Мы совпали с тобой (сборник) - Рождественский Роберт Иванович - Страница 12

домашний уют и природа.

Имеет профессию.

Ищет надежного друга…»

О, если бы знал ты,

как все это пошло!

И – трудно…

Порой, в темноте,

рассуждаю я очень спокойно:

пройдет одиночество это,

наступит – другое.

Настанет пора,

и закружатся

листья из меди.

В окошко мое постучит

одиночество

смерти.

Нет, я не пугаюсь.

Я знаю,

что время жестоко.

Я все понимаю.

И все принимаю.

Но только

тому одиночеству

я не желаю

сдаваться!

Хочу быть

любимой!

Живою хочу

оставаться.

Смеюсь над другими

и радуюсь дням и рассветам.

И – делаю глупости!

И – не жалею об этом.

Дышу и надеюсь…

О, господи,

как это больно!..

Ты видишь, любимый:

я вот она —

вся пред тобою.

Слова мне скажи!..

Ну, пожалуйста.

Нет больше мочи!..

Чтоб – только не молча,

не молча.

Чтоб только —

не молча!..

Слова говори мне,

слова говори мне —

любые!

Какие захочешь,

чтоб только – не молча,

любимый!

Слова говори мне.

Без этого радость —

не в радость…

Скажи,

что со мной хорошо.

И что я тебе нравлюсь.

Скажи,

что ты любишь меня.

Притворись на мгновенье!..

Соври,

что меня не забудешь.

Соври,

я поверю.

А может, просто

плюнуть и уйти?

И пусть

его

терзают угрызенья!..

(Ну-ну,

шути, родимая, шути!

Нашла ты славный повод

для веселья.)

Останусь,

чтобы волю испытать!..

Еще немного подождем.

Помедлим…

Ведь женщины

давно привыкли ждать.

Чего-чего,

а это мы умеем…

Птицы спрятаться

догадаются

и от снега укроются…

Одинокими

не рождаются.

Ими после

становятся.

Ветры зимние

вдаль уносятся

и назад возвращаются.

Почему,

зачем,

одиночество,

ты со мной

не прощаешься?

Пусть мне холодно

и невесело, —

все стерплю,

что положено…

Одиночество —

ты профессия

до безумия сложная!

Ночь пустынная.

Слезы затемно.

Тишина безответная…

Одиночество —

наказание.

А за что —

я не ведаю…

Ночь окончится.

Боль останется.

День

с начала закрутится…

Одинокими

не рождаются.

Одиночеству

учатся.

Ну, приди же,

любимый!

Приди!

Одинокой мне быть

запрети!

За собой меня

поведи.

Приходи, прошу,

приходи!

Задохнувшись,

к себе прижми

и на счастье,

и на беду…

Если хочешь,

замуж возьми.

А не хочешь —

и так пойду.

Слово-то какое:

«замуж» —

сладкий дым…

Лишь бы он пришел,

а там уж

поглядим.

Пусть не густо

в смысле денег

у него, —

приголубим,

приоденем, —

ничего!

Лишь бы дом мой,

дом постылый,

не был пуст.

Пусть придет —

большой и сильный, —

курит пусть!

Спорит,

ежели охота.

Пусть храпит!..

Так спокойно,

если кто-то

рядом

спит…

Хорошо бы

пил не очень.

И любил,

хоть немножечко!..

А впрочем,

лишь бы

был…

Без него сейчас мне точно

нет житья!..

Да зачем я так?!

Да что же,

что же

я?!

Черт с тобой!

Не приходи!

Вспоминать —

и то противно…

Сгинь!

Исчезни!

Пропади!

Я-то

нюни распустила…

Не желаю подбирать

со стола

чужие крохи.

Если вновь захочешь врать,

ври

уже другой дурехе!..

Ишь,

нашелся эталон!

Я в гробу таких

видала!

Тоже мне

Ален Делон

поселкового масштаба.

Бабник!

Только и всего.

Трус!

Теперь я точно знаю…

Он решил,

что на него я

свободу

променяю?!

Думал:

баба влюблена!..

Что?

Не вышло?

Ешьте сами!

Вашей милости цена —

три копейки

на базаре.

Я везде таких

найду!

Десять штук

на каждый вечер…

Не звони —

не подойду!

Не отвечу,

не отвечу!

Как без тебя?

Как?..

Был ты

синицей в руках.

Что без тебя

я?

Словно земля

ничья.

Стонет моя

боль.

Я бы пошла

за тобой!

Шла бы,

закрыв глаза,

тихая,

как слеза…

Мне без тебя

как?

Птицей стать

в облаках?

Реять

в ночной темноте?

Крылья уже

не те…

Злую печаль

пью.

Злюсь на судьбу

свою.

Вижу

ее свет…

Есть ты там

или нет?

Мечется

мой

крик!

Он от других

скрыт.

Боль

отдается в висках:

Как без тебя?

Как?

Стану

верной женою.

Не пройди стороною, —

буду

верной женою.

Над судьбой

и над домом

стану

солнышком добрым,

над судьбой

и над домом.

Хочешь —

буду сестрою.

От несчастий прикрою,

хочешь —

буду сестрою.

Скажешь —

буду рабыней.

Если только любимой,

то могу —

и рабыней.

Кто может чуду приказать:

«Свершись!» —

от собственного крика

холодея?..

Мне кажется:

я жду

уже всю жизнь.

Мне кажется:

я жду

почти с рожденья.

Я буду ждать

до самого конца!

Я буду ждать

за смертью

и за далью!

Во мне стучат

сестер моих

сердца.

Сестер по жизни

и по ожиданью.

В этот час

миллионы моих незнакомых сестер,

ничего не сказав,

никому и ни в чем не покаясь,

ожидают мгновенья

взойти

на высокий костер,

на костер настоящей любви,

и – сгореть,

улыбаясь.

В этот час мои сестры

на гребне такой высоты,

простирая в бессмертье

зовущие

нежные руки,

ждут любимых своих

под часами

всесильной мечты.

Под часами судьбы.

Под часами

надежды и муки…

В этом взрывчатом мире

забытой уже

тишины,

где над всеми

бессонное время

летит безучастно,

не придется вам пусть никогда

ждать любимых

с войны!

Не придется вам пусть никогда

ждать любимых

напрасно!

Рядом с бронзой царей,

разжиревших

на лжи и крови,

рядом с бронзой героев,

рискнувших собой в одночасье,

должен выситься памятник

Женщине

ждущей любви!

Светлый памятник Женщине,

ждущей

обычного счастья…

Вновь приходит зима

в круговерти метелей и стуж.

Вновь для звезд и снежинок

распахнуто небо ночное…

Все равно я дождусь!

Обязательно

счастья дождусь!

И хочу, чтобы вы

в это верили

вместе со мною.

…Ну, приди же,

любимый!

Приди!

Тебе

Матрешка

А. К.

Друзья,

мой выбор невзлюбя,

зря

голову морочили!

В тебе – четырнадцать

тебя

вместилось,

как в матрешке!..

Живет со мною первая —

дородная,

степенная…

Вторая

больно колется,

за что – не разберу…

А третья – будто школьница

на выпускном балу.

Все – можно,

все – пожалуйста:

и небо и земля…

Четвертая

безжалостна,

как мертвая

петля…

А пятая —

зловещая,

приметам глупым

верящая…

Шестая

как эпоха,

где ни чертей,

ни Бога!..

Молчит,

не принимая,

ревнивая —

седьмая…

А следом за ревнивою