Господство - Литтл Бентли - Страница 17

Он почувствовал, как в груди подпрыгнуло сердце.

Немедленно вскочил, схватил связку ключей, расстегнул кобуру и через освещенную тусклым светом автостоянку поспешил к цеху дистилляции.

Он был испуган, но все же рад, что не потревожил пока полицию. Сделав ложный вызов, он бы выставил себя перед ними дураком, и скорее всего его тут же бы выгнали с работы.

Рон продолжал двигаться вперед по направлению к запертой двери пещеры. Его рука на рукоятке пистолета вспотела и стала скользкой. Он быстро сдернул руку, вытер ладонь о грубый материал брюк, а затем снова водрузил ее на место.

По другую сторону двери цеха брожения что-то щелкнуло.

Он остановился как вкопанный. Помещение внезапно показалось ему еще более темным, емкости по обе стороны – еще более пугающими. Даже когда он включил полный свет, все равно оставались зловещие тени, эти пятна, заплаты, лоскуты ночи, предвещающие дурное. Они просачивались в здание, несмотря на всю эту технику, электричество и люминесцентные лампы. «Да здесь же миллион таинственных мест, куда можно спрятаться, – вдруг осознал он. – Может быть, сейчас, вот в этом месте, притаилась целая армия хулиганов, промышленных шпионов или террористов. Притаились и ждут моего приближения, чтобы схватить».

Дверь щелкнула снова, но на этот раз звук был каким-то особенным, как будто что-то хлюпнуло.

Монстры.

«Да нет, это просто какие-то хулиганы, – пытался успокоить он себя. – Это какие-то мерзавцы, наемники конкурентов, грабители, поджигатели, убийцы, террористы, психи, бежавшие из лечебницы». Его сознание пробегало список возможных противников, исключительно в человеческом облике, а все остальное он в отчаянии пытался выбросить из головы, близко не подпускать.

Монстры.

Разве не этого мерзостного отродья он боялся больше всего? Боялся, и еще как боялся. И это после стольких лет? Монстры. Подумать только, прошли десятилетия, он рос, вырос наконец и успел даже состариться, но там, глубоко внутри, все еще оставался маленьким мальчиком, которому было страшно одному зайти в гараж, который ночью слышал шелест кустов за окном на улице, который, завидев шевеление теней в холле, стремглав бежал за родителями, чтобы они включили свет. Рациональное мышление, которое пришло с возрастом, и связанное с ним определенное понимание сути вещей и явлений было не более чем маской, тонкой маской, прикрывающей истинную его сущность. А она состояла в том, что он так по-настоящему и не вырос и ничего не забыл.

Перед ним был вход в цех брожения, дверь в пещеру. Всего в нескольких шагах. Он мог отчетливо видеть место, где бетонный фундамент здания соединялся с известняковым холмом. Ему хотелось убежать назад в свою будку, в это уютное местечко, к своей книге, телевизору, сделать вид, что он ничего не видел и не слышал, а утром, когда будет обнаружено, что на завод проникли грабители, разыграть полное неведение, но он превозмог себя, заставил свою руку громко постучать в стальную дверь.

– Эй вы, кто там есть, открывайте! – крикнул он.

Ответа не последовало.

Рон Фаулер потянул ручку на себя, дверь была не заперта. Впрочем, он другого и не ожидал. Он распахнул ее левой рукой, крепко сжимая в правой рукоятку пистолета.

И сразу же отшатнулся назад, оцепенев.

Пол в пещере был покрыт кровью, густой и красной. Это была вязкая и липкая субстанция, которая выглядела, как застывшее «Джелло»,[14] а смердила, как протухшие испражнения. Кровью были облиты и деревянные бочонки с вином, и запах ее, смешанный с терпким ароматом бродящего вина, был почти непереносимым. Он сильно зажал себе ноздри пальцами, так что едва мог дышать, и приставил ногу к двери, чтобы держать ее открытой. По всей пещере – по полу, по днищам бочек, у известняковых стен – в беспорядке были разбросаны разодранные на части тушки большого количества мелких животных: белок, кошек, крыс, опоссумов. При слабом свете, сочащемся через дверной проем, он мог разглядеть шерсть на содранных шкурах, а на обратной стороне мясо с белыми жилами, потерявшие цвет сморщенные органы с обрывками артерий и кишечника, которые свисали гроздьями.

