Брюнетка в черном джипе - Лисовская Алиса - Страница 3

… — Ирочка, две чашки кофе, пожалуйста, — вывел Ирину из задумчивости раздавшийся по селектору голос директрисы.

Ирина отодвинулась от компьютера, за которым вот уже с полчаса сидела, тупо уставившись в горящий экран, и включила чайник.

«Господи, — думала она, машинально расставляя на подносе посуду, — двадцать восемь лет — и ни дома, ни мужа, ни ребенка, ни интересной работы…»

Историю с ребенком Ирина старалась не вспоминать. Она тогда переболела гепатитом, а через три месяца забеременела. Игорь тут же заявил, что больной ребенок ему не нужен, да и вообще, им еще рано заводить детей, вот закончит новый альбом, съездит в Москву, станет знаменитым, тогда можно будет и о детях подумать… «Заводить ребенка… Словно собаку или кошку какую-то…» Ирина возражала, но Игорь был непреклонен. В конце концов, она то ли позволила ему убедить себя, то ли семейное счастье оказалось дороже, но Ирина сделала аборт и с тех пор запрещала себе даже думать о том, что ее ребенку уже могло бы быть шесть лет…

«Сижу в этой конторе с девяти до девяти за какие-то гроши… — Невеселые мысли Ирины текли сами по себе. — Директриса — стерва, так и норовит к чему-нибудь прицепиться, внешность моя ее задевает, что ли… Или характер чувствует, но я и так стараюсь лишний раз не лезть, не выставляться… Каждый сверчок знай свой шесток, секретарша — она и есть секретарша, куда уж тут с советами соваться… Мужу наивную дурочку подавай, чтобы каждое слово его ловила, , а на моем фоне у него, видите ли, комплекс неполноценности развиваться начал… Выходит, не нужны никому ныне умные и красивые…»

Закипел чайник, Ирина разлила кипяток в приготовленные чашки и, негромко постучавшись, вошла в кабинет.

Валентина Юрьевна, слащаво улыбаясь, как это было всегда, когда она принимала нужного человека, с тяжелой грацией большой, раздобревшей кошки, восседала на кожаном диване. Мужчину, сидящего напротив нее, Ирина почти не рассмотрела, занятая своими невеселыми мыслями.

— Спасибо, — покровительственно снизошла директриса, и Ирина, заученно улыбнувшись, кивнула: — На здоровье, — вышла из кабинета и аккуратно прикрыла за собой дверь. Глянула на часы: до конца рабочего дня оставалось еще как минимум пять часов.

«Это если сегодня в магазине внизу все нормально пройдет с постановкой на сигнализацию… А если опять будут проблемы, как во вторник, раньше одиннадцати домой не попадешь… — подумала Ирина и осеклась. — Где у меня теперь дом? Куда торопиться?…»

Мама недавно второй раз вышла замуж и теперь переживала медовый месяц, вешать на нее сейчас свои проблемы совсем не хотелось, чтобы не расстраивать; брат тоже давно женился и жил у родителей жены. Ирина вдруг поняла, что, в сущности, идти ей некуда, кроме квартиры Игоря, которую она десять лет называла своим домом…

Почему-то опять вспомнилась свадьба и счастливое лицо Игоря, когда он вносил ее на руках через порог их будущей квартиры… «Увела его тогда от жены, не думала, что когда-нибудь окажусь на ее месте… Не зря говорят, все в этой жизни возвращается… Господи, как больно…»

— Ирочка, отчеты по товарам, — снова раздался голос директрисы. — И чистые бланки захвати.

Ирина вздохнула: когда кончится этот бесконечный день? — и полезла в стол за бланками.

С сигнализацией, как назло, не ладилось. Что-то срывалось снова и снова, Ирина, уже вся спарившись в своей дубленке, обреченно ждала, всей душой надеясь, что дежурную бригаду вызывать не придется, и в очередной раз кляла про себя прижимистость директрисы, жалеющей денег на установку новой. «Ее бы заставить мучиться так изо дня в день», — со злобой подумала Ирина, стараясь не двигать раскалывающейся головой.

— Всё, все двери проверили, — подошла к ней одна из продавщиц.

— Выходите. — Ирина отошла от стенки, молясь про себя, чтобы на этот раз, уже неизвестно какой по счету, сигнализация наконец включилась. Продавщицы громко обсуждали за ее спиной, в какой ресторан лучше пойти ужинать. «Тут бы до дому доползти, — невесело усмехнулась Ирина. — Таблетку — и спать, спать…» О том, что, возможно, придется разговаривать с Игорем, думать не хотелось. Охранная система неожиданно сработала, Ирина облегченно выдохнула, повесила на дверь большой амбарный замок и пошла к воротам.

