Последний негодник - Чейз Лоретта - Страница 11

– Прочитав ваши статьи и очерки, – рассказывала она, – я полностью осознавала, что встречусь в Лондоне с трудностями, и была к этому готова, уверяю вас. Если бы не ограбление, я и в мыслях не держала вам навязываться. У меня хватало средств заплатить за постоялый двор, пока я не найду работу, и я готова была все сделать честь по чести.

Ее личико пришло в движение, а огромные глаза заблестели, но девушка быстро взяла себя в руки и продолжила:

– Мама и ее фанатичные друзья выжили из дома папу. Я не видела его две недели, когда мама объявила мне, что я должна отказаться от драгоценностей тети Лавинии. Секта захотела напечатать проповеди брата Огберта. К несчастью, все издатели выпускают книги с помощью такого инструмента дьявола, как расходы за работу. Мама заявила, что я должна пожертвовать последней вещью, оставшейся от тети, ради спасения душ.

– Хотят ли они быть спасенными или нет, – пробормотала Лидия. – Такого и в Лондоне полно. Тратят деньги на Библии и памфлеты, когда люди нуждаются в работе, крыше над головой и маломальской пище.

– Я чувствую в точности то же самое, – согласилась Тамсин. – Наверно, я не смогла бы отказаться от тетиных драгоценностей в пользу этих мошенников. Она оставила мне вещи по завещанию, и, когда я надевала их или просто на них любовалась, я вспоминала о ней, какой хорошей она была, и как часто мы с ней смеялись. Я о-очень любила ее, – с дрожью в голосе закончила она

У Лидии все еще хранился медальон Сары. Не будь он сделан из дешевого металла, папа заложил бы его или проиграл бы карты. И тогда Лидия, у которой не осталось сувениров на память о матери, ничего бы не имела и от сестры тоже.

Лидия не носила медальон, потому что вещица оставляла зеленые следы на коже, но она держала его в шкатулке в спальне и вытаскивала каждый вечер, вспоминая о своей сестренке, которую так нежно любила.

– Прости, – мягко сказала она. – Возможность вернуть вещи тети невелика.

– Я понимаю, что это безнадежно, – согласилась Тамсин. – Я бы не возражала, если бы у меня забрали все вещи, но оставили только это. Впрочем, теперь уже воры перерыли все и нашли их, и, конечно же, не вернут драгоценности, я уверена.

Лидия начала прикидывать в уме.

– Они очень дорогие?

– Не могу точно сказать, – ответила Тамсин. – Там были рубиновое ожерелье с браслетом и серьги им в пару. А также аметистовый гарнитур, очень старый, в серебряной филигранной оправе. И три кольца. Они не поддельные, но не могу сказать, сколько они стоят. Я никогда не оценивала их. Для меня стоимость не имела значения.

– Если драгоценности не фальшивые, то велика вероятность, что они окажутся у скупщиков краденого, – заявила Лидия. – У меня есть осведомители, связанные с этим рынком.

Она позвонила в колокольчик, и когда минутой позже появилась Милли, попросила ее принести письменные принадлежности.

– Мы составим подробный список, – сообщила своей гостье Лидия, когда горничная ушла. – Ты можешь их описать?

Тамсин кивнула.

– Прекрасно. Это улучшит шансы выследить их. Не то, что бы мы сможем рассчитывать на их возвращение, – предостерегла Лидия. – Ты не должна питать напрасных надежд.

– Мне бы совсем не стоило о них беспокоиться, – спокойно произнесла девушка. – Но так ужасно, что я постаралась спасти их от маминой шайки набожных воров, чтобы только потерять их из-за шайки таких же, только нечестивых. Если бы она узнала, то непременно заметила бы, что это суд Божий, но я все равно бы не стала снова слушать ни этого, ни каких-нибудь еще желчных проповедей. То есть, вы же не чувствуете себя обязанной рассказать им, где я, верно? Я оставила письмо, в котором написала, что сбежала с возлюбленным. Сейчас они думают, что я в море на пути в Америку. Видите ли, я была вынуждена придумать что-нибудь исключительно безнравственное, чтобы предотвратить погоню.

Она залилась краской, а ее нижняя губа задрожала.

– Если ты не почитаешь отца своего и мать свою, то это дело твое, – произнесла Лидия. – И их беда. Я тут ничего не могу поделать. Если ты хочешь удостовериться, что они не узнают, где ты на самом деле находишься, то я посоветовала бы тебе сменить имя на что-нибудь менее благозвучное.

Но это, однако, не защитит ее от лондонских пороков и зла. Она выглядит моложе, чем есть на самом деле, и слишком уж ранимой.

После недолгого молчания Лидия продолжила:

– Так уж получилось, что мне твои затруднения только на руку. Я собиралась нанять компаньонку.

Это было не так, но вряд ли имело значение.

– Если ты будешь так добра и останешься у меня, то избавишь от хлопот подыскивать кого-то. В условия входит комната, стол и…

Девушка ударилась в слезы.

– Пожалуйста, простите меня, – говорила она, тщетно утирая глаза. – Я не собиралась в-впадать в уныние, но вы так д-добры.

Лидия встала, подошла к ней и сунула в руку платок.

– Не беда, – успокоила она. – Тебя все это выбило из колеи. Другая бы впала в истерику. Ты имеешь полное право чуточку пореветь. Поплачь, легче станет.

– Я не могу поверить, что вы ни чуточку не расстроены, – заявила Тамсин, вытирая глаза и нос. – Вы были единственная, кто пошел наперекор всем, даже на волосок не отступили. Не понимаю, как вам это удалось. Я никогда раньше не видела герцогов. Не то чтобы мне выпало такое счастье – близко их увидеть. Все же, я не знала бы, что говорить кому-то столь важному, даже если бы догадалась, что он имеет в виду. Но все было как в тумане, и я даже не могла понять: он, в самом деле, шутил или наоборот.

– Я сомневаюсь, что он вообще умеет разговаривать, – произнесла Лидия, стараясь не замечать жаркую дрожь, пронзившую спину. – Этот мужчина – кретин. Ему место в «Эксетере-Чейндже» наравне с прочим зверьем.

Тут появились письменные принадлежности, и Лидии не составило труда отвлечь внимание гостьи от лорда Эйнсвуда.

Собственный разум Лидии оказался не столь любезен.

Несколько часов спустя в тишине спальни она все еще не могла избавиться от воспоминаний о кратком поцелуе или всецело подавить зашевелившуюся старую тоску.

Она сидела перед туалетным столиком, держа медальон Сары.

В те мрачные дни пребывания в тюрьме Маршалси Лидия развлекала сестренку историями о Прекрасном Принце, который однажды появится на белом коне. В то время Лидия была достаточно юной и романтичной, чтобы верить, что когда-нибудь принц в самом деле появится, и она будет жить с ним в прекрасном дворце, где детская будет полна счастливых ребятишек. Предполагалось, что Сара тоже выйдет замуж за какого-нибудь принца и будет жить со своими детьми в замке по соседству.

В настоящем взрослом мире в большем изобилии водились единороги, чем Прекрасные Принцы.

В настоящей жизни герцог, следующий по значимости за принцем, не побеспокоился даже заключить самую худшую из ведьм в темницу, где ей и место.

В настоящем мире ни один поцелуй не мог превратить закоренелую старую деву в девицу с мечтательным взором. Особенно такой поцелуй, который явно служил заменой тумаку, которым его светлость наградил бы ее, будь она мужчиной.

В любом случае, напомнила себе Лидия, у нее есть дела поважнее, а именно судьба мисс Придо. Которая, видимо, в этот самый момент заливала слезами подушку, бедняжка. Одежду ее можно заменить, так же как и очки, если уж их нельзя починить. И она теперь не одна-одинешенька без друзей, потому что осталась у Лидии.

Но эти драгоценности, дорогой подарок на память… ох, такая потеря, должно быть, глубоко ранила это дитя.

Если бы только этот болван герцог доставил сводню на Боу-стрит, у них была бы великолепная возможность вернуть вещи девушки. Те воры, очевидно, работали в паре с Корали, потому что она уже играла в эту игру прежде. Несколько девочек у сводни были опытными карманницами, а ее драчуны мальчишки без зазрения совести нападали на беззащитных девушек.

Но Эйнсвуду были глубоко безразличны проблемы мисс Придо, потому что он не доблестный герой-рыцарь. Он только выглядел внешне похожим на Прекрасного Принца, и к тому же был беспутной развалиной.