Семейный роман - Анисимова Ольга - Страница 26

Немного смятенная собственным открытием Алла как-то поздно вечером присела рядом с мамой на кухне и рассказала ей о своем новом чувстве.

— Славная моя, это же замечательно. Что тебя смущает? — Полина ласково обняла дочь.

— Всё это не похоже… нет, не похоже на прежнее, но почему опять служебный роман, почему снова мужчина старше меня и очень намного? Вдруг и закончится всё так же?

— Нет, дочка, это вовсе не обязательно, — успокоила её Полина, — а то что ты снова выбрала мужчину старше себя, солидного, реализовавшегося как личность, это с точки зрения психологии объясняется тем, что ты всегда у нас была папиной дочкой. Ты тянулась к отцу, он для тебя был и остается идеалом. И ты подсознательно выбираешь себе мужчину — отца. Не молодого несостоявшегося недоросля, а уверенного в себе и в своих силах человека, взрослого, серьёзного, способного стать поистине надёжной опорой. Вот только Валим не дотянул до такого уровня, но это не значит, что все остальные — точно такие же. Так что отбрось все свои сомнения. Теперь у тебя есть определённый опыт и тебе уже проще понять, что за человек перед тобой. Хотя, конечно, ошибиться можно, но милая, если ты не будешь искать идеал — придётся довольствоваться жалкими суррогатами.

— А если Максу от меня нужно только одно — постель?

— Ты это сразу поймёшь, поэтому не теряй голову в любви. Не влюбляйся безрассудно, трепетно относись к себе самой, не позволяй ни делом, ни словом, ни взглядом себя унижать. Попытайся любить в любви прежде всего себя, — говорила ей Полина и чувствовала, что делится с дочерью своим горьким опытом. Если бы она тогда давно осознала всё то, о чём сейчас уверенно рассказывает, совсем по-другому сложилась бы её жизнь. Как сложится судьба её дочерей, она не могла предсказать. Может быть, им будет немного полегче, ведь у них есть отец, который защитит, мать, которая поможет советом и добрым словом, братья, которые всегда поддержат. Семья. Которая вот-вот готова развалиться.

Алла и сама понимала, что всех мерить одной мерой нельзя. Могут быть похожие ситуации в жизни, но людей одинаковых нет. Макс в отличие от Вадима Аркадьевича никогда не повышал на Аллу голос. Он был очень тактичен, очень выдержан и терпелив. Он мог прикрикнуть на своих работников, резко ответить компаньону Саше, но с Аллой он словно преображался. Может быть, это была игра, присущая периоду ухаживания, но Алле казалось, что Макс её не обидит. Ни случайно, ни преднамеренно. Он запретил ей называть его Максимом Андреевичем. «Просто — Макс. Я привык к этому имени. Меня называют так все, даже подчиненные. А для тебя я тем более — Макс. Ну, если хочешь, Максим». Однако имя Макс уже стало привычным, и очень подходило энергичному, активному, деятельному Максиму. Имя было созвучно с его стремительной походкой, быстрым темпом речи и острым пронизывающим взглядом. Его натуре несвойственно было любое проявление лености, вялости и апатии. В делах Макс всегда был буря и натиск. А когда оставался наедине с Аллой внешне менялся, расслабляясь, гася свою энергию, но Алла чувствовала, что он всего лишь её спрятал, загнал вглубь и там она продолжает свою неустанную работу. Макс никогда ласково не муркал, как Вадим, но его интонации казались Алле искреннее, сердечнее и… сексуальнее. Макс мог всего лишь поцеловать ей руку, заботливо отвести от лица мешающий локон и было в этих жестах столько скрытой эротики, чувственности, что у Аллы начинало колотиться сердце и снизу вверх по телу прокатывалась жаркая волна. Но более Макс не позволял себе ничего, помня данное Алле слово, и теперь Алла жалела об этом. Макс не притронется к ней, если она сама этого не захочет. Но что делать, если уже это время настало? Макс смотрел на неё испытующе, с хитринкой во взгляде и ждал от Аллы хотя бы намека, раз уж они так уговорились. Что оставалось Алле — признаться в любви? Прижаться к Максу теснее во время танца? Первой его поцеловать? Или сделать всё это сразу? А, собственно говоря, нужна ли ему её любовь, её объятья и поцелуи — мучилась Алла вопросом. Может быть, у него всего этого в избытке в другом месте с другой женщиной, а Алла интересует его только как собеседница? Откуда ей знать причуды этого непростого продуманного Макса, с его многогранной натурой.

