Откровение - Литтл Бентли - Страница 39

- Спасибо, Милли, - невольно улыбнулся ее энтузиазму шериф. - Как у вас?

- Отлично. Если помнишь, в прошлом году мы начали составлять книгу по истории Рэндолла, и на будущей неделе должны уже отдавать в печать. Поэтому и сижу допоздна. Приходится все самой проверять - на тот случай, не упустили ли чего.

Джим моментально ухватился за подвернувшийся случай.

- А в книге упоминается Молочная ферма? - как можно небрежнее спросил он.

- Почему ты спрашиваешь?

- Просто вспомнил те истории, которые мы любили пересказывать в детстве.

- Истории о призраках? - рассмеялась Милли. - Они были старыми, когда мы с твоими родителями были детьми. - Думаю, нынешние дети их тоже рассказывают.

- А вы о них в книге упоминаете? - развивал тему Джим.

- Конечно! Как в большинстве историй, которые передаются из поколения в поколение, - возбужденным голосом историка, влюбленного в свой предмет, продолжала Милли, - в них обязательно кроется частица истины. Полагаю, ты бывал в районе Молочной фермы? Видел кресты и могилы?

- Да, только попал туда уже подростком, намного позже, чем про них услышал.

- Там действительно жители нашего региона хоронили умерших детей.

- А зачем надо было уезжать так далеко от города?

- А затем, - для большего эффекта Милли выдержала театральную паузу, - что не все дети были мертвыми. Большинство - да, мертворожденные, но бывали случаи, когда ребенок рождался больным или калекой, то родители привозили его сюда и оставляли умирать.

- Господи, - ужаснулся Джим.

- Вот тогда и начались все эти истории.

- Просто не верится.

- Не суди их слишком строго, - продолжала Милли. - В те времена умирали три из четырех младенцев. Люди поступали так, как считали практичным. Они предпочитали выпалывать слабые и нетвердые ростки, а не тратиться на них впустую. Времена были суровые. Большинство семей не могло позволить себе больше одного ребенка, и они хотели быть уверены, что их единственное чадо вырастет сильным и здоровым. А о контроле за рождаемостью, как понимаешь, тогда никто не думал.

- Просто не верится, - повторил Джим. - Мне всегда казалось, что эти истории - вымышленные. Я даже не предполагал, что эти кресты стоят на настоящих могилах. Впрочем, не помню, что я про них тогда думал. Но то, что там нет настоящих могил - в этом я был уверен.

- Абсолютно настоящие. Но это еще не все. Еще раньше, до того, как сюда пришли белые люди, индейцы из племени Анасази делали то же самое. В том же самом месте. Вполне возможно, что наши предки именно у них и переняли это обычай.

Джим уже чувствовал, как сердце колотится где-то под горлом, а в висках пульсирует кровь. Живот свело страхом.

- А я еще вспоминаю историю о проповеднике, - солгал он. - О проповеднике, который каким-то образом связан с Молочной фермой.

- Конечно, - ничуть не удивилась Милли. - Был такой проповедник. Только это не выдумка. Во время исследования мы нашли ряд документов - дневники и журналы, которые подтверждают реальность существования этого человека.

- Правда? - зажмурившись и прижимая трубку к уху, чтобы не выронить ее из внезапно ослабевшей руки, переспросил Джим.

- Да. Это было примерно полтора века назад. Некий странствующий священник, оказавшийся в нашем регионе, каким-то образом узнал про то, что делается на Молочной ферме, и начал с каждого ящика кричать о греховности подобной практики. Перепугал всех. Он пробыл в городе неделю, а потом начал уговаривать людей пойти туда вместе с ним. Но никто не хотел. И все-таки несколько человек согласились подняться с ним на Зубцы. На самом деле... - Милли на секунду запнулась. - Погоди, сейчас... точно, вот я нашла. В то время шерифом в городе был твой прадед. Он тоже ходил с ними.

- А как выглядел этот проповедник? Вы не знаете?

- На самом деле описаний практически не сохранилось, за исключением, может, одной детали. Судя по всему, у него были удивительные, неестественно черные глаза.

Джим облизнул внезапно пересохшие губы.

- И что произошло дальше?

- Этого мы не знаем. В одном из дневников записано, что они занимались чем-то вроде экзорцизма, но это не наверняка. Мы даже не знаем, что именно они там собирались изгонять. Изумительно, не правда ли?

- Да, - механически откликнулся Джим.

- Теперь ты понимаешь, как рождаются всякие слухи и легенды о призраках. Разумеется, большую часть этой информации мы почерпнули из личных воспоминаний, а ты сам знаешь, что на такие источники полагаться нельзя. Но пища для размышлений имеется.

- Конечно, - прокашлялся Джим. - А что дальше случилось с этим проповедником?

- Неизвестно, - призналась Милли. - Но мы постоянно находим что-нибудь новенькое. Надеюсь, и это постепенно узнаем. Думаю, тебе придется покупать продолжение, - рассмеялась женщина.

- С удовольствием. Спасибо, Милли. Вы мне очень помогли.

- Скажи пожалуйста, а зачем тебе это понадобилось?

- Нет, ни за чем. Просто из любопытства.

- Ну ладно, отпускаю тебя. Надеюсь, купишь нашу книжку, когда она выйдет?

- Безусловно, - улыбнулся Джим.

- Ну хорошо. Тогда будь здоров. До свидания.

- До свидания. - Джим положил трубку, чувствуя полное отупение. Взгляд невольно устремился в коридор, в конце которого располагалась камера, где сейчас находился брат Элиас.

Ему показалось, что брат Элиас в своей камере сморит в его сторону и улыбается.

Джим встал. Нет, надо уезжать отсюда. Он понимал, что следовало бы пойти к этому проповеднику, поговорить, расспросить как следует, но в настоящий момент даже видеть его не хотелось. Прежде надо самому попробовать разобраться. Он взял шляпу и вышел в вестибюль. Рита только что ушла, и на дежурство заступили Пит и Джадсон. Он устало махнул им рукой и направился по тихой стоянке к своей машине.

Домой он ехал на автомате; сознание было полностью занято мыслями о Молочной ферме. Он вспоминал все страшные истории, которые они с друзьями пересказывали друг другу в детстве. Призраки брошенных детей, непрестанно плачущие и зовущие своих матерей, которые никогда не придут за ними. Дети, брошенные на произвол судьбы, которые вырастали в диких, звериных убийц. Несмотря на теплый вечер. По рукам побежали мурашки.

Он оставил машину у тротуара и по нестриженому газону пошел к дому. Мозг был занят своими мыслями. Он не обратил внимания на странные темные лужи перед гаражом. Он не обратил внимания, что эти темные лужи шевелятся. Он даже не обратил внимания, что они жужжат.

17

Отец Эндрюс, покинув офис шерифа, поехал к церкви. В семь часов у него должен состояться кружок по изучению Библии, и, хотя особого настроения заниматься не было, отменить занятие он не счел для себя возможным. Оставив машину на стоянке, он пошел по усыпанной гравием площадке к зданию церкви. Под ногами посверкивали разноцветные мельчайшие частицы разбитых стекол. Само же здание, с двойными затемненными окнами, сияло как новенькое. Никто бы не сказал, что с ней что-то недавно произошло, если не считать несколько отличающейся по тону краски на передней стене.

Он вынул ключи, отпер дверь, вошел внутрь и включил свет. Заглянул в часовню, удостовериться, все ли в порядке. Лучи заходящего солнца, проходя сквозь красные, синие, желтые, оранжевые стекла часовни, падали на алтарь, придавая ему праздничный вид. Все как положено.

По небольшому коридору отец Эндрюс прошел в большую классную комнату воскресной школы, где должно было состояться занятие. Интересно, почему эта церковь не сгорела, лениво подумал он, тут же вспомнил о брате Элиасе, и по спине пробежал холодок. Внезапно он сообразил, что совершенно один в церкви. Эндрюс поспешил в классную комнату и включил транзисторный, приемник, радуясь звуку другого голоса.

И начал старательно готовиться к занятию, чтобы выбросить из головы неприятные воспоминания от встречи в офисе шерифа.

Первыми появились Билли Форд и Глен Дануэй в сопровождении матери Глена. Мальчишки беспрестанно хихикали. Отец Эндрюс улыбнулся.