Фея с улицы Иркутской дивизии - Кондрашова Лариса - Страница 15

— А у вас дети есть?

— В том-то и дело, что нет. Хотя я уже дважды был женат… Так что, вы беретесь за мой случай?

Он заторопился.

— Вы не думайте, будто я просто так буду отнимать у вас драгоценное время. Я стану платить вам, как платят преподавателю, или визажисту, или парикмахеру. Сколько скажете.

Теперь Сима еще и деньги станет зарабатывать? На советах?

— Мишка, ты что! — возмутился Сумятин.

— А ты молчи, я не с тобой разговариваю! — сказал тот, и по его тону Сима поняла, что Михаил и в самом деле может быть жестким.

Он выжидающе уставился на Симу.

— Понимаете, — медленно проговорила она, — та девушка, на которую вы недавно ссылались, мне верила…

Чего врать-то? Верила, что может измениться, но при этом спорила, отвоевывала каждый сантиметр перемен.

— И я верю!

— Слушала меня во всем.

— И я буду слушать, — горячо пообещал Михаил. — Мне, как никому другому, известно: только экспериментатор представляет себе в полной мере, что нужно сделать для успеха опыта. Приказывайте, я на все согласен.

Володька ревниво покосился на приятеля:

— Может, сначала поедим?

— Поедим, — решила Сима. — Тем более что все равно вечер, а дело лучше начинать с утра… Если честно, то мне сразу же захотелось потянуть время. Ведь я же не специалист. Наверное, есть люди, психологи, которые умеют давать советы. Мне же приходится изобретать велосипед, и при этом я вовсе не уверена в положительном результате.

Михаил промолчал насчет того, что лучше начинать с утра. Но по лицу его можно было прочесть: он хочет сразу и сейчас. Хотя и промолчал. Наверное, надеялся, что Сима еще передумает.

Как и Вера, этот ее… клиент тоже торопится. Хочет, чтобы волшебство превращения началось как можно быстрее. А лучше всего сразу, как только она взмахнет… нет, не палочкой, а хотя бы рукой.

— Володя, «Магнолия» до которого часа работает?

— По-моему, до десяти, а что?

«Магнолия» была парикмахерской, самой дорогой в городе. И когда появлялись деньги — такие, которые ее семья тратила, не боясь, что завтра нечего будет есть, — Серафима водила туда своих мальчишек. Странно, что Алексей — гораздо старше Кирилла — относился к модным прическам прохладно. Вздумай Сима постричь его наголо, он бы не стал возражать, а вот Кирюха подходил к вопросу стрижки очень трепетно и обычно рассказывал Константину — молодому, но модному мастеру, — какую прическу он бы хотел. Тот посмеивался:

— Мой самый требовательный клиент.

Вот к этому Константину она и хотела отправить Михаила. Только вряд ли он покорно согласится отказаться от этой своей стрижки — волосок к волоску, с пробором, чтобы поменять ее на что-то молодежное. Другому типу лица классическая стрижка, возможно, и подходила, а облик Михаила она делала каким-то унылым. Даже старообразным. Таким же, как его закрытые туфли среди жаркого лета.

Сима взяла лежащую на диване трубку городского телефона и набрала номер «Магнолии».

— Скажите, Константин сегодня работает?

— Работает, — ответили ей.

— А вы не могли бы спросить, примет он одного человека без записи?

— Минуточку.

Слышно было, как по плиточному полу процокали каблучки, и через несколько секунд ей сообщили:

— Примет. Подходите в двадцать тридцать.

Володька, конечно, не мог знать всех ее мыслей, потому приподнял в удивлении брови, слушая ее разговор.

— Так я не понял, — тут же озвучил он собственное удивление, — ты согласилась Мишку превращать или нет?

Превращать! Посмеивается. Ну и пусть. Сима даже стала ощущать кураж от того, что к ней обращались за советом на тему: как себя кардинально переделать?

— Согласилась. Но условие прежнее: слушать меня во всем.

— Я согласен, — повторил ее клиент.

— Тогда сейчас поедим, и вы с Володей отправитесь в парикмахерскую.

В глазах Михаила мелькнул тревожный огонек.

«И хочется, и колется, и мама не велит, — мстительно подумала Сима. — Еще один недоверчивый. А как же ты хотел? Искусство требует жертв, а искусство перевоплощения — особенно!»

