Зимние костры - Линдсей Джоанна - Страница 26

Обе, затаив дыхание, слушали трагическую историю Бренны и с почтением отнеслись к столь необычным методам воспитания, какие применял ее отец. Теперь девушка была вдвойне благодарна ему, презревшему обычаи и традиции, ведь в противном случае она стала бы одной из многочисленных бессловесных жертв, покорно склонивших голову под ярмом. Но Бренна никогда не согнется, и Гаррику Хаардраду еще предстоит это понять.

— Расскажите мне о Гаррике, — попросила она, грызя лесные орешки, принесенные Эрином. — Он справедливый человек?

— Очень, — не задумываясь кивнула Модья.

— Кроме тех случаев, когда отдает нас на потеху своим приятелям, — добавила Джейни, все еще не в силах забыть о празднестве.

— А, по-моему, ты зря жалуешься, — лукаво подмигнула Модья. — Я слышала, как ты визжишь и хихикаешь, когда оказываешься с мужчиной!

— Да, если это бывает с одним, а не с несколькими по очереди, — раздраженно объяснила Джейни. — Можно подумать, тебе нравится на следующий день ходить враскорячку!

Бренна быстро постаралась сменить тему, поскольку сама лишь впервые была с мужчиной и не хотела пока думать об этом.

— А как насчет проданных им рабов? Разве ему все равно, что случится с ними?

— Гаррику пришлось продать их, — пояснила Джейни. — Здесь их было слишком много. Тех, кого он сам захватил, кто перешел к нему от Ульрика, и подаренных отцом. Он продал только самых выносливых, которые нигде не пропадут, и, конечно, зачинщиков беспорядков.

Бренна смертельно побледнела, но Джейни и Модья ничего не заметили.

— Сколько же у него осталось рабов? — как бы невзначай поинтересовалась она.

— Около дюжины. Мы и те две старухи, которых ты видела вчера. Кроме того, есть еще Эрин, и старый Дункан, и пятеро помоложе. Конечно, если не считать детей.

— Детей?

— У меня тоже сын, Шелдон, ему два года. — Джейни расплылась в горделивой улыбке. — У Модьи трое, из них двое — близнецы.

— Старушки присматривают за ними днем, — вмешалась Модья. — Позже ты их увидишь, когда отправишься с нами домой. Надеюсь, ты любишь детей.

— Конечно, — улыбнулась Бренна. — Я часто брала на охоту ребятишек, пока их отцы работали в поле. Может, я и ваших возьму, когда они станут постарше.

И тут же с ужасом поняла, что говорит о будущем на этой земле. Но ведь она не собирается оставаться здесь слишком долго! Придется держаться настороже и не позволять себе заводить друзей, иначе потом будет тяжело расставаться. А пока необходимо как можно больше узнать о Гаррике и его близких.

— Это все дети Гаррика?

— Хозяин никогда не взглянет на меня! — надулась Модья. — Хотя я как могла старалась понравиться ему.

— Он несколько раз переспал со мной, когда только привез сюда, — вставила Джейни, — но сразу же потерял всякий интерес и ездит к отцу, чтобы попробовать его рабынь. Отец Шелдона — Перрин.

— Перрин?

— Ближайший друг Гаррика. Они даже стали кровными братьями, чтобы скрепить узы дружбы. Смешали свою кровь, пролив ее на землю, когда приносили жертву богу плодородия, шесть лет назад. Гаррику в то время было девятнадцать зим, а Перрину — двадцать и три.

— Это Перрин тебе сказал?

— Да, он часто навещает меня и ничего не скрывает.

— А Перрин знает, что Шелдон — его сын? — спросила Бренна.

— Конечно.

— Тогда почему не женится? Обе девушки уставились на Бренну с таким видом, будто испугались за ее рассудок.

— Викинг не может жениться на рабыне, — пояснила наконец Модья. — Это не разрешено.

— Но что, если рабыню освободят?

— Свободы мне никогда не видать, — сказала Джейни. — Существует лишь один путь избавиться от рабства — помочь роду в тяжелое время междоусобицы, убить злейшего врага. Но даже в этом случае все зависит от великодушия хозяина. Перрин хочет купить меня у Гаррика, просто ждет подходящего момента, когда тот немного смягчится. Гаррик был таким жизнерадостным молодым человеком, когда мы попали сюда, добрым и мягким со всеми. Теперь же презирает всех женщин и посмеется над Перрином, если узнает, что тот любит меня. И всему виной сестра Перрина!

