Лорд Демон - Желязны Роджер Джозеф - Страница 10

Но Семипалый упрямо гнул свое:

– Если Висс чем-то интересуется, то вряд ли этот интерес бескорыстен.

Я кивнул, глотнул еще чая, вытер клыки тонкой льняной салфеткой и обдумал свою следующую реплику:

– Инициатива в возобновлении нашего знакомства принадлежала не Висс, – сказал я. Интересно, многие ли из присутствующих на нынешнем Собрании знают о нашей с Тувуном прерванной дуэли? Этот недодемон, Ба Ва, наверняка раззвонил о ней повсюду, чтобы успеть за такой краткий срок продать побольше билетов. – Это произошло чисто случайно. Поначалу я продолжал поддерживать отношения лишь из желания подчеркнуть, что не держу зла ни на Висс, ни на ее семейство. А позднее обнаружил, что мне нравится бывать у них с Тувуном.

Лунносветная подала очередную перемену блюд – прекрасно сервированную утку и моллюсков. Семипалый помог мне выбрать самый лакомый кусочек. Он даже умолк на это время, дабы лучше подчеркнуть свою следующую реплику:

– Вы с Тувуном дрались на дуэли, – сказал он.

– Это было всего лишь недоразумение, – отозвался я. – Все давно улажено.

– Но если бы оно не было улажено, ты бы мог убить Туманного Призрака.

Я практически не сомневался, что вышел бы победителем из этой дуэли, но решив, что тут уместнее будет смирение, ограничился кивком.

– И тогда Висс пришлось бы отомстить за сына, – продолжал Семипалый.

– Именно это она и сказала, – заверил его я.

– Знаешь, она владеет твоим мечом духа, – заметил Семипалый. Голос его звучал мягко, но взгляд при этом был остер, как любой из сделанных Семипалым клинков.

Я об этом не знал, и эта новость ледяным ветром коснулась моего сердца. Потом озноб исчез. Висс не дала этот клинок Тувуну, когда мы дрались, хотя я и принес с собой его меч духа. Скорее всего, ничего такого у нее и не было.

– Я всегда думал, что мой меч духа был сломан еще во время Демоновой войны, да так, что уже не подлежал починке, – сказал я.

– Да, он был сломан, – согласился Семипалый. – Но не настолько, чтобы его нельзя было починить. И я его починил.

Первым моим порывом было спросить: «Зачем?» – но я подавил этот порыв. Никто из нас не любит мечи духа, но все мы согласны, что они способствуют развитию хороших манер. Они напоминают каждому из нас, что существует по крайней мере одно оружие, которое способно нанести нам смертельную рану и от которого не спасет никакой доспех. Семипалый выковал много таких мечей во время Первой Интерлюдии Изгнания, когда всем демонам пришлось объединиться. Впоследствии они хранились в огромном Арсенале Перемирия.

За прошедшие годы некоторые мечи духа были сломаны, а другие перешли к различным хранителям. Я, например, раздобыл меч Тувуна, сменяв его у Голубиных Глазок на одну вазу. И до смерти Олли мне и в голову не приходило, что я когда-либо воспользуюсь этим мечом. Просто я тогда – исключительно из-за своего хорошего отношения к Висс – решил, что пусть уж лучше этим мечом буду владеть я, чем кто-либо другой.

– Так, значит, у Висс есть мой меч духа, – произнес я. – Но если ты считаешь нужным предупредить меня, чтобы я остерегался Висс, зачем же ты починил этот меч для нее?

Семипалый нахмурился.

– Не для нее. Я починил его по просьбе Ночной Невесты – она заявила, что его следует вернуть в Арсенал Перемирия. Кроме того, мне известно, что некоторое время меч именно там и находился. А потом он каким-то образом попал к Висс.

В голове у меня сразу же завертелось множество вопросов. Знал ли об этом тот, кто подстроил убийство Олли? Знала ли Висс, что меч Тувуна хранится у меня? А если да, то почему она не предложила мне обменяться мечами? Что таится за намеками Семипалого? И почему вдруг он решил предупредить меня именно теперь? Нет ли у него каких-то причин желать, чтобы я не доверял Висс?

– Эта утка, – сказал я. Подкладывая еще кусочек на тарелку Лунносветной, – отличается хрустящей корочкой и тонким привкусом имбиря, а соус сдобрен малой толикой душистых масел.