Правда, смятению этот Михаил предавался недолго. За ужином, который прошел довольно весело, Сима рассказала анекдот, что вычитала по ее заданию Вера. Надо сказать, народ смеялся.

— Хотел бы я на нее взглянуть, — сказал вдруг Михаил. — Ну, чтобы посмотреть, как человек может перемениться.

— Ты же не видел ее до того, — сказал Володька.

— Ну и что же, я вполне представляю, что значит невзрачная женщина. Сейчас ты говоришь, уже есть на что посмотреть?

Сима с любопытством взглянула на гражданского мужа. А делал вид, что ему все глубоко безразлично. Бетон не горит! Никому из мужиков нельзя верить, подумала Сима, даже таким внешне преданным, как Сумятин.

— Когда вы все у меня пройдете курс перевоплощения, — сказала Сима, — я соберу вас вместе, всех своих «выпускников», и вы своими глазами увидите, как много может человек.

— Приятно слышать, что вы верите в мое перевоплощение, — отозвался Михаил, — ведь вы уже включили меня в число выпускников?

— Да, Серафима, неординарная ты женщина, — подвел итог Володька. — Вон какое впечатление произвела на моего шефа. Он даже на ты с тобой перейти не может.

А потом оба ушли в парикмахерскую.

К ней же в комнату пробрался Кирилл. Видно, сегодня в школе он не успел проштрафиться и дневник мог показывать без боязни. А может, просто соскучился по матери.

— Мама, — проговорил он, приваливаясь к ее боку и осторожно устраиваясь возле нее на кровати, — я сегодня папу видел.

«С очередной любовью», — подумала про себя Сима, но как-то без укола ревности, будто о незнакомом человеке. Другая женщина бы переживала, вспоминала, а она почти без перерыва — всего через месяц — привела в дом Сумятина.

— Я спросил, почему папа к нам не приходит, а он сказал, что ты долго не переживала.

Вот гад! Еще и сына настроит против нее. Как будто Серафима должна была несколько лет после развода лить слезы и седеть от горя, в то время как его прекрасный папочка переживал очередную любовь.

Странно, Кирилл с ней об уходе отца почти не говорил, и Сима думала, что ребенок вовсе не страдает от развода родителей.

— Ты хотел бы, чтобы он вернулся? — спросила она.

— Хотел бы. Ему там плохо. Он сказал мне: «Сынок, лучше твоей мамы женщины нет».

Она даже растерялась. Ей донесли — люди любят сообщать друг другу плохие вести, что ее третий — Артем — неплохо устроился. «Живет с какой-то врачихой в ее шикарном доме. Сима пожелала ему счастливой жизни и постаралась выбросить все это из головы. Но не тут-то было. А ведь прошел уже целый год…

— Тебе Володя не нравится?

— Нравится, — мудро ответил ее ребенок, — но ведь папа родной.

Она задумалась: хотелось бы ей вернуть мужа? Но все ее подсознание вздыбилось: ни за что! Опять бессонные ночи в ожидании беспутного муженька, ощущение непрочности жизни с ним. Нет, женщина, особенно с тремя детьми, должна иметь хоть какую-то стабильность, какую-то уверенность в завтрашнем дне.

— Ты мог бы ходить с папой куда-нибудь. Ну, там, в зоопарк или в развлекательный центр.

— Папа говорит, что ему некогда, — вздохнул Кирилл.

Горбатого могила исправит. Папе некогда, потому что он на охоте, стреляет очередную дичь. А к Симе он бы, пожалуй, вернулся только потому, что она никогда не закатывала ему скандалы, делала вид, что верит всем его объяснениям, где он задержался или почему не пришел ночевать. Терпела, пока терпелось, а потом враз выгнала, и все!

— Я купила тебе путевку — на осенних каникулах поедешь в Санкт-Петербург, — напомнила она.

— А, там все будут ходить толпой, и учительница все время будет нас пересчитывать, — махнул он рукой.

— А как же ты хотел? Ведь ей и сдавать вас надо будет по счету, — пошутила Сима. — Зато на Новый год мы всей семьей поедем в Лаго-Наки, и ты сможешь покататься на лыжах.

Она давно не ездила никуда всей семьей. Но на этот раз, как говорится, кровь из носа, а свое обещание выполнит!