Любопытство Бренны было невольно возбуждено.

— Это та Морна, о которой все говорят с таким отвращением?

Джейни огляделась, желая убедиться, что их не подслушивают:

— Именно. Злобная, бессердечная тварь, если хочешь знать, и совершенно не похожа на Перрина. Так вот, Гаррик влюбился в Морну и считал, что она отвечает взаимностью. Они стали женихом и невестой. Но потом в эти края приехал богатый торговец, и Морна сбежала с ним, предпочтя, как оказалось, богатство любви. И с тех пор Гаррик стал таким, каким ты его знаешь. Он ненавидит женщин и поклялся никогда не жениться. Рвет и мечет по каждому пустяку. Превратился в бессердечного, жестокого человека, по любому поводу лезет в драку и рассорился со многими друзьями. Вот уже две зимы подряд он уходит в леса или отправляется охотиться на север и доводит себя до изнеможения, чтобы привезти груду звериных шкур. Он продал их вместе с рабами, когда отплыл на восток. Его внезапная жажда разбогатеть неутолима. Но он своего добился. Перрин говорит, что теперь Гаррик стал состоятельным человеком, и уже не так безобразно груб с нами, как перед отъездом, хотя по-прежнему холоден и подозрителен.

— Думаете, он собирается завоевать Морну богатством? — поинтересовалась Бренна.

— Может быть, — ответила Джейни. — Кто знает, что у него на уме? Как сказал Перрин, Гаррик никогда не отдаст свое сердце другой женщине. Теперь он всегда настороже, и единственная, кому он доверяет, — это мать. Он считает, что Элоиза не способна на дурное и несправедливое деяние.

— Да, я видела, какое уважение оказывает ей Гаррик, — заметила Бренна. — Но скажите, почему она обучила нашему языку именно Гаррика, а не старшего сына, Хьюга?

— Хьюг — перворожденный и наследник, так что должен стать истинным викингом. Она не могла выказывать ему свою любовь на людях, поскольку весь род пристально наблюдает за ней, и вряд ли бы такую слабость одобрили. Так что Элоиза вынуждена была пожертвовать сыном. Гаррик же — ее душа и сердце, и Элоиза любит его до безумия. Он говорит на нашем языке и поклоняется христианскому Богу, как и своим, норвежским. Гаррик потому такой добрый и мягкий, что мать его так воспитала. А эта ведьма Морна превратила его в чудовище!

— Просто трудно поверить, что разбитое сердце может стать тому причиной, — задумчиво протянула Бренна.

— Легко говорить, когда твое сердце не затронуто, иначе понимала бы, что дьяволы наслаждаются местью, когда видят тоску и скорбь души. Гаррика они превратили в злобного разочарованного человека. Не зря его прозвали «Гаррик — Каменное сердце».

Глава 15

Заплетая на ходу косу, Бренна медленно шагала по тропинке, ведущей в конюшню, и, открыв дверь, увидела Эрина, сосредоточенно накладывавшего мазь на поврежденную ногу кобылы.

— А я уже начал думать, что ты потеряла интерес к лошадям, девушка, — приветствовал он. — Сегодня утром я не отказался бы от твоей помощи, особенно когда понадобилось утихомирить эту кобылку, которую так сильно лягнул проклятый жеребец, когда торопился поскорее вылететь из конюшни.

Бренна осторожно погладила лошадку по носу:

— Я думала, ты не захочешь видеть меня, пока Гаррик не даст позволения.

— Но он разрешил, еще вчера вечером.

— Правда?! — не удержалась Бренна и громко рассмеялась. — Значит, я опять победила!

— Насчет этого мне ничего не известно, — весело хмыкнул Эрин. — Он сказал, чтобы я нагружал тебя работой, пока не упадешь от усталости.

— Да, по крайней мере он умеет проигрывать с честью, — признала Бренна. — Однако я действительно готова трудиться до упаду. Ладно, давай-ка я все сделаю.

Эрин медленно поднялся, а Бренна встала на колени, чтобы занять его место около кобылы. Старик критически наблюдал, как девушка перевязывает рану, но Бренна не протестовала, понимая, что должно пройти время, прежде чем Эрин увидит, на что она способна.