В пещере было тихо, но откуда-то что-то капало – скорее всего вино, – и эти капли гулко и мерно ударялись о цементный пол. Нос забивало опьяняющее зловоние. С сильно колотящимся сердцем он стал ощупывать пальцами каменную стену рядом, тщетно пытаясь найти выключатель, вглядываясь в темный дальний конец узкой пещеры и проклиная себя за то, что не захватил фонарь.

– Кто здесь? – опять крикнул он.

Ответа не было, но жидкость капать перестала. Теперь появился другой звук.

Кто-то жевал.

– Давай выходи! – скомандовал он, но голос его был не таким твердым, каким должен был быть.

Монстры.

– Ну, давай же!

Ответа не было. Только чавканье. И низкий смех.

Он пристально вгляделся в темноту и кое-что различил, потому что его глаза уже привыкли к мраку. Различил и пришел в ужас.

У дальней стены, скорчившись, медленно двигались карликовые фигуры. Низкие, волосатые, бесформенные, они сжимали в руках длинные острые дротики. Его сознание раздвоилось. Мысленно он мгновенно представил эту сцену в виде крупного заголовка на первой странице бульварной газеты – НА НОЧНОГО СТОРОЖА НАПАЛИ ЧУДОВИЩА, – но, повинуясь безотчетному страху, он вскрикнул и обмочился.

Теперь эти фигуры задвигались быстрее, стали больше похожими на людей, начали распрямляться, пока не вытянулись во весь рост. В воздухе висел крепкий запах крови и вина. Теперь к нему примешивался почему-то казавшийся ему знакомым запах мускуса. Одна из фигур что-то поедала. Вытащив это изо рта, она швырнула этим в него. Это был разодранный бурундук.

Рон Фаулер с криком повернулся. Надо бежать, спасаться, и он собирался это сделать, но… поскользнулся на покрытом кровью полу. Его правая нога подвернулась, он почувствовал острую боль, а дверь, которую он держал открытой своей левой ногой, начала закрываться. Свет еще проникал в помещение, и в эти последние несколько секунд он успел с гипертрофированной четкостью увидеть прямо перед своим носом цементный пол, влажный и красный от крови, и на нем обломок кости животного с обрывками мускулов. Во внезапно наступившей темноте он начал делать отчаянные попытки подняться на ноги, поползти по полу, но не успел.

Где-то совсем рядом, позади него, существа засмеялись, завизжали, забормотали.

Первый дротик угодил ему в промежность.

Глава 12

С десяти до двенадцати, то есть в промежутке между оживленными первыми часами работы и полуденной суматохой, банк замирал. В светлом зале, разумеется, снабженном кондиционером, были слышны негромкие реплики переговаривающихся друг с другом кассиров, глухие щелчки клавиш компьютеров и тихое бормотание постоянного музыкального фона. В данный момент это была рок-музыка, которая транслировалась по всему банку с помощью громкоговорителей, размещенных на потолке зала.

Это время дня Эйприл не переносила. Для большинства ее коллег, наоборот, это была самая приятная часть рабочего дня, когда они могли скинуть с себя на время маску подобострастной любезности, немного отдохнуть и перевести дух от бухгалтерских расчетов и другой рутинной бумажной работы, которой в банке предостаточно. У нее же эти два часа всегда вызывали чувство скуки и тревоги. Как бы там ни было, но дело свое она знала. Эйприл служила в отделе ссуд и была отличным клерком. У нее редко, если вообще когда-либо, оставалось что-то недоделанное. Таким образом, в эти два часа делать ей практически было нечего. В результате ей каждый раз приходилось отыскивать какое-нибудь занятие хотя бы для вида. Возможно, решила она, в будущем следует хоть изредка проявлять некоторую небрежность в работе, но в первые недели на новом месте плохо выглядеть перед начальством не хотелось.

Насколько она поняла, ее новый начальник был довольно милый, скучноватый педант. Фотография жены (супруга с явно избыточным весом) и двух дочерей-подростков стояла на столе в его кабинете. Он был весь погружен в свою работу, но все же не фанатик. В общем, с ним было приятно работать.