А опытный Макс уже давно видел, что девочка попалась. Она не умела ничего скрывать и просто вся лучилась любовью к нему. Остальное для него, как говорится, было делом техники. Но неожиданно для себя, он почувствовал, что не теряет к ней интереса. Наоборот всё больше и больше привязывается, упиваясь внутренним пространством её души. Он давно уже перестал влюбляться пламенно и безмятежно, как мальчишка, и вдруг ощутил, что как будто снова близок к этому свежему, сильному чувству.

Но Макса неожиданно увлекла игра в прятки. И несмотря на то, что всё больше с каждым днём желалось иного продолжения, немного жаль было расставаться с томительным состоянием робкой влюбленности. Ведь её неповторимую сладость никогда потом вновь не ощутить. А ещё очень любопытно будет посмотреть, как его гордая девочка, замирая от смущения прошепчет, что уже освобождает его от того обещания…

Алла, помня за собой этот должок, готовилась к тому, чтобы преодолев робость, и застенчивость прошептать Максу что-то подобное. Только никак не могла решиться, не могла придумать, что и как нужно сказать. И Макс сжалился над ней.

Они сидели на открытой веранде ресторана, чудесным тёплым вечером, слушали негромкую музыку, смотрели на огни города и их отражение в тихой заводи прямо под верандой. Небо было ясное, звёздное. Такие крупные звёзды Алла видела только на юге. Макс взял её руку и нежно поцеловал пальцы. Потом, слегка сжав их своими, спросил:

— Поедем сейчас ко мне?

Никогда раньше он не приглашал Аллу к себе домой и сегодня означать могло только одно. Алла это поняла. Она подняла на Макса счастливые глаза и ответила:

— Да!

Дина приехала в офис в полдень, в самый разгар жаркого дня. Она всегда долго спала, и редко вообще вставала с постели раньше двенадцати. Так что сегодняшний её визит можно было считать ранним. Но приехала Дина не к Саше. Она точно знала, что сегодня его не будет в офисе до самого вечера.

В кондиционируемом помещении было прохладно. Дина поднялась знакомой дорогой на четвёртый этаж и зашла в туалет. Там она немного освежилась, протерла лицо и тело влажной холодной салфеткой. Потом стянула узкие трусики и затолкала их в свою сумочку. Теперь на ней была только коротенькая, сильно обтягивающая юбочка и маленький открытый топик. Дина критически осмотрела себя в большом зеркале, поправила солнцезащитные очки на волосах и дьявольски оскалила белые зубки в бесстыдном смешке. Затем подтянула и без того короткую юбку вверх, решительно распахнула дверь туалета и направилась в другой конец коридора к одной заветной двери. За этой дверью был кабинет Ильи.

Сегодня у Ильи было много работы. Он с самого утра не вставал со своего места, телефон тинькал, не умолкая. Только на время ленча наступил небольшой перерыв. Илья собирался спуститься в кафе, чтобы выпить чего-нибудь холодного и перекусить лёгким салатом, как в кабинет вошла Дина.

— Привет, — лениво протянула она, а потом вдруг нагнулась, чтобы поправить ремешок босоножки.

— Здравствуй, — Илья поглядел на её смоляно-черную макушку, — Сани ещё нет. Он вернётся к вечеру…

— Знаю, — зевнула Дина, распрямляясь. После подобного гимнастического упражнения — наклона, её легкомысленная маечка уже не выполняла своей функции. Упругая небольшая Динина грудь обнажилась почти полностью, а юбка стала ещё короче. Дина неторопливо прошлась по кабинету от двери до окна, покачивая своими по-мальчишески узкими бедрами. Илья проводил её взглядом и даже чуть развернулся на своем вращающемся стуле в её сторону. Дина потянулась, уперлась руками в подоконник, слегка изогнувшись.

— Ну и жара… — Дина выдула маленький пузырь из жевательной резинки, — сдохнуть можно… Как только вы работаете в такую погоду?