Астрология и наука - Сурдин Владимир Георгиевич - Страница 7

Как видим, столичные нравы в Римской империи менялись вместе с императорами. Возможно, именно поэтому наиболее значительные научные труды той эпохи были созданы в просвещенной провинции — в Александрии, еще остававшейся к началу II века крупным научным центром. Как известно, значительная часть знаменитой Александрийской библиотеки погибла при пожаре в 47 г. до н. э., однако позднее она была восстановлена и пополнена за счет Пергамской библиотеки. Лишь в 391 г. христиане — фанатики уничтожили часть Александрийской библиотеки, а последние ее остатки погибли, видимо, при господстве арабов в 7–8 вв. А в период относительного спокойствия в этой великой библиотеке работал один из крупнейших ученых античности Клавдий Птолемей (ок. 87-165 гг. н. э.).

Здесь мы остановимся и спросим: «А правда ли, что некоторые великие астрономы были астрологами?»

Великие астрономы были астрологами?

Даже среди людей начитанных нередко встречается искаженное представление о привлекательности астрологии. Например, бытует убеждение, что многие известные ученые, особенно астрономы, были астрологами — тайными или явными. Давайте разберемся…

Был ли астрологом Птолемей?

Вы, наверное, удивлены? Разве можно сомневаться в том, что «отец современной астрологии» Птолемей был астрологом? Однако у меня это сомнение зародилось давно. Чтобы понять, в какой степени величайший астроном древности был астрологом, я обратился к его собственным трудам (разумеется, в том виде, какими они дошли до нас; хочу надеяться, что за прошедшие 2 тысячелетия при многократных переписываниях его текст не потерял исходного смысла). В своем труде «Тетрабиблос» («Четверокнижие») Птолемей действительно сформулировал манифест натуральной астрологии. Он писал (цитирую по Паннекцк[14], с. 174):

Современный астроном может лишь восхититься столь точной формулировкой основных положений солнечно — лунно — земных связей, истинная сущность которых стала понятна лишь после создания теории тяготения Ньютона. Заметим, как осторожно говорит Птолемей о некоторых (неточных!) совпадениях во взаимном движении планет (у Птолемея — звезд) и изменении солнечной активности, действительно влияющей на процессы в биосфере. В то время как солнечно — лунное влияние на Землю имеет характерные периоды в неделю — месяц — год, изменение конфигурации ярких планет — Юпитера и Сатурна — происходит за 10–20 лет и позволяет грубо прогнозировать солнечную активность.

Правда, Птолемей в «Четверокнижии» не ограничился манифестом натуральной астрологии. Следом за этим он детально изложил вопрос о влиянии расположения планет относительно знаков зодиака и относительно друг друга на жизнь человека. Если когда‑нибудь удастся изучить вопрос о зависимости жизни древних людей от солнечной активности, можно будет судить о том, насколько оправданными были эти рассуждения Птолемея.

По сравнению с Птолемеем, рассуждения об астрологии европейских астрономов эпохи Просвещения выглядят заметно примитивнее — они пропитаны схоластикой.

Тихо Браге увлекался астрологией

На переломе XVI и XVII вв. рождалась современная наука. Отношение великих астрономов той эпохи к астрологии можно понять лишь в контексте их научной работы и жизненных коллизий.

Как известно, верой в астрологию был стимулирован титанический труд великого датского дворянина Тихо Браге (1546–1601) по многолетним точным наблюдениям движения планет.

Тихо с юности активно занимался астрономическими наблюдениями и астрологией. Перед лунным затмением 1567 года в возрасте 20–ти лет он составил гороскоп турецкого султана Сулеймана I Завоевателя, в годы правления которого Османская империя значительно расширилась и достигла наивысшего военно — политического могущества. Накануне затмения войска султана вторглись в Венгрию и угрожали большей части Европы. По составленному и разрекламированному самим Тихо прогнозу получалось, что затмение Луны предвещало скорую смерть завоевателя. Вскоре, однако, стало известно, что Завоеватель умер во время осады Сегеда, почти за два месяца до затмения, но приближенные долго скрывали смерть султана. Так что прогноз Тихо, мягко говоря, оказался перевыполненным. Ошибка, допущенная молодым прорицателем, стала известна многим, что не содействовало росту его астрологической славы. Зато астроном из него получился первоклассный.

В истории астрономии чрезвычайно велика роль Сверхновой 1572 г.: ее появление раз и навсегда разрушило древнее заблуждение о неизменности звездного неба, а также окончательно определило судьбу Тихо Браге как астронома, работа которого дала толчок рождению новой науки.

На некоторое время по семейным обстоятельствам Тихо вынужден был прервать наблюдения и вернуться в родовое поместье, где он увлекся техникой и наладил производство бумаги и стекла. Его научные интересы сместились в сторону алхимии. Вечером 11 ноября 1572 г., возвращаясь из своей химической лаборатории, где он в который уже раз безуспешно пытался получить золото, Тихо по давней привычке обвел взглядом небосвод и, пораженный, замер: знакомые очертания Кассиопеи были нарушены — вместо легко узнаваемой фигуры «W» Тихо увидел совсем иную фигуру: левее знакомого зигзага «W», рядом со звездой к Кассиопеи сияло новое яркое светило! Откуда эта лишняя звезда? Тихо прекрасно знал, что Кассиопея — не зодиакальное созвездие, а значит, в нем не бывает ярких планет.

Тихо сейчас же измерил и записал угловые расстояния новой звезды от девяти звезд Кассиопеи и от Полярной звезды, а также свое впечатление о цвете и яркости нового светила. Как отметил сам Тихо и другие наблюдатели, новая звезда была намного ярче Сириуса и даже ярче Венеры. В последующие дни звезду можно было наблюдать и при дневном освещении.

Спустя несколько недель блеск новой звезды стал слабеть, но она еще долго оставалась доступной глазу, целых 17 месяцев, вплоть до марта 1574 г. Тихо был не единственным и даже не первым ученым, наблюдавшим это светило: за несколько дней до него новую звезду обнаружили ученые Германии и Швейцарии. Но именно Тихо усерднее и аккуратнее других проводил многочисленные наблюдения новой звезды, а в 1573 г. опубликовал их в виде небольшой книги «О новой звезде». Лишь спустя четыре столетия ученые поняли, что возгорание нового светила было следствием гигантского взрыва сверхновой звезды; в современных каталогах это событие часто называют «Сверхновой Тихо».