Битвы по средам - Шмидт Гэри - Страница 54

— Полный улёт! — объявил он. И мы побежали вслед за ним — скатываться вниз в бурлящих струях, глотать воду и радоваться жизни.

Даже Мирил рискнула.

А потом и Мей-Тай — только если Мирил будет держать её за руку.

Так мы провели всё утро. Миссис Сидман и миссис Бейкер стояли на берегу у водопада и смотрели на нас сверху.

Я видел, что миссис Бейкер ужасно хочется попрыгать с нами. Время близилось к полудню, и там, наверху — на скалистой проплешине над водопадом, где они стояли, — наверняка сильно жарило солнце. Влага, которой за ночь пропитался лес, поблёскивала везде: на листьях папоротника, на сосновых иглах, на мшистых пнях. Поблёскивала — и стремительно испарялась. Лица наших учительниц тоже блестели. От пота.

Всё-таки трудно быть учителем. Ведь надо всё время помнить, что ты учитель, и вести себя соответственно. Например, нельзя прыгать вместе со всеми в прохладный прудик под водопадом, выныривать, хохотать, отфыркиваться от попавшей в нос воды.

На обед мы ели бутерброды с куриным салатом и с нарезанными в длину дольками огурца. С такой едой можно прожить без вилок. Потом вернулись к речке, и Данни стал нырять — нам такие прыжки и не снились. Он успевал сделать в полёте полтора оборота и, нырнув головой вперёд в самый водоворот, скрывался в пене под водопадом. Один раз он сделал два полных оборота, такое вообще никому не под силу, даже спортсменам-олимпийцам. А вынырнув, опять хохотал и фыркал, наглотавшись воды.

Так мы и провели остаток дня. Ни одной схемы предложений не нарисовали. Только плавали и ныряли в водопад, пока не спала жара. Ближе к вечеру вернулись в лагерь, и миссис Бейкер начала давать всем задания.

А с Дугом Свитеком приключилось вот какая история. Прикиньте, за полтора дня он ни разу не проследовал по тропинке к отхожему месту для «джентльменов». По малой нужде он ходил куда-то за два скалистых гребня, а по большой не ходил вовсе. Мы понимали, что ему хочется. Даже очень хочется, и это ощущалось. В воздухе. Но Дуг говорил, что не сядет над ямой посреди леса, даже если вырыл эту яму собственными руками.

Ну а с другой стороны, куда денешься? Если ты на ужин да ещё на завтрак ел перцы чили, долго в себе такой продукт не удержать. Это понимал даже Дуг Свитек, и в конце концов он сдался. Просто выбора не было.

Дуг ушёл туда, куда указывал палец на табличке. И очень долго не возвращался. