Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Расстрелять! - Покровский Александр Михайлович - Страница 2


2
Изменить размер шрифта:

– Что же вы так? – сказали ему тогда. Вот тогда– то его и перекосило, и с ним случилось что-то сложное, то ли латинское, то ли латино-американское, и списался он тогда по совершенно другой статье. Словом, человек был надежный.

«Надежный» отправился на плавзавод добывать цинк. В этот цинк нужно было одеть гроб, который вместе с несвоевременно усопшим Ивановым именовался бы «ценный груз двести».

Завод насчет цинка был в курсе, но на заводе его повернули: лимит по цинку был израсходован, а будущий цинк должны были подвезти в течение месяца.

– Вам же звонили! – вяло, как последний спартанец, отбивался «надежный».

– Времена прошли, – сказали ему на заводе.

– Куда ж его сейчас девать? – не унимался «надежный», потому что с самого детства привык никому и никогда не сдаваться.

– А где он у вас до сих пор лежал? – спросили увядшими голосами заводские лупоглазые хитрецы.

– Дома, – не понимал «надежный».

– Вот пусть там и полежит, ничего страшного, сейчас уже холодно. Только окна, конечно, нужно будет открыть, – тут же приступили заводчане ко второму этапу сбережения усопшего, – а с батарей воду слить, и батареи заглушить. В этом поможем. На батареях у нас какое сечение? Ду-20? Ну вот…

– Что «вот», – не понимал «надежно списанный», – в чем поможете?

– В этом, – удивились его сообразительности заводчане, – батареи заглушим, сварщика дадим.

– Ну нет, так дело не пойдет, – начал было «списанный».

– Ну, мы тогда не знаем, – сразу закончили с ним заводчане и в ту же минуту про него забыли.

С тем, что «они не знают», списанный капитан тут же решил отправиться к начальству. По дороге он долго рубил воздух и говорил всякие выражения.

– А-а-а, чтоб они подохли! – пожелал он им в заключение.

Капитан впервые столкнулся с цинковой проблемой, и через десять минут ходьбы он окончательно решил идти к начальству, у которого, он был в этом совершенно уверен и неоднократно убежден, череп толще, а нижняя челюсть увесистей.

– А я-то думал, что его давно похоронили, – оторвалось от бумаг начальство с черепом, за заботами успевшее забыть, что у него когда-то кто-то умер. – Деньги вам собранные отдали? Ну вот! Что же вы?

– А что вы сделали, чтоб этот цинк был? Почему не добились? Почему не настояли? – спрашивало начальство по нарастающей. – Расписываетесь тут, стоите, в собственном бессилии!

– Нужно добиваться! – заорало наконец начальство. – А не демонстрировать здесь свои неспособности и беспомощность полнейшую! Рыть нужно! Рыть! Доросли тут до капитан-лейтенанта! Бог ты мой, какая тупость, какая тупость! Цинк ему ищи! Рот раскрой, положи – он закроет и проглотит. Так, что ли? Я! Здесь! Поставлен! Не для цинка!!! Понимаешь? Не для цинка!.. Идите. И не прикрывайте мелкой суетливостью своего безделья! Цинк чтоб был! Доложите! Все!!!

Витамины на флот поступают в жестяных банках, а надо бы в ведрах, а может, и в бочках…

Капитан пошёл от начальства. По дороге он все время говорил три слова, из которых только одно было очень похоже на слово «провались».

Пропадал он двое суток, потом появился мятый, виноватый и принялся с жаром отрабатывать.

А медики тем временем, тихой сапой, по своим каналам справились насчет цинка, узнали, когда он будет, сказали: «Ладно, мы подождем», – и сразу же договорились насчет деревянного.

– Деревянный? – ухватились на заводе. – А цинковый уже не надо?

– Надо, – сказали наши всегда спокойные медики, – и цинковый и деревянный. Он у нас пока в морге полежит.

И положили. Когда же наконец появился цинк и из него сделали то, что хотели, впихнуть в него бережно сохраненного Иванова не удалось – чуточку не влез; ни в цинковый, ни в деревянный.

– Он что у вас там, вырос, что ли? – злобно ворчали заводчане, уминая Иванова, который если где и влезал в одном месте, то тут же вылезал в другом. Не хватало всех размеров сантиметров по двадцать.

– А кто снимал мерку? – спросил начальник завода, когда эта неувязочка всем порядком поднадоела. Оказалось, что мерку снимал матрос, который уже уволился в запас.

Начальник завода очень изобретательно облегчил душу и сказал:

– Чтоб в следующий раз мерку снимал офицер, – подумал и добавил: – Капитан-лейтенант, а сейчас чтоб влез! Влез! Хоть всем заводом пихайте. Вы у меня пострадаете… за Отечество. Я вам сделаю соответствующее лицо…

После этого заводчане поделили силы: одни с чувством передали Иванову, чтоб он влез, и начали его запихивать с завидным вдохновением, другие принялись обхаживать медиков – ходили как очарованные и заглядывали им в глаза. Минут через пять они решили, что хватит облизывать, и приступили:

– А может, мы отпилим где-нибудь там у него кусочек, а? Маленький такой, а? – голос их непрерывно зацветал мольбой. – Незаметненький такой, как вы считаете? Мы потом сами похороним. А может, у вас есть что-нибудь такое? Может, можно будет его полить чем-нибудь, растворить там чуть-чуть, а? Ему же все равно, как вы считаете?

– Не знаем, – сказали медики, покачали головами и уехали, оставив на заводе Иванова до вечера. Вечером он должен был быть отправлен. И билеты были, – в общем, тоска.

– Делай что хочешь, – сказал начальник завода начальнику цеха, – режь, ешь, но чтоб влез! Влез! Хочешь, сам ложись впереди и раздвигай! Хочешь – не ложись! Хочешь – мы тебя вместо него похороним. В общем, как хочешь!

Начальник цеха хотел, он очень хотел; он до того обессилел от того, что хотел, что был готов сам лечь и раздвигать. Но вдруг все обошлось. На флоте в конце концов все обходится, все получается, делается само собой, не надо только суетиться…

В конце концов вышли пять решительных жлобов и, под массу бодрых выражений, в три минуты запихала атомника Иванова в дерево и в цинк, как тесто в банку. Попрыгали сверху и умяли. Заткнули аккуратно гвоздиком те места, которые повылезли, и запаяли. Делов-то…

А в это время в нашем тылу добывалась машина, Списанный капитан метался одинокий и слепой от горя. Он уже выяснил, что в эту минуту из восьмидесяти двух машин – тридцать два «газика», а остальные после целины не на ходу, а на ходу один самосвал, да и тот – мусорный.

Заболевший от такой невезухи капитан был готов везти запаянного в цинк Иванова на мусорном самосвале.

– Да вы что? – сказали в тылу и не дали самосвал. И все-таки он его довез, на попутках, щедро посыпая дорогу поллитрами. На вокзал приехали за двадцать минут до отхода поезда.

– Куда?! – рявкнула проводница и загородила проход.

– У нас разрешение есть, – задуревшим с дороги голосом прошептал капитан: он всю дорогу, в минус двадцать, ехал сверху.

– Назад! – не унималась проводница. – Я тебе дам «разрешение», а людей я куда дену?!

Она вытолкнула капитана вместе с ящиком назад. Капитан, совершенно обессиленный белым безмолвием, вытащил собранные на Иванова деньги и, стыдно сказать, угостил проводницу четвертным.

– Ну ладно, – сжалилась она, – волоките, сейчас покажу куда.

Гроб заволокли, куда показали. Не успели тронуться с места, как появился бригадир.

– Где тут эти похоронщики? – бригадир смотрел так, будто заранее знал, кто где нагадил.

– Ты, что ли? – ткнул он пальцем в капитана, и у капитана сразу же забился пульс.

– Да? Документы давай.

Капитану нельзя было волноваться. Пальцы его наконец достали документы.

– Ну, так и знал, – вздохнул бригадир, – неправильно. На следующей слазь. Не забудь его прихватить. Проверю. Знаю я вас, был уже один такой прохвост, намаялись.

Достался ещё один четвертной. Все-таки есть хорошие люди, есть; сейчас он на тебя наорал, набрызгал, а сейчас он уже хороший человек и ты его полюбил, испив до дна радость прощенья.

– Ты когда в следующий раз повезешь кого-нибудь, ты обязательно все правильно оформи, – обхватил капитана за плечи бригадир, – да, и смотри, он у нас, сам понимаешь, где едет, у нас иногда «Жигули» раздевают, не то что твоего родственника; цинк – это вещь; приедешь, его снимать – а цинка нет, и давно уже один покойник голый едет. Было такое, бесплатно дарю, – бригадир хохотнул. Капитан выбегал на каждой станции. И началась дорога. Многим мы ей обязаны, дороге. Ты едешь, и едут мимо тебя: мясо, масло, «а как у вас», дети, тещи, подарки, какие-то праздники, каникулы. О чем только люди не говорят, чем только они не живут; а ты как с другой планеты, будто и не жил никогда…