Сексуальная жизнь женщины. Книга 2 - Еникеева Диля Дэрдовна - Страница 8

Многие женщины, которые не испытывают сексуального влечения к мужчинам и равнодушны к сексу, неправильно воспитывались с детства. Родители подавляли любые проявление интереса дочери к мальчикам, держали взаперти, если девочка всего лишь разговаривала или играла с ровесником, подозрительно контролируя её белье в поисках «следов» сексуальных контактов, жестоко наказывая за малейшие отклонения от норм поведения, предписанных родителями.

Женщины больше, чем мужчины, страдают от чрезмерного контроля воспитателей и родителей на всех этапах психосексуального развития. Воспитанные деспотичными родителями в суровых условиях запретов и запугивания, когда родители внушали дочери, что половая жизнь до брака является «позором на всю жизнь», девочки боятся любых контактов с представителями противоположного пола. Даже при нормальном гормональном фоне у таких женщин не формируется сексуальное влечение, и они испытывают отвращение к половому акту.

Клинический пример

Зинаида Н. Образование высшее. Следователь прокуратуры. Не замужем. Детей нет.

Родилась в интеллигентной семье, родители юристы по образованию. Брат старше её на 4 года.

С детства отличалась независимым характером, резкостью в высказываниях, не считалась с авторитетами, не любила подчиняться. Могла сказать учительнице, что ей скучно на уроке или она говорит «прописные истины и учит догмам», встать и выйти из класса.

Из-за этого родителей не раз вызывали в школу, обычно ходил отец. Он был прокурором, по характеру был суровым и даже беспощадным, что проявлялось и в его работе. Учителям он менторским тоном, не слушая их возражений и упреков в адрес его дочери, говорил, что они должны учить детей думать и не лишать их инициативы, а не вбивать в их голову устаревшие догмы.

В таком же духе он воспитывал дочь и сына. Он приветствовал неординарное мышление своей дочери и не видел в этом ничего плохого. Он внушал ей, что человек, независимо от его пола, должен учиться думать и анализировать, а не слепо принимать на веру то, что говорят, но с чем она внутренне не согласна. На все у неё должно быть собственное мнение, и его надо отстаивать во что бы то ни стало. Мягкотелость и подчиняемость, по его мнению, неприемлемы. Если дочь собирается следовать по стопам родителей и стать юристом, она должна избавиться от эмоций и стороннего влияния и руководствоваться только законом и совестью.

Мать тоже одобряла такое воспитание. Она работала судьей большую часть своей жизни и тоже отличалась независимостью суждений и терпеть не могла, когда начальство пыталось оказывать на неё давление.

Зинаида уважала обоих и считала их взгляды и поведение эталоном и примером для подражания.

В отношении общения с мальчиками родители воспитывали её довольно строго. Они не возражали против товарищеских отношений, но отец строго говорил ей, что она должна держать их на расстоянии, не позволяя никаких «вольностей». Дома она должны была быть не позднее 8 часов вечера, все её контакты с мальчиками контролировались. Ходить в кино или в гости ей позволялось только вместе с братом.

С девочками общаться ей не запрещали, но у Зинаиды не было желания с ними дружить, порой ей даже не о чем было говорить со сверстницами — тех волновали совсем другие проблемы — внешность, влюбленность, внимание мальчиков-старшеклассников. Зинаиде все это было неинтересно, а девочки-одноклассницы старались избегать её, так как она могла высмеять их увлечения.

Уже с восьмого класса многие девочки стали пользоваться косметикой, а если их за это ругали учителя, они прятали косметику, а после уроков красились в туалете. Зинаида косметикой не пользовалась. Во-первых, это вызвало бы неодобрение родителей, а во-вторых, у неё самой не было такого желания. Сверстницы ходили на танцы и дискотеки, а Зинаида читала книги по юриспруденции, которые рекомендовал ей отец.

В школе никто не пытался за ней ухаживать, поскольку одноклассники побаивались её язвительного языка и стремления говорить всю правду в глаза. Никому не хотелось стать всеобщим посмешищем, пытаясь за ней ухаживать.

Другие девочки сами кокетничали со старшеклассниками, бегали во время перемен на другие этажи, где были занятия старших классов, и вертелись в коридоре, стараясь обратить на себя внимание. Зинаида их осуждала и называла «вертихвостками».

У неё было несколько приятелей во дворе, с которыми она росла с детства, их хорошо знали её родители и не запрещали дочери проводить с ними время. С ними она была на равных, отношения были чисто товарищескими.

Закончила школу Зинаида с неплохими результатами, но по общественным наукам у неё были «тройки» — таким образом её наказывали за излишне категоричные и свободные высказывания. Но её это не смущало, она считала учителей ограниченными и «зашоренными».

Она поступила в юридический институт, хорошо училась. Один из сокурсников пытался за ней поухаживать, но она строго поставили его на место, и он быстро ретировался. Больше за ней никто не ухаживал. С сокурсниками у неё были хорошие, ровные отношения, но чисто дружеские.

Даже в молодости она носила строгую прическу — гладко зачесанные назад волосы, закрученные в пучок — точно такую же носила её мать. Она не носила джинсы, как другие студентки, все её юбки были до середины икры, и такие же строгие блузки без всяких украшений, рюшей, бантов — строгий отложной воротник или воротник-стойка. Белый верх, черный низ — таким был стиль её одежды.

Когда она однажды пришла на занятия в рубашке полумужского покроя с темным галстуком, один из сокурсников сказал, что она выглядит как «эсесовка». С тех пор прозвище «эсесовка» приклеилось к ней на всю жизнь.

Зинаида закончила институт и могла бы устроиться на престижную, спокойную и высокооплачиваемую работу — в юридическую консультацию или в адвокатуру, — связи родителей могли ей помочь, но она заявила, что хочет быть следователем. И стала следователем прокуратуры, так как всегда добивалась поставленной цели.

Она была единственной женщиной — следователем. В своей работе она была педантичной и требовательной. Она нещадно гоняла инспекторов уголовного розыска, требуя выполнения своих поручений, все мужчины — инспектора от неё стонали и никто не хотел с нею работать.

Зинаида могла на собрании выступить и рассказать о недостатках каждого, о том, кто был замечен в нетрезвом состоянии, кто халатно относится к своим обязанностям, кто бездарь и лентяй.

Она твердо добивалась увольнения нерадивого сотрудника, если считала, что по своим профессиональным или моральным качествам данный человек не имеет права работать в правоохранительных органах.

Зинаида была кристально честным человеком и никто никогда в этом не усомнился. Когда один из обиженных на неё подозреваемых пытался свести с Зинаидой счеты и написал жалобу, сказав, что якобы она вымогала у него взятку, и он был вынужден её дать, — руководство даже не стало разбирать это заявление и не дало ему хода, хотя другому сотруднику в аналогичней ситуации неминуемо грозило бы разбирательство.

Подчиненные и коллеги её тихо ненавидели, а начальство уважало и ценило. Все самые сложные дела, и даже те, которые годами не были расследованы другими сотрудниками, доверяли Зинаиде. Она могла засиживаться в своем кабинете глубоко за полночь, работая с документами, так как их нельзя было взять домой.

Мужчин в её жизни не было, она так и осталась девственницей. Со временем она стала презирать всех мужчин, так как считала, что подавляющее большинство из них пьяницы, бабники, бездельники и бездари. К начальству она тоже относилась без уважения, считая всех подхалимами и приспособленцами. Хотя среди её коллег были хорошие профессионалы, но её презрение и ненависть к мужчинам не позволяли ей быть объективной. Единственным мужчиной, которого она уважала, был её отец. Он умер от инфаркта в возрасте 65 лет. Зинаида считала его представителем «старой гвардии», бескорыстных и честных людей, а современных мужчин не считала достойными своего внимания.