Тайная страсть - Линдсей Джоанна - Страница 28

План Дмитрия был превосходен и почти безупречен, и Кэтрин может легко и без всяких ненужных угрызений совести его принять. И пока она не вздумает отказаться от принятой роли, все получится как нельзя лучше. И если он раздражен ее резкими сухими репликами, то лишь потому, что надеялся завоевать ее, обольстить, правда, к сожалению, безуспешно. Весь вечер она оставалась совершенно безразличной к его чарам.

– Княжна Анастасия – моя сестра, – объяснил Дмитрий. Кэтрин даже глазом не моргнула, хотя эти несколько слов заставили ее почувствовать… что? Облегчение? Какая чушь! Обыкновенное удивление! Сначала она посчитала девушку любовницей, потом – женой и даже не подумала, что та может оказаться сестрой князя.

– И?

– Из нашего разговора ты, конечно, поняла, что ей крайне необходима еще одна горничная, по крайней мере до тех пор, пока мы не доберемся до России.

– Прошу вас, переходите к делу.

– Я уже все сказал.

Она вперилась в него взглядом. Ни один мускул не дернулся, ничего не отразилось на лице: ни гнева, ни удивления, ни потрясения. Он смотрел на нее внимательно, пристально, выжидающе.

Легче, Кэтрин. Не сходи с ума, и не стоит набрасываться на него. Пока. Он, должно быть, предвидел, как ты отнесешься к его предложению, и все-таки сделал его. Почему?

– Вы упомянули о двух возможностях, Александров. Вторая настолько же остроумна?

Как ни старалась она говорить равнодушно, в голосе прозвучал невольный сарказм. Дмитрий распознал его, пришел в восторг и окончательно успокоился, неожиданно ощутив себя охотником, готовым прикончить долгожданную добычу. Она, конечно, откажется от унизительной должности… остается лишь другая.

Князь встал. Кэтрин почему-то сжалась от неприятного предчувствия. Он обошел стол, остановился рядом. Кэтрин не подняла головы, даже когда его пальцы сомкнулись на ее предплечьях, осторожно подняли ее на ноги. Дышать стало невозможно… панический страх перекрыл горло. Дмитрий обнял ее за талию. Другая рука приподняла подбородок. Но глаза Кэтрин по-прежнему были опущены.

– Я хочу тебя.

О Боже, Боже, Боже! Он не говорил этого, Кэтрин! Ты ничего не слышала!

– Взгляни на меня, Катя.

Его голос околдовывал, теплое дыхание ласкало губы.

– Мы не чужие. И провели вместе целую ночь. Скажи, что согласишься делить со мной постель, эту каюту, и я буду обращаться с тобой, как с королевой. И стану любить тебя так страстно, что не заметишь, как пройдут эти недели. Взгляни же на меня!

Кэтрин зажмурилась еще крепче. Его страсть убивает ее. Один поцелуй – и она навеки пропала!

– Может, по крайней мере хоть ответишь? Мы оба знаем, что ты нашла наслаждение в моих объятиях. Позволь мне снова стать твоим возлюбленным, малышка.

Этого просто не может быть, Кэтрин. Всего-навсего фантазия, сон, более реальный, чем остальные, но тем не менее сон. Так что почему бы не подыграть ему? Если не предпримешь что-то и побыстрее, дело плохо кончится!

– Что, если у меня будет ребенок?

Дмитрий не ожидал услышать такого, однако вопрос не рассердил его. Значит, она – особа осторожная. Хотя это не имеет значения, лишь бы она в конце концов согласилась. Но Дмитрия никогда раньше не спрашивали о таком. В России само собой подразумевалось, что отец заботится о побочных детях. Дмитрий никогда не задумывался раньше ни о чем подобном, поскольку всегда старался не зачать нежеланного ребенка. В отличие от отца и брата Дмитрий не желал, чтобы на его отпрыске лежало клеймо незаконнорожденного. Прошлой ночью он обо всем забыл. Больше такого не произойдет. Но сейчас Кэтрин требовала правды.

– Мое дитя ни в чем не будет нуждаться. Я стану содержать вас обоих всю жизнь. Или, если предпочитаешь. Катя, я заберу малыша и сам его выращу. Все зависит от тебя.

– Весьма великодушно с вашей стороны, однако не понимаю, почему вы не упомянули о женитьбе. Но ведь вы так и не соизволили объяснить, женаты или нет.

– Что общего это имеет с нами?

