Блюз черной вдовы - Ковалев Сергей Юрьевич - Страница 5

В оправдание замечу, что я лишь пару мгновений тешил себя кровожадными фантазиями и легко победил соблазн. Ну… почти легко.

Пока я боролся со своей темной стороной, прибыл поезд, и толпа внесла нас с Женькой в вагон.

— Вик, ты только посмотри! — прошептала Женька, указывая глазами на потолок вагона.

Амулет теневого зрения у девчонки уже месяца три — с самой осени — но теневой вид метро ее до сих пор шокирует. Впрочем, я не могу привыкнуть к нему уже несколько лет.

— "Волосы Жели", — пожал я плечами, мельком взглянув на тонкие теневые щупальца, свисающие с потолка вагона. — Можно подумать, ты их раньше никогда не видела.

— Столько сразу — нет.

— А… ну да, зимой их всегда становится больше.

"Волосами Жели" кто-то давным-давно прозвал теневое существо, питающееся исключительно тоской, печалью и другими отрицательными эмоциями. Как утверждает Хайша, богиня смертной тоски Желя была от такого сравнения не в восторге — теневые щупальца если и выглядели как волосы, то волосы существа крайне неопрятного и несимпатичного. Но название прижилось. Раньше "волосы Жели" селились в домах, где случилось какое-то горе или просто не было радости. В мегаполисах хватает таких квартир и сейчас, но основное место обитания "волос" в метро — здесь для них особенно много пищи. Да и остальные теневые существа из тех, что послабее давно облюбовали метрополитен. Раньше им приходилось днем прятаться в подвалах и пещерах, но в метро всегда ночь и здесь для них раздолье. Метро кишит мелкими теневыми существами — своеобразным теневым планктоном.

В большинстве своем эти существа не опасны для людей, но смотреть, как разнообразные — зачастую весьма страшненькие на вид — твари снуют под ногами, ползают по стенам и потолку, а то и скачут по плечам и головам людей неприятно. Потому в метро я почти никогда не пользуюсь теневым зрением. И без того на душе паршиво…

— Ой, Вик! Они к тебе тянуться!

— Знаю, — проворчал я. — У меня не слишком-то хорошее настроение, вот они пищу и почуяли. Наплевать, они безвредны.

Машинист объявил нашу станцию. Мы протолкались к выходу и выбрались из вагона.

Как и большинство теневых магов, мэтр Аманий жил в доме старой, еще довоенной постройки. Маги живут намного дольше обычных людей и со временем привыкают к жилищу. С другой стороны, место, где долгое время живет маг, постепенно пропитывается его силой и как бы настраивается на него. Особенно это касается сильных магов.

Правда, Аманий слабый маг. Не самый слабый, конечно — в той же Москве найдется несколько тысяч магов куда слабее — но и далеко не уровня магов Совета. Тем не менее, он мало того, что входит в Совет, так еще и один из влиятельнейших членов этого единственного органа власти в Тени. Аманий обладает куда более могущественным талантом, чем теневая магия. Он умеет быть полезным. Даже глава Совета — маг Ивор — как-то признался, что Аманий оказал ему немало важных услуг. И это сказал человек, для которого нет почти ничего невозможного.

Потому посредственный маг является членом Совета, разъезжает на красном "майбахе" с золотой решеткой радиатора и может позволить себе содержать личный музей.

Мы с Женькой миновали несколько выстроенных в ряд саркофагов, витрины с кандалами, в которые был закован при аресте Джузеппе Бальзамо, чучело последнего тираннозавра, и прочие экспонаты личного собрания Амания.

Мое равнодушие было продиктовано тем, что я уже не раз видел эту коллекцию, да и сам приложил руку к ее пополнению, Женька же просто считала все это старым хламом, место которому на помойке. Если честно, то коллекция Амания производила такое впечатление и на куда более утонченных ценителей древностей. Проблема мага в том, что у него нет какого-либо плана, он как сорока тащит в свой особняк все, что ему понравилось. И рядом с действительно бесценными египетскими саркофагами здесь можно увидеть тыквенную погремушку современного африканского колдуна. Ну да не мне кидать в Амания камень — погремушку у колдуна я выменял за детский калейдоскоп, а магу продал за вполне приличную сумму.

Мы подошли к дверям. Охранники-тролли — на этот раз настоящие тролли — дружелюбно кивнули, открывая дверь. Меня здесь хорошо знают.

На встречу из-за стола выкатился невысокий пухленький человечек с гладко прилизанными волосами и румяными щечками. Я не без оснований подозреваю, что Аманий пользуется косметикой. И не потому, что гей — просто во времена его юности для мужчин дворянского сословия считалось хорошим тоном пользоваться румянами и пудрой. А от старых привычек тяжело избавиться.

— Оу! Виктуар! Мой дорогой друг!

У меня аж волосы на загривке дыбом встали.

Нет, в принципе, Аманий не так уж и плох. Бывали у меня заказчики и похуже. Маг честен в сделках и далеко не глуп. Вот только при этом он чудовищно манерен, а за то, как он меня называет, мне каждый раз хочется его убить.

— Виктуар?! — сдавленно захихикала за моей спиной Женька. — Виктуар?!

— Привет, Аманий, — я подтолкнул вперед девчонку и мстительно ухмыльнулся. — Позволь представить тебе мою коллегу, Женю Мелихан. Она — наш информационный гений.

— Девушка-сыщик? Оу! Шармант! Я буду называть вас Женье, если не возражаете!

— Возражаю!

Но Аманий уже не слушал Женьку и, развернувшись, засеменил к секретеру — как я прекрасно знал, в недрах из красного дерева скрывался обширный бар.

— Женье, милочка, вы любите шампанское? Конечно же, любите! Виктуар, тебе как всегда?

— Я… — Женька не успела ответить, как хлопнула пробка, и в ее руке оказался бокал с пузырящейся жидкостью.

Девчонка уставилась на меня кислым взглядом баронессы, обнаружившей в безе таракана.

— Он всегда такой, — развел я руками, в одной из которых уже сжимал бокал с вином. — Сначала я пытался ему объяснить, что ненавижу шампанское, но на десятый раз сдался. Пей. Я в этих газировках не разбираюсь, но готов поспорить, Аманий не будет держать в баре дешевку.

Маг не слышал, как мы его обсуждаем. Он размотал сверток, доставленный мною, и, замерев в экстазе, смотрел на пару деревянных сандалий, оказавшуюся внутри. Обычные сандалии, какие и сегодня можно увидеть на ногах какого-нибудь индийского крестьянина из забытой богом деревеньки. Женька подобралась поближе и тоже уставилась на сандалии. Аманий поднял на нас влажные от едва сдерживаемых слез глаза и благоговейно произнес:

— Они прекрасны!

— Чо? — Женька перевела недоверчивый взгляд с Амания на меня. — Это, типа, шутка такая?

— Это сандалии Гаутамы, — пояснил я. И, убедившись, что взгляд Женьки остался непонимающим, добавил. — Того, который Будда.

— А, так они волшебные!

— Оу, ну что вы, Женье! Гаутама не был магом!

— А в чем тогда прикол? И кто такой этот ваш Гаутама вообще?

Я подавил тяжкий вздох. Женька великолепно разбирается во всем, что касается компьютеров, сетей и вообще всякой электроники. Она может найти любую информацию, если та оцифрована и есть в Интернете. Но во всем остальном она чудовищно невежественна. Подозреваю, что последней художественной книгой, которую девчонка прочитала, была "Курочка Ряба".

— Царевич Гаутама считается основателем буддизма.

— А! — лицо Женьки прояснилось. — Про буддизм я слышала. У нас в институте есть несколько буддистов. Они не едят мяса и не пьют ничего крепче кефира. Смешные такие! А он, типа, их главный бог?

— Э-э-э… ну, там немного сложнее все, — я перевел взгляд на вытянувшееся лицо Амания и подтолкнул девчонку к выходу. — Ладно, Аманий, рад был тебя увидеть. У нас еще дела, так что бывай! Если будет еще заказ — мой телефон ты знаешь.

— Да-да, конечно… — рассеяно ответил Аманий, и вернулся к созерцанию сандалий.

Мы вышли из особняка и направились — увы! — снова к метро. Женька некоторое время шла молча, сосредоточенно о чем-то размышляя. Я с интересом наблюдал, как меняется вслед за сменой мыслей выражение ее лица. Наконец, на нем появилось понимание.