Счастливый билет - Грэхем Линн - Страница 7

— Для этого она слишком молода, — прокомментировал он лиловое бальное платье, в котором могла бы отправиться на прием и сама Мария-Антуанетта.

Когда она вышла в облегающем сером кружеве, которое пышной юбкой расходилось от колен, он даже газету положил, чтобы получше рассмотреть ее стройную фигурку и пышные формы.

— Великолепно, — заявил он с показным энтузиазмом, при этом в зеленых глазах его было столько же чувства, сколько при взгляде на деревянную вешалку.

И даже невзирая на все их равнодушие, его глаза были прекрасны. Такие холодные и загадочные, как глубокое море. Сама удивившись такой странной мысли, Тоуни опять оказалась в просторной примерочной в окружении продавцов, вывешивающих наряды стилисту на выбор. Там были брюки, юбки, платья, топы и пиджаки, а еще белье и множество обуви и аксессуаров. Все вещи были дизайнерскими, выдержанными в классическом стиле. Ничего из этого гардероба не было в достаточной степени красочным или оригинальным, чтобы ей понравиться. Она с облегчением напомнила себе, что будет играть роль фальшивой невесты всего две недели. Неужели ей нужно столько одежды, или стилист просто по полной раскручивает клиента со средствами?

Когда она вернулась к Наварру, он по-английски разговаривал по телефону. И пока они шли по магазину, он все продолжал говорить низким, сексуальным, воркующим голосом. Тоуни успела уже догадаться, что его собеседница женщина. По дороге обратно в отель они молчали. Ей хотелось съездить домой и взять что-то из своей одежды, и она старательно выбирала подходящий момент для этой просьбы. Наварр скрылся в спальне и ровно через десять минут вернулся в светло-сером костюме:

— Я ухожу. До завтра.

Она наморщила лоб:

— А мне обязательно тут сидеть?

— Это условие сделки, — подтвердил он, не выказав интереса к ее предпочтениям, отчего она чуть зубами не заскрежетала.

Наварр вернулся в номер уже после полуночи вместе с Жаком. Он забыл о Тоуни и сильно удивился, когда увидел, что гостиную заливает мягкий свет. Из-за стола с остатками еды, картами и монетами тут же под строгим взглядом Жака вскочили трое охранников. Тоуни осталась сидеть на диване, поджав под себя босые ноги.

Наварр махнул рукой охранникам. Тоуни еще не опробовала новый гардероб. На ней были линялые обтягивающие джинсы с дырками повыше колен и футболка со скелетами. Ее распущенные кудрявые волосы доходили ей до середины спины. Они были длиннее, чем он подумал сначала. Из-за этих своих кудряшек она была похожа на фею.

— Откуда у тебя эта одежда? — без предисловий спросил Наварр.

— Я дала Элизе список необходимых вещей и ключи, и она была настолько любезна, что съездила ко мне и собрала для меня сумку. Я думала — то, что я ношу за закрытыми дверями, не имеет значения.

Наварр нагнулся и взял с подлокотника дивана открытый альбом с потрясающей карикатурой, в которой легко было узнать Элизу. Он посмотрел на предыдущую страницу и нашел там еще одну карикатуру. Оказывается, Тоуни нарисовала всех своих спутников.

— Это твое? У тебя хорошо получается.

Тоуни небрежно повела узкими плечами.

— Недостаточно хорошо, чтобы платить по счетам, — иронично сказала она, вспомнив, как часто мама упрекала ее в том, что она изучала искусство, а не что-то более практичное.

— И все-таки у тебя талант.

— Где мне сегодня спать? — без выражения спросила Тоуни, не желая продолжать дискуссию на заданную им тему.

— Можешь спать на диване, — без колебаний сказал ей Наварр, разозлившись на себя за то, что не подумал о ее потребностях вовремя и не попросил номер с отдельной спальней. — Мы здесь всего на две ночи, а потом мы уедем из Лондона.

— Куда?

— Дальше на север, — осторожно ответил Наварр.

Он зашел в спальню и вынес оттуда постельное белье и подушку. Положив все это на кресло, мужчина кивнул и снова ушел. Он двигался так плавно и источал такую сексуальность, что Тоуни опустила глаза, пытаясь подавить реакцию на него.

— Знаете… настоящий джентльмен предложил бы леди спать на кровати, — сказала она ему вслед.

Наварр с иронией взглянул на нее яркими, как драгоценные камни, зелеными глазами в роскошном обрамлении черных ресниц и протянул:

— Я никогда не был джентльменом.

Глава 3

Наварр смотрел на спящую Тоуни, любуясь ее ярко-рыжими кудряшками, пушистыми ресницами и невероятно сексуальными розовыми пухлыми губами. Он убрал локон с ее лица:

— Просыпайся.

Тоуни вздрогнула, широко распахнула глаза и села в постели:

— Что?

Наварр отошел на пару метров:

— Пора вставать. У тебя сегодня полно дел.

Тоуни как ребенок потерла глаза и обняла колени в пижамных штанинах:

— И что я должна делать?

— После обеда придут визажист и парикмахер, чтобы помочь тебе подготовиться к сегодняшнему вечеру. А через час придет ювелир. Ванная свободна, — спокойно проинформировал он ее. — Что ты будешь на завтрак?

— Все. Я всегда просыпаюсь голодная до ужаса, — сказала она ему, слезая с дивана. — А куда ты меня сегодня вечером ведешь? — Тоуни решила, что может уже говорить Наварру «ты», ведь им надо будет изображать пару.

— На церемонию вручения кинопремии.

Она широко распахнула глаза:

— Ух ты… Шикарно. Так вот, значит, зачем это скучное серое платье…

— Оно не скучное.

— Скучное, уж поверь мне, такое скучное, что даже моей маме понравилось бы, — заявила Тоуни и ушла в ванную, плавно переступая длинными стройными ногами и покачивая аккуратными тугими ягодицами.

— Надень что-то из новой одежды, — сказал ей Наварр, прежде чем она скрылась из виду.

— Но если мы никуда не идем до вечера…

— Тебе надо потренироваться. Войди в роль хотя бы ради ювелира, — посоветовал Наварр.

Тоуни порылась в огромной куче пакетов, коробок и чехлов, которые вчера вечером принесли из магазина. Она выбрала клетчатую юбку и шелковую блузку. Сочетание получилось скучное и традиционное, но за те деньги, которые он пообещал ей заплатить за услуги фальшивой невесты, она готова была сделать над собой усилие. Взяв с собой нижнее белье, Тоуни направилась в ванную, где приняла душ, стараясь не намочить волосы, чтобы потом час их не сушить.

Наварр смотрел, как она направляется к нему. Тоуни держалась спокойно и уверенно, а яркие кудри плясали по ее плечам, как языки пламени. Оценивающим взглядом он отметил линию груди и тонкую талию.

— Tu es belle… Ты красавица.

Тоуни села за стол и закатила глаза, ее не убедил этот элегантный и расчетливый комплимент опытного повесы.

— Я хорошо умею мыться.

Наварру нравилась ее ироничная манера общения, а еще больше ему понравилось то, что она прошла мимо зеркала, не задержавшись перед ним ни на секунду, чтобы полюбоваться собственным отражением. Пришел официант с завтраком. Тоуни была с ним знакома, но он тщательно избегал ее взгляда. Щеки ее заалели, когда она поняла — сотрудники отеля, естественно, полагают, что она спит с Наварром.

Наварр в жизни не видел, чтобы женщина столько съела за один присест. Тоуни изящно управлялась с приборами, но у нее был здоровый аппетит. Она допила вторую чашку кофе и доела последний тост, потом наконец отодвинула тарелку, откинулась на спинку кресла и улыбнулась:

— Теперь я могу встретить новый день.

— Как думаешь, ты достаточно съела? До обеда тебе хватит? — не сдержавшись, поддразнил ее он.

Она посмотрела на него с притворным ужасом:

— Хочешь сказать, мне нельзя будет перекусить до самого обеда?

Похоже, это она его дразнит. Наварр от души рассмеялся. Его глаза так заискрились, что у нее перехватило дыхание.

Наварр быстро отодвинул кресло, встал и протянул Тоуни руку. Совершенно сбитая с толку, не дыша, девушка приняла ее и поднялась ему навстречу. Длинные пальцы обхватили ее скулы, он опустил голову и, едва касаясь, провел языком по ее полной нижней губе. Она инстинктивно открыла рот, все ее тело горело огнем. Его язык скользнул во влажную глубину ее рта легким дразнящим движением. Это было так сексуально, что она вся задрожала, словно попала в десятибалльный шторм. Желание поднялось в ней неконтролируемой волной. Она беспомощно подалась вперед, желая быть к нему ближе, ощущая, как набухли вдруг ее груди и как пульсирует нежная плоть между ног. С низким рыком Наварр поцеловал ее со всей чувственной силой, даря ей именно ту настойчивость, которую она так жаждала всем своим существом.