Неожиданно резкие нотки в его голосе развеяли сон.

– Вы забываете, кто я.

– Да, все время забываю, кто ты… по твоим же словам. Благородная дама, конечно, вправе ожидать предложения. Но тут, дорогая, я вынужден отказаться. Ну, а теперь жду твоего ответа.

Терпение Кэтрин наконец лопнуло, и последнее оскорбление окончательно вывело ее из себя.

– Нет, нет, нет и нет!

Она отпрянула от него и обежала стол, создав, наконец, достаточно безопасный барьер между ними.

– Ни за что! Боже, я так и знала, что вы задумали что-то, но и предположить не могла подобной мерзости. Подумать только, я действительно была настолько глупа, что поверила в это ваше «приемлемое соглашение»!

Дмитрий почувствовал, что настал предел и его сдержанности. Он весь горел от желания, а Кэтрин снова закатывает истерику. Будь проклята она и ее загадки! Что за странная женщина!

– Тебе предоставили выбор, Кэтрин. Выбирай что пожелаешь, мне все равно.

И в этот момент ему действительно было все равно. Она снова замолчала, но спокойствие было обманчивым. Взгляд ясно говорил, что девушка способна на все.

– Вы отвратительны, Александров. Стать простой горничной, предложить это мне, той, которая вела не одно, а два поместья и несколько последних лет была управителем отца и его деловым советником. Я помогала ему писать речи, развлекала политических союзников, контролировала вложения капитала. Я прекрасно разбираюсь в философии, политике, математике, сельском хозяйстве и говорю на пяти языках.

Она осеклась, не собираясь снова впадать в ярость.

– Но если ваша сестра хотя бы вполовину так хорошо образованна, я соглашусь на ваше абсурдное предложение.

– Русским в отличие от англичан не нравится, когда их женщины становятся «синими чулками», – процедил он. – Но ведь почти все из того, что ты здесь наговорила, тоже не так-то легко доказать, верно?

– Не собираюсь ничего доказывать. Мне известно, кто я, и этого достаточно. Хорошенько подумайте, прежде чем обращаться со мной подобным образом. Придет день, когда вы поймете, что я говорю правду. Сейчас вам легко игнорировать последствия, но потом вы горько пожалеете, даю слово.

Кулак Дмитрия врезался в стол, так что Кэтрин даже подпрыгнула от неожиданности. Огонек в лампе мигнул. Пустой бокал Дмитрия свалился. Из ее бокала, все еще полного, расплескалось шампанское, промочив белоснежную скатерть.

– Не желаю больше ничего слушать о правде, последствиях и сожалениях! И требую, чтобы ты немедленно сделала выбор, или я сделаю его за тебя!

– Принудите силой лечь к вам в постель?

– Нет, но не позволю тебе зря растрачивать такие таланты! Моя сестра нуждается в горничной. Будешь ей служить.

– А если не соглашусь, прикажете меня высечь?

– Вряд ли столь серьезные меры могут понадобиться.

Несколько дней в заточении, и ты будешь счастлива согласиться на все.

– Не рассчитывайте на это, Александров. Я не собираюсь сдаваться.

– И готова просидеть все это время на хлебе и воде? – осведомился он.

Кэтрин замерла, но голос от этого не прозвучал менее презрительно:

– Если вам так угодно.

Господи Боже, да у нее на все найдется ответ! Посмотрим, надолго ли хватит ее упрямства. Терпение Дмитрия истощилось, планы закончились провалом, и гнев взял над ним верх.

– Будь по-твоему. Владимир! Дверь открылась почти немедленно.

– Уведи ее!

Глава 14

Пока Кэтрин отсутствовала, в ее каюте произошли перемены – сундуки сдвинули к стенам, пол накрыли ковром, поставили умывальник и подвесили койку. Сундуки служили ей гардеробом, креслом, столом… крайне неуютная тюремная камера, ничего не скажешь.

Но больше всего Кэтрин ненавидела подвесную койку. В первый раз она приземлилась на пол четыре раза, и, наконец, сдавшись, провела ночь на жестких досках. Однако ноющие мускулы заставили ее атаковать чудовище на вторую ночь. В этот раз она свалилась всего дважды и выпала в третий раз, только заснув крепким сном. Покрытая синяками с головы до ног, девушка все же нашла в себе достаточно упорства, чтобы сражаться с непослушной койкой, и лишь на четвертую ночь окончательно одолела врага.