До остановки автобуса идти было довольно далеко, холодный январский ветер дул, как всегда, прямо в лицо. Ирина поежилась и натянула капюшон. Продавщицы, оживленно переговариваясь, ловили на обочине такси. «Когда я последний раз была в ресторане? — внезапно подумала Ирина и покачала головой. — Уже и не помню… Господи, а ведь когда-то — приз зрительских симпатий на конкурсе красоты… И ощущение, что весь мир у твоих ног, только протяни руку — и вот он, так и ждет… Ждет только меня… Сказал бы мне кто-нибудь, что все будет так, — рассмеялась бы в лицо. Молодая была, уверенная…»

Автомобильный сигнал заставил ее вздрогнуть. Ирина быстро оглянулась, поморщилась от резкой боли в голове и рассерженно пожала плечами: никому не мешает, какого черта сигналить. На всякий случай сделала пару шагов в сторону. Автомобильный сигнал повторился, и только тогда до нее дошло, что темный джип, которому она пыталась уступить дорогу, едет позади нее со скоростью улитки. Ирина остановилась. Она привыкла, что летом ей часто сигналили машины, уверенно отшучивалась и шла дальше, не имея обыкновения таким образом заводить знакомства, но сейчас, опухшая от слез, почти не накрашенная и замученная, закутанная в дубленку, как черепаха, она не ожидала такого пристального внимания к собственной персоне. Водитель истолковал ее остановку по-своему, перегнулся через соседнее сиденье и приоткрыл дверь:

— Садитесь, я подвезу.

Ирина настолько устала, что сопротивляться заманчивому предложению водителя у нее просто не было сил.

— Тут недалеко, всего три остановки, — сказала она, усаживаясь в машину.

— Я знаю. — Джип резко тронулся с места, Ирина вздрогнула: не ослышалась? — повернула голову, и первое, что увидела, было треснувшее зеркало над лобовым стеклом.

— Что вы сказали? — дрогнувшим голосом спросила она, разглядывая знакомо-незнакомое лицо сидящего за рулем мужчины.

Джип доехал до перекрестка и, вместо того чтобы повернуть налево, в сторону дома Ирины, повернул направо.

— Куда вы меня везете? — уже серьезно занервничала Ирина, в голове которой моментально всплыли всевозможные страшные истории про изнасилованных женщин, которые так же опрометчиво садились к незнакомым людям в автомобили.

— Вы же хотели в ресторан? — Водитель повернулся, и в полумраке салона Ирина разглядела черные, чуть тронутые сединой, вьющиеся волосы, синие глаза и обаятельную улыбку.

— Кто вы такой? — Ирина старалась не паниковать, но голос ее дрожал.

— Мы днем виделись с вами. Меня зовут Андрей. Ирина скорее догадалась, чем вспомнила, что именно этот человек сидел сегодня в кабинете у директрисы.

— Вы были у Валентины Юрьевны? — с облегчением выдохнула она. — Но все-таки куда вы меня везете?

— Такой женщине, как вы, стыдно бояться. А если серьезно — это похищение.

— Немедленно остановите машину! Если вы знакомый Валентины Юрьевны, это не дает вам права… — Ирина снова занервничала.

— Ирочка, когда вы сердитесь — вы великолепны! — Андрей рассмеялся. — Я много раз видел вас в офисе, вы всегда вся в себе, царственны и неприступны. Сегодня, наконец-то разглядев в вас что-то от земной женщины, а не бездушной статуи, решил: сейчас — или никогда! Ни одну женщину я еще не ждал на морозе целых четыре часа!

— Ну знаете. — При всем своем возмущении Ирина не смогла сдержать улыбку. — Так за мной еще никто не ухаживал. Вы всегда столь нахальны?

— Предлагаю перейти на «ты». Я не нахален, я — настойчив.

— Куда мы все-таки едем?

— В мой ресторан. Это недалеко.

Через пятнадцать минут джип затормозил у небольшого старинного здания. Раньше в нем располагалось что-то вроде местной думы, но после перестройки новоявленные предприниматели растащили дом буквально на куски, разделив на офисы, конторы и залы заседаний. Впрочем, во всем этом был один большой плюс — объединившись, эти деятели от легального и нелегального бизнеса сделали капитальный ремонт как внутри, так и снаружи, и теперь здание, которое до этого, уже лет десять всем своим видом кричало о том, что вот-вот развалится, выглядело как сияющая обертка дорогого подарка.