Отец и дочь поняли мой намек. С этого момента и до конца трапезы – а мы просидели до часа Собаки – разговор не выходил за рамки обычной светской беседы.

Потом, когда мы управились с последней переменой блюд, Семипалый отослал дочь из комнаты.

– Лорд Демон, – спросил он, – что вы думаете о моей дочери?

В голосе его звучала некая неловкость, которой еще несколько минут назад не было.

Я ответил совершенно честно:

– Лунносветная – одна из самых красивых демонесс, каких мне только доводилось видеть. Кроме того, она отличается изысканными манерами, умом и почтительностью. Полагаю, все это – плоды вашего воспитания.

– С тех пор как Крис умерла, я был Лунносветной и отцом, ;и матерью, – сказал Семипалый. – Я горжусь своей дочерью.

Я кивнул, ожидая, что еще он скажет.

– Не думали ли вы о возможности жениться на Лунносветной?

Я удивленно уставился на Семипалого. Судя по слухам, доходившим до меня за последние несколько месяцев, все были уверены, что Семипалый никогда не расстанется с дочерью.

– Я никогда не задумывался о подобной чести… – осторожно ответил я.

– Ну, а что вы думаете теперь, когда я задал вам этот вопрос?

– Я глубоко польщен, – честно признался я. – Но я не могу думать о заключении брака, пока не узнаю правду о смерти Оливера О'Кифа и о недавно произошедшем покушении на мою жизнь.

Семипалый сделался таким несчастным, что я поспешил добавить:

– Я был бы настоящим мерзавцем, если бы втянул свою жену и ее семейство в кровную вражду. Лицо Семипалого прояснилось.

– Да, благородная мысль. Ну, а потом?

– Я очень серьезно обдумаю ваше предложение.

– Ну что ж, тогда и о приданом поговорим, – сказал довольный Семипалый. – Лунносветная – наследница всех сокровищ, которые я копил для нее последнюю тысячу лет.

– И она стоит куда дороже всех самоцветов и монет шен, вместе взятых, – заметил я самым любезным тоном.

Мы расстались, взаимно довольные результатом беседы. Обдумывая, что выгоднее – принять это предложение или отказаться, я отправился прогуляться по подземельям. Там протекала река, бегущая по обточенной водой гальке, сквозь пещеры, что искрились подобно поясам и диадемам из застывших пузырьков воздуха. Одно из прекраснейших зрелищ, какие мне только доводилось видеть.

– Эй, Богоборец! Погоди! – донесся чей-то оклик. Мне бы стоило слегка насторожиться – я ведь не замечал, чтобы за мной кто-то шел…

Я остановился и подождал, глядя на приближающуюся гибкую фигуру многорукого Огненной Лихорадки. Я совсем недавно познакомился с ним в каком-то баре.

– Что такое? – спросил я. Огненная Лихорадка двигался, словно призрак. А может, это и вправду призрак?

Огненная Лихорадка приблизился, и мы обменялись приветствиями.

– Я слыхал, что ты здесь самый крутой, – сразу вслед за этим заявил он.

– Это вряд ли, – ответил я и развернулся, чтобы уйти. И тут я почувствовал, как тяжелая рука грубо легла мне на плечо и рванула на себя.

Озлившись, я сжался до размеров камешка, перекатился за спину наглецу и вырос снова. И тут из рук Огненной Лихорадки вырвался странный зеленый огонь и полоснул по тому месту, где я только что стоял. Я сложил ладони лодочкой, ударил противника по ушам, потом ребрами ладоней по шее, потом напустил на него иллюзию – Огненной Лихорадке должно было показаться, что по нему ползают змеи, – а сам снова съежился и нырнул в тень.

Теперь зеленые языки пламени вспыхнули на всех ладонях Огненной Лихорадки, и он принялся расшвыривать их по всей пещере. Капелька этого пламени попала мне на правое предплечье, и я ощутил такую дикую боль, какой никогда прежде не испытывал.

– И это все, на что ты способен, Богоборец? – крикнул Огненная Лихорадка. – Ну тогда я вскоре сожру твою душу!

Я увернулся от очередной атаки, и тут у меня в мозгу что-то щелкнуло. «Сожру твою душу» – в давние времена это было излюбленным ругательством богов, поскольку они и вправду могли это сделать…