Серебряный ангел - Линдсей Джоанна - Страница 18

Омар, однако, прекрасно понимал, что дею приходится расходовать очень много сил, чтобы сдерживать себя, и когда-то они могут иссякнуть. Джамиль тоже осознавал это, что само по себе усиливало его раздражение. Сохраняется такая ситуация довольно долго, и терпение правителя Барики на пределе. Его гнев уже прорывается наружу при малейших промахах окружающих. И хотя он сожалеет потом об отданных им в такие моменты распоряжениях, а зачастую и вовсе отменяет их, такие вспышки случаются все чаще.

Великий визирь вздохнул и пошел за Джамилем в зал приемов. Взглянув мельком на толпу жаждущих говорить с деем, он узнал в одном из них слугу Хамида Шарифа. Скорее всего он пришел затем, чтобы сообщить о новой рабыне, и вряд ли можно было сомневаться, что Джамилю повторный разговор на одну и ту же тему не понравится. Зачем вообще его пустили сюда с таким пустяковым вопросом? Впрочем, это опять же была промашка самого Омара, который не взглянул лично на добивающихся приема, а поручил выслушать их вечно спящему писарю. Не теряя времени, Омар знаком подозвал пришедшего от Хамида Шарифа и вышел с ним в приемную.

— Дею не нужны новые рабыни ни для гарема, ни для дворцового хозяйства.

— Но, мой господин…

— Да? — произнес великий визирь таким тоном, который заставил собеседника опустить голову совсем низко. Мало кто мог решиться возражать первому министру Барики.

— Простите меня, мой господин. Но, поверьте, хозяин не стал бы беспокоить вас, если бы речь не шла о самой ценной жемчужине, какая когда-либо попадала ему в руки.

— В самом деле? — несколько смягчился Омар.

— Это истинная правда, мой господин. Я сам видел ее.

— Тогда мне остается сожалеть вместе с вами. Англичанка?

Глаза слуги, кивнувшего в ответ, расширились от удивления. Он не подозревал, что шпионы дворца уже успели выследить девушку. Наверное, они все-таки заметили ее, когда она сходила с корабля, А может, это дело рук не дворцовых соглядатаев, а иностранных консулов, не отстающих от них в подобных делах? Поистине трудно что-то утаить в Барике! Непонятным при этом оставалось одно — почему голова того злоумышленника, который стоит за попытками убить дея, до сих пор не выставлена на всеобщее обозрение на воротах дворца?

— Передай своему хозяину, мы благодарны ему за то, что свою «жемчужину» он первому предлагает дею, — продолжал Омар. — Его заботы не будут забыты. Но сейчас дей новых рабынь не покупает. Что, впрочем, вовсе не означает, что он не будет этого делать всегда. Зайди ко мне еще раз, попозже. А сейчас не стоит беспокоить его такими пустяками.

Как жаль! — подумал про себя великий визирь. Но Джамилю все еще угрожает серьезная опасность. Убийцам необходимо противопоставить что-то совершенно неожиданное для них. Именно сейчас как никогда они с Джамилем нуждаются в том, чтобы их затея с письмом принесла наконец желанный результат.

Глава 12

Прошло четыре дня. Великий визирь в очередной раз отбирал из многочисленных просителей, добивающихся приема у дея, тех, у кого для этого были наиболее веские причины. В кабинет вошел писарь и сообщил, что во дворец прибыл шейх какого-то обитающего в пустыне племени, который привел в качестве дани двух великолепных чистокровных скакунов. На Омара сообщение это большого впечатления не произвело, и он уже собрался перенести прием шейха на следующий день, но писарь вдруг с необычной настойчивостью стал уговаривать его взглянуть хотя бы на лошадей, тем более что они находились сейчас на переднем дворе.

Омар не мог не почувствовать некоторой досады. Неужели секретарь Джамиля посчитал того кочевника столь важной персоной, что не мог сам разобраться с ним без первого министра? Всех дел только и было, что принять у шейха дар и отправить его восвояси. Но тут Омар понял, почему секретарь не взялся за решение этого вопроса. Общеизвестно, что жители пустыни, обязанные по Договору с деем выплачивать ему дань, не любят посылать для ее доставки своих вождей. Если с подарками пришел лично шейх, это означало, что ему самому что-то нужно от дея.

Надо пойти ему навстречу. Политика Джамиля в отношении племен пустыни всегда была направлена на их умиротворение, и это было одной из причин того, что Барика столько лет жила без войн. К тому же шейх мог быть и не в курсе последних событий в городе, и ему было совсем необязательно задумываться над тем, почему дей лично не может принять его дар.

Омар проследовал в соседнюю с его кабинетом комнату, резное окно которой выходило в передний двор. Отсюда ему было отлично видно лошадей, окруженных целой толпой дворцовых чиновников и слуг. Зеваки, впрочем, держались на приличном расстоянии от своенравных животных, которых с трудом сдерживали два молодых араба.

При взгляде на них великий визирь испытал потрясение, подобного которому не переживал уже давно. Перед ним были великолепные молочно-белой масти лошади, каковых еще никогда не видели в Барике. Вскоре он понял и то, почему их было так трудно сдерживать. Шейх привел в подарок дею жеребца и кобылицу. О птицы рая! Они могут стать родоначальниками невиданной здесь доселе породы скакунов!.

Он все еще восхищенно покачивал головой и тогда, когда вернулся в кабинет, сразу приказав улыбающемуся писарю пригласить шейха. Но неужели этот человек не знает истинной цены своего подарка, достойного самого султана? В любом случае такие лошади не могли быть выращены в пустыне. Тогда откуда же он привел их?

И вдруг Омар подумал о другом. Если на него эта пара произвела такое сильное впечатление, то каково же будет такому ценителю лошадей, как Джамиль, которому придется смотреть на них, понимая, что совершить верховую прогулку он не может. Великий визирь даже застонал при этой мысли. Получалось, что подарок явится еще одним напоминанием дею о том, что он многое не может позволить себе сейчас и неизвестно когда сможет в будущем.

Поэтому, когда перед ним предстал высокий вождь пустынного племени, Омар был уже далеко не в прекрасном расположении духа. Имя пришедшего человека — Ахмад Халифе — великий визирь сразу припомнить не смог, не наткнулся он на него и при беглом просмотре лежащих на столе бумаг. Возможно, он смог бы узнать его в лицо, но посетитель был закутан в бурнус — объемистый балахон, покрывающий кочевников пустынь с головы до пят, — и низко опустил голову, отчего капюшон бурнуса сползал вниз.

В своем раздражении Омар не стал даже обмениваться с пришедшим обычными в таких случаях витиеватыми приветствиями и сразу перешел к делу.

— Я не помню вашего имени. Из какого вы племени?

— Это ты, Омар? — услышал он неожиданно на свой вопрос.

Великий визирь напрягся. Голос был ему более чем знаком.

— Джамиль? Что за игры?

В ответ раздался хохот. Это насторожило Омара. Он еще больше помрачнел, когда в припадке смеха посетитель вскинул голову и из-под капюшона мелькнули гладко выбритые щеки.

— Кто вы? — Голос великого визиря звучал уже угрожающе.

— Давай, давай, старина. Попробуй угадать. Ты не мог забыть меня. Прошло только девятнадцать лет.

От изумления Омар замер с открытым ртом. Никто до сих пор не разговаривал с ним столь неуважительно! Он поднялся из-за стола, чтобы приказать стражникам выкинуть вон этого высокомерного пса. Но как раз в этот момент посетитель скинул наконец свой капюшон, и гневный взгляд великого визиря встретился с зелеными глазами «шейха», смотревшими на него весело и беззаботно. Он вновь сел, точнее, упал на лежащие у стола подушки, так и не закрывая рта.

— Касим? Неужели это и в самом деле ты?

— Никто иной, — последовал дерзкий ответ. Омар опять поднялся и пошел к посетителю вокруг всего своего длинного низкого стола, заваленного официальными документами и петициями.

— Ты приехал! Аллах услышал наши молитвы, ты и правда приехал!

— А вы думали, что не приеду? — успел еще спросить Дерек, прежде чем оказаться в объятиях Омара. Он и не ожидал, что этот маленький человек, которому почти в два раз больше лет, чем ему, сможет сжать его с такой невероятной силой.