Школьный роман (СИ) - Анисимова Ольга - Страница 36

Это стерпеть и не заметить было выше его сил.

И Егор, замерев в напряженной позе, стиснув пальцами виски, боясь посмотреть в измученное лицо Маргариты Николаевны, почему-то просящей у них прощения, принял решение.

– Егор, проходи, садись, – пригласила Маргарита Николаевна Васильева. – Ты хотел со мной о чем-то поговорить? Я слушаю тебя.

Марго сидела за своим столом. Егор сел на стул напротив. Марго отодвинула в сторону бумаги и внимательно поглядела на своего ученика.

Уроки давно закончились, школа почти опустела. Остались только те, кто занимался в кружках и спортивных секциях. После уроков Егор подошел к Маргарите Николаевне, чтобы узнать, когда она сегодня освободиться, и сможет его выслушать. У Маргариты Николаевны день, как обычно, был загружен до предела и расписан по минутам. Но Егору она не отказала и назначила время в районе пяти часов вечера. Егор ждал этого важного для себя разговора то в кабинете информатики, то в библиотеке, то в комнате заседаний школьного совета. Он не хотел откладывать его ни на день, каждый лишний день был очень важен и стоил дорогого. Егора немного смущало то, что Маргарита Николаевна могла быть расстроена после сегодняшней стычки с Женькой, но уже под конец урока Егор, к своему восхищению, увидел, что на ее лице не осталось и следа растерянности и грусти. Она сумела взять себя в руки, и снова была по-королевски спокойна, уверенна, невозмутима. Сильная, прекрасная, независимая женщина. Вот только глаза будто бы немного потускнели, в них мерцал печальный огонек оскорбленного достоинства.

Теперь в конце дня и он исчез, взгляд стал привычно деловым, проницательным, острым.

– Прости, Егор, что заставила тебя ждать… – Марго еще раз бросила мимолетный взгляд на свои бумаги, что-то поменяла на столе местами и, наконец, приготовилась слушать Егора. Но было заметно, что ее мысли еще где-то далеко, она раздумчиво постукивала пальцами по столу и смотрела мимо. Егор не смел требовать особого внимания к своей персоне, он пришел не за этим, ему нужно было изложить свою просьбу.

– Маргарита Николаевна, – начал он негромко, – я хочу забрать документы и уйти из школы…

– Что?!? – изумленно переспросила Марго, поймав, наконец, глазами его лицо. – Как так – уйти из школы? Куда???

– В какую-нибудь другую школу…

– Нет, погоди… Я ничего не понимаю! Что за нелепости ты говоришь? Какая может быть другая школа? Что случилось?!

– Я должен уйти из нашей школы.

– Как это так – должен? – Маргарита Николаевна нахмурилась. – Объясни мне толком, что произошло?

Что-нибудь случилось дома? Вы собираетесь куда-то уезжать?

– Нет…

– В чем же тогда дело?

– Я не могу больше здесь оставаться.

– Что за нелепость! Ты идешь на медаль, и нет гарантии, что в другой школе ты ее получишь.

– Обойдусь без медали, – мрачно ответил Егор.

– Вы что, сговорились свести меня с ума? – Маргарита Николаевна выглядела растерянной. Она не знала негодовать ей, сердиться или терпеливо ждать, когда в мозгах этого мальчишки наступит просветление.

– Между прочим, Егор, твоя медаль нужна не только тебе, она нужна школе, в которой ты учился с первого класса. Или ты думаешь, что все эти пятерки исключительно твоя заслуга? К нашей школе слишком пристальное внимание, как со стороны благожелателей, так и недоброжелателей. Как же ты можешь сейчас куда-то уходить? Не кажется ли тебе, что это сродни предательству?

– Я не могу иначе, Маргарита Николаевна.

– Можешь! Я догадываюсь, на чем основано твое решение. Но думаю, что ты должен и обязан взять себя в руки, прекратить стычки с Женей, которые мешают тебе учиться! Егор, ты можешь сделать первый шаг к примирению, и все успокоится, прекратится ваша нелепая война.

– Она не прекратится никогда!!! Маргарита Николаевна, я все это начал и мне расхлебывать! Женька не оставит меня в покое, как когда – то я сам не давал ему вздохнуть. Я очень виноват, но, к сожалению, понял это слишком поздно.

– В чем ты виноват? Объясни нормально, я ничего не понимаю.

Егор выдохнул, сцепил руки и, заставив себя не прятать от Марго глаз, напряженно – тихим голосом начал свой рассказ о том, как на протяжении всех этих лет мучил и терзал Женю Никитина, унижал его, изводил своим презрением и ненавистью. Теперь Егор ненавидел и презирал самого себя, но уже изменить ничего не мог. Давние детские проделки обернулись большими неприятностями. Егор говорил долго, в деталях припоминая самые отвратительные случаи из прошлого. Он видел, как сужаются удивительно красивые глаза Марго, но не боялся ее гнева. Он жаждал его, он нуждался в безжалостно-строгом слове. Он заслужил наказание, потому что от его детской жестокости и непорядочности может пострадать и уже страдает самый дорогой ему человек. Пусть Марго разозлится на него, возненавидит обидчика своего сына, выгонит его прочь, и тогда Женька больше не будет ее мучить, причинять ей глубокую душевную боль. Егор, раскачиваясь на стуле, говорил, говорил, говорил, он уже давно не смотрел Марго в глаза, не смел их поднять на нее, ему было стыдно и мерзко оттого, что когда-то мог быть таким отвратительным существом – гадким, злым мальчишкой, для которого растоптать человеческое достоинство было источником наслаждения.

Он замолчал, обессилев после рассказа. Егор сидел перед Марго и ждал своего приговора. Он выложил ей все о себе – самое гнусное, самое омерзительное. Теперь ее слово. Ей решать, что с ним делать, как наказывать.

Маргарита Николаевна молча смотрела на него, и не чувствовала в душе ничего, кроме жалости.

Глупые жестокие мальчишки! Один безрассудно творил зло в самодовольной уверенности, что никогда не придется за это расплачиваться. А другой терпел, накапливая злобу, иссушая свою душу ненавистью. Он был таким трусливым и слабым, он не смел дать сдачи, он боялся всех – Егора, одноклассников, матери. Он лелеял в душе одно – месть! Он вынашивал ее долгие годы, собираясь жестоко покарать своего врага. И теперь час расплаты пробил, но только получается, что мстить приходится уже совсем другому человеку – повзрослевшему, изменившемуся, вышагнувшему из своей детской глупости и бессердечности.

– Я виноват, Маргарита Николаевна, – прохрипел Егор, – я должен уйти. Простите меня…

– Почему ты просишь прощения у меня, а не у Жени? Гордыня не позволяет? Если ты считаешь, что виноват перед ним, то повинись. Может быть, это вам поможет.

– ВЫ думаете, что ЭТО можно простить?!? – вскинул на нее глаза Егор.

– Но Женя может ведь понять, что уже нет прежнего Егора и на его месте совсем другой человек! Ведь сам Женя тоже изменился. Вы оба повзрослели и стали другими.

– Он мне никогда не простит. Он не оставит меня в покое, пока не накажет. И он будет прав. Он все сделает, чтобы я не получил медали, чтобы не смог спокойно учиться… Но мне на это наплевать! Не из-за этого я хочу уйти. Еще один человек будет страдать от нашей войны…

– Это я?… – грустно усмехнулась Марго, – Видимо, я тоже должна понести наказание, потому что не увидела вовремя, что происходит с моим сыном. Я была слишком занята школой, чтобы обращать внимание на какие-то мелочи… Поделом мне.

– Нет! – воскликнул Егор, – Нет! Я не позволю, чтобы вы… что бы вам было плохо… чтобы вы мучились, чтобы страдали… Если бы я мог его убить, я бы его убил, но он ваш сын… Это замкнутый круг, из него только один выход… Я ведь не случайно выбрал Женьку в качестве предмета измывательств – из-за вас!

Я ему завидовал и поэтому ненавидел… А теперь я в ловушке. Я не могу ему противостоять.. – из-за вас! Я не могу здесь оставаться – из-за вас! Потому что…. Я люблю вас, Маргарита Николаевна… Я люблю вас..

Марго вдруг прижала к дрогнувшим губам пальцы. Напротив нее сидел человек с совсем недетским, тяжелым, вымученным взглядом и пересохшим ртом повторял эти слова:

– Я вас люблю…

Он говорил их как молитву: