Двое на краю света - Алюшина Татьяна Александровна - Страница 5

Кабинет, куда привел меня Краснин, оказался просторным и на удивление уютным, хоть и был весь завален какими-то папками, приборами, скорее всего геологического назначения, документами, образцами пород, сопутствующими канцелярскими принадлежностями. Но это не производило впечатления хаоса и нагромождения – все предметы и вещи находились на своих, если можно так сказать, логических местах, и нигде не торчали из папок в стопках неаккуратные листы бумаг, и книги стояли стройными солдатскими рядами, и на столе явно считывался строгий порядок, известный и удобный только хозяину.

Словом, кабинет настоящего ученого. На меня он произвел очень теплое, какое-то комфортное впечатление, навеяв ассоциации с детством, с загадкой и полной защищенностью. Почему-то именно так.

– Присаживайтесь, – указал мне на мягкий стул у стола Краснин, сам устраиваясь в большом уютном хозяйском кресле через стол; просмотрел небольшую стопку документов, лежавших справа от него, выдернул оттуда один лист, пробежал взглядом содержание и перевел глаза на меня.

– Итак, если я правильно понял, вы Павла Александровна Шротт, которую Министерство образования практически приказывает нам включить в состав экспедиции в качестве официального репортера-фотографа, который будет освещать ход экспедиции.

– Вы правильно поняли, – чинно согласилась я.

– Дело в том, Павла Александровна, – приступил он к явной отповеди довольно снисходительным тоном, с большим душевным удовольствием. То ли так ему Министерство образования душу намозолило, то ли я так не понравилась, но отказывать он взялся с чувством, – что вам вообще-то не ко мне, а в отделение «Высокоширотной арктической экспедиции» института. Оно, собственно, и организовывает, и отвечает за все наши экспедиции, у них имеется целый научный флот, и они проводят до десяти экспедиций в год. Думаю, что в одну из них вы имеете все шансы быть зачисленной репортером-летописцем, так сказать.

– Наверняка, – согласилась я с таким предположением и, дежурно улыбнувшись, не дала порадоваться господину Краснину столь простому и легкому решению вопроса с навязанной ему извне дамочкой. – А эту экспедицию, как я понимаю, организовываете вы и Трофимов. В таком случае вам надо просто внести меня в списки группы и все.

– Неправильно понимаете, – недовольно ответил Краснин немного напряженным тоном.

Ох, не любит этот дядечка, когда его к чему-то принуждают, факт. А что поделать, дорогой?

– Экспедиция инициирована лично президентом и правительством страны, – продолжил он приводить веские аргументы однозначного отказа, – и имеет весьма серьезные научные и государственные задачи. Отделение ВАЭ занимается организаторской работой, а Олег Александрович и я возглавили группу, потому что основная научная задача нашей экспедиции – геологические и геофизические исследования, я уже об этом говорил на конференции. И, к большому нашему спокойствию и радости, Министерство образования в этой ситуации ничего нам приказывать и требовать не может, тем более навязывать своих «блатных», уж извините, людей для их личного экзотического тура, так сказать.

– А оно и не навязывает и не устраивает мне, как вы изволили выразиться, личный тур. Министерство образования, в частности замминистра, вместе с Министерством по культуре, а также два известных журнала направляют меня на работу в качестве репортера, освещающего ход этой важной экспедиции. И просят, не приказывают, заметьте, а настоятельно просят руководство экспедиции включить меня в состав ее участников, – мне казалось, очень мило пояснила я.

– Видите ли, Павла Александровна, – возвращаясь к первому варианту интонационных модуляций, а именно к снисходительному тону, ответил Краснин, – в состав экспедиции уже включена телевизионная группа Русского географического общества, а конкретно телеканала «Моя планета», которая будет заниматься именно этой задачей. К тому же большая половина наших ученых имеет превосходную фотоаппаратуру и умеет ею прекрасно пользоваться, как в научных, так и в документально-просветительных целях. Состав группы укомплектован, и необходимости еще в одном репортере нет, – перешел к концу отповеди на сухой деловой тон Краснин.

– Павел Андреевич, – я, в свою очередь, напустила на себя снисходительную убежденность, – вам проще согласиться и зачислить меня, чем вы сильно упростите наше с вами общение и сэкономите время. Потому что я сейчас подниму своих знакомых и друзей, наведу шухер недетский, кто-нибудь из них обязательно найдет какой-нибудь выход и на правительство, если понадобится, или на того человека, кто может настоять на моем участии. И вам все равно придется меня брать, но при этом вы останетесь крайне недовольны и мной, и ситуацией в целом, а я буду раздражаться в ваш адрес. Мне видится это совершенно лишним при начинании столь интересного и важного дела. А вы как считаете?

Он откинулся на спинку кресла, порассматривал меня какое-то время с большим познавательным интересом во взоре и спокойным тоном, без игры и выпендрежа спросил:

– Вы были одной из тех, кто поднял руку, признаваясь в полном отсутствии знаний об Арктике, так почему тогда вы с таким упорством и настойчивостью пытаетесь туда попасть?

– Я стояла очень далеко, как вы могли меня рассмотреть? – удивилась я.

– У меня хорошее зрение, – мимоходом ответил он, явно недовольный сменой темы.

У него еще и зрение хорошее! Зоркий сокол ты наш! Ладно, вернемся к теме нашей «милой» беседы.

– Я обязательно объясню, покажу и даже презентую вам тот предмет, из-за которого я загорелась идеей побывать в высоких арктических широтах. Вам понравится, уверена. Сделаю это, когда мы будем плыть к первому пункту назначения, острову Вайгач, насколько я помню. Я очень многое хочу узнать об этой вашей загадочной Арктике, и мне кажется, я выбрала самый удачный вариант для ее глубокого изучения: лучших ученых страны, которые специализируются именно в этой области, собранных в одном месте и в одно время, – улыбнулась я ему мило и открыто.

По крайней мере, я старалась улыбаться именно так. А получилось ли, непонятно, ибо господин Краснин продолжил какое-то время меня разглядывать, явно что-то обдумывая у себя там в ученой голове, потом вдруг резко изменил позу, оттолкнувшись от кресельной спинки, придвинулся к столу, переложил документ, касающийся меня, в общую стопку бумаг и чуть уставшим тоном вынес «окончательный диагноз»:

– Придется вам изучать этот предмет как-то иначе. В отделении ВАЭ лежат сотни заявлений на участие в экспедициях, сотрудники нашего института в очереди стоят, чтобы попасть туда, а студенты и аспиранты проходят сложнейший конкурс, и попадают к нам только лучшие из лучших. А вы решили, что вот так просто можно приехать из Москвы, «перетерев» там с крутыми знакомыми и друзьями, которые имеют выход на заместителя министра, – и в турпоездку фотографий поснимать, потому что приспичило. Группа укомплектована, и никаких вакансий давно не существует. К тому же часть исследований секретны, и поэтому все участники имеют государственные допуски, в том числе и телевизионщики, так что изначально у вас не было никаких вариантов попасть в эту экспедицию. А посему своих друзей вы потревожите напрасно. – И строго закончил аудиенцию: – Всего доброго, Павла Александровна, более не задерживаю, – и отвернулся к открытому ноутбуку, стоявшему на столе, начав очень быстро набирать что-то на клавиатуре и с интересом разглядывать на мониторе.

– Простите, Павел Андреевич, – покаянно вздохнула я. – Но я все-таки предприму попытки и некие шаги, чтобы добиться своего. Уж извините, характер такой. А что касается секретности, то я прошла специальное собеседование и проверку, подписалась под целой кипой запрещающих бумаг и получила этот гадский допуск. Меня заранее о нем предупредили. Кстати, и все остальные необходимые документы у меня в порядке. В том числе и все медицинские справки. – И уже в порядочном раздражении я рывком достала из сумки папку с документами и положила перед собой на стол, больше себе, чем ему, подтверждая свои слова и серьезность намерений.