возрастает. - Раздалось несколько выстрелов. Это Джим с Гордоном упражнялись в стрельбе. Эхо громом прокатилось по лесу. - Мы ничего не можем сделать, чтобы остановить это. Зло существует и будет существовать всегда. Мы можем лишь держать его в определенных границах и рассеивать его, когда его сила начинает нарастать. Вот почему мы исполняем этот ритуал.

- Почему вы говорите об этом только мне? - вдруг спросил отец Эндрюс. - Почему не сказать всем?

Проповедник опять положил руку на плечо священника.

- Потому что вам нужно знать. Им - нет. Каждый из нас играет свою роль.

- Ив чем именно состоит моя?

- Вы должны будете общаться с ним. Вы должны будете позволить ему говорить через вас и слышать через вас в то время, когда я буду произносить слова ритуала.

Когда смысл сказанного братом Элиасом дошел до Эндрюса, его охватила волна ужаса. Он в панике отшатнулся от проповедника.

- Вы хотите, чтобы он завладел мной? Я должен буду добровольно отдать себя... - Он даже не смог договорить безумной фразы.

- Это не опасно, - сказал брат Элиас. - Если мы все сделаем как положено, для вас в этом не будет никакой опасности.

- Я вам не верю! - заявил отец Эндрюс, почувствовав фальшь в словах проповедника. Сердце колотилось. Яростно сверкнув глазами, он выкрикнул: - Вы лжете!

Накатила волна теплого воздуха. Брат Элиас посмотрел на священника, но промолчал. Глаза его остались непроницаемыми.

Пока брат Элиас разговаривал с отцом Эндрюсом, Джим преподавал Гордону краткий курс владения огнестрельным оружием. Показав, как снимать с предохранителя, как целиться и спускать курок, он прицелился в сосновую шишку, выстрелил, и шишка разлетелась мелкими брызгами. Потом предложил заняться тем же самым Гордону. Гордон прицелился в синюю метку, оставленную на дереве лесорубами, но пуля благополучно свистнула, даже не задев дерева.

- Ничего страшного, - подбодрил Джим. Он показал Гордону, что он делает неправильно, показал, как нужно держать винтовку и как наводить на цель, наклоняя голову, а не ствол. Сделав несколько выстрелов. Гордон наконец сумел попасть в относительно толстое дерево. Потом выстрелил еще три раза, уже без помощи Джима, и все три раза попал.

- Вполне достаточно, - заметил подошедший брат Элиас. - Большей меткости не потребуется. У вас будет крупная цель.