Война после войны: информационная оккупация продолжается - Лисичкин Владимир Александрович - Страница 27

Выбор биологии для первого удара имел и свои субъективные предпосылки. Одна из них связана с внешней абстрактностью генетики. Генетика опиралась на большое количество экспериментальных данных, но все они носили, можно сказать, косвенный, опосредованный характер. Еще не были известны материальные носители наследственности. Выдающаяся работа Уотсона и Крика, где был открыт код носителя наследственных признаков ДНК, была опубликована позже — в 1953 г. Другая предпосылка была связана с использованием противоречий научных школ. Удобной кандидатурой для идеологов оказался «народный академик» Т. Д. Лысенко — фанатик, хотя и не лишенный способностей (его вначале поддерживал Н. И. Вавилов), авторитет которого раздували средства массовой информации. Известно, что неудачи Лысенко замалчивались, а новые проекты и обещания всячески раздувались. В позднейших исследованиях акцент часто делался на личность Т. Д. Лысенко. Но это была просто пешка в большой игре. Не было бы Лысенко, был бы кто-нибудь другой. Фактически всю «идеологию» за Лысенко делал стоящий за его спиной Презент.

Важно не кто делал, а как делалась «мичуринская биология». Для прикрытия операции взяли имя Мичурина (как и для последующих операций идеологов — имена Бутлерова, Павлова и др.). Декларируемая методология анализа научных теорий — соответствие их «диалектическому материализму». В философском словаре [32] говорится:

«Важнейшей отличительной особенностью мичуринской биологии по сравнению с предшествующими теориями является то, что ее создатели сознательно и последовательно применили к пониманию и изучению законов развития органической формы материи марксистско-ленинское мировоззрение, диалектический материализм. Никто из предшествующих биологов не применял диалектику как метод, как инструмент научного исследования».

На практике этот анализ выглядел следующим образом. Существуют четыре гегелевских закона диалектики (они приведены также в Кратком курсе [33]): о всеобщей взаимосвязи; о развитии; о количестве и качестве; о единстве и борьбе противоположностей. Выискиваются противоречие «плохой» научной теории этим законам и соответствие «хорошей». (В принципе можно проделать все наоборот, все дело в цели.)

В качестве типичных примеров рассмотрим выдержки из Краткого философского словаря [32].

«Менделизм — ложное метафизическое учение о наследственности. Утверждение менделизмом тождества и неизменности фактора (т.е. наследственных свойств) у родителей и потомков отрицает развитие, является метафизическим».

Аргументация сводится к получению противоречия с законом диалектики о развитии.

«Организм с точки зрения этой теории состоит из двух не связанных между собой частей — бессмертного и неизменного наследственного вещества и смертного тела… Какие бы изменения ни пережил организм, они не могут иметь значения для будущего поколения, так как эти изменения не затрагивают бессмертного и неизменного наследственного вещества».

Аргументация — получение противоречия с законом диалектики о всеобщей взаимосвязи.

«В соответствии с учением материалистической диалектики мичуринская биология доказала, что развитие организмов протекает в двух формах — в формах количественного и качественного изменений. Количественные изменения, постепенно накапливаясь, приводят закономерно к коренным качественным изменениям. Мичуринская биология проводит строгое различие между понятиями роста и развития. На основе понимания развития как перехода количественных изменений в качественные мичуринская биология разработала теорию стадийного развития организма. Эта теория показала, что организмы в процессе своей индивидуальной жизни проходят качественно различные ступени — стадии».

Аргументация — третий закон диалектики о количестве и качестве.

«Мичуринская биология доказала, что противоречия, движущие развитие органической формы материи, вытекают из противоречий обмена веществ между организмами и средой, противоречий единого процесса ассимиляции и диссимиляции, создания и разрушения внутри организма».

Аргументация — четвертый закон о противоречиях.

Уже эти отдельные примеры достаточно отчетливо показывают методику критики. Как видно из текста статьи «Мичуринская биология» в [32], основные разделы последней определяют те же пресловутые разделы диалектики. Впрочем, в трудах адептов «мичуринской биологии» имеются еще два столь же веских «критерия». Это, во-первых, качественное различие форм движения. Та теория, которая допускает подмену биологической формы движения механистическими представлениями, — ложна. Во-вторых, недопустима та теория, где имеется связь с теологией и фидеизмом. В [32] говорится:

«Однако никакие объяснения морганистов-вейсманистов не могут скрыть того факта, что их взгляды на бессмертное и неизменное наследственное вещество и смертное тело есть не что иное, как измененное теологическое учение о бессмертной и нетелесной душе и смертном теле, как разновидность витализма».

Как из приведенных примеров, так и из детального изучения всех относящихся сюда документов эпохи видно, что все обвинения по адресу «противников» «мичуринской биологии» (слишком много приходится брать в кавычки) — чисто схоластическая дымовая завеса, цель которой очевидна — дезорганизация научных исследований в биологии, устранение ведущих научных специалистов. Вот квинтэссенция борьбы за «мичуринскую биологию» [32]:

«Вейсманизм-морганизм был использован фашистскими расистами, а ныне используется идеологами империализма. Влиянию „вейсманизма-морганизма“ были подвержены некоторые биологи в СССР (Филипченко, Серебровский, Шмальгаузен, Дубинин, Жебрак и др.)».

Операция «Физический идеализм»

Эта операция занимала центральное место в борьбе против науки в СССР. Именно физика играла в послевоенные годы главную роль в решении ядерной проблемы, в разработке качественно новых технологий, в установлении военного паритета. Для подрыва обороноспособности СССР идеологи организовали концентрированную атаку. Ее цель, если говорить о последствиях, достаточно ясна: выбить физические кадры, особенно наиболее способных ведущих физиков, работающих на переднем крае науки, дезорганизовать работы по новой технике, обеспечив тем самым решающий перевес США.

Первые публикации с обвинениями в «идеализме» в физике появились уже в 1947—1948 гг. В основном они были направлены против очень четкой и содержательной статьи по методологическим проблемам квантовой механики видного советского физика-теоретика М. А. Маркова [34]. После смерти А. А. Жданова происходит резкая активизация идеологов. На ведущих физиков страны обрушивается целая лавина обвинений в идеализме, фидеизме и т.п. В составе коллективного «Лысенко», боровшегося против физического идеализма, действовали разные люди по разным причинам. Это, в частности, представители школы физического факультета МГУ (Д. Д. Иваненко, А. А. Соколов, Я. П. Терлецкий), враждовавшие со школами И. Е. Тамма и Л. Д. Ландау. Предание гласит, что когда Иваненко и Ландау в составе одной группы ходили в поход, то коллективные деньги были доверены Иваненко, который хранил их под стелькой сапога, в результате чего деньги пришли в полную негодность, что и положило начало их непримиримой вражде. Были люди, придерживающиеся старых идей, работавшие по классической тематике (А. К. Тимирязев, А. С. Предводителев, Ф. А. Королев), были люди, стремившиеся свести личные счеты (Н. С. Акулов, В. Ф. Ноздрев), были и карьеристы, фанаты, недоучки. Подавляющее большинство указанных лиц не осознавали истинной сути проводимой операции и фактически использовались как пешки в игре идеологов. Наряду с физиками в борьбе с «идеализмом» участвовали философы М. Э. Омельяновский, А. А. Максимов, И. В. Кузнецов, Н. Ф. Овчинников. Подробное описание хода операции «физический идеализм» и характеристики действующих лиц представлены в монографии Сонина [11].

Решающим событием в проводимой идеологами операции должно было стать Всесоюзное совещание физиков по типу известной сессии ВАСХНИЛ, на которой громили советскую биологию. В той или иной степени «идеализм» инкриминировали А. Ф. Иоффе, П. Л. Капице, Л. И. Мандельштаму, Л. Д. Ландау, Е. М. Лифшицу, В. А. Фоку, М. А. Леонтовичу, Я. И. Френкелю, Г. С. Ландсбергу, В. Л. Гинзбургу, Л. И. Бреховских и многим другим, что грозило соответствующими оргвыводами. Возникла не просто личная угроза для наиболее выдающихся ученых, но ожидался разгром физики в целом, и, как следствие, страна могла стать полигоном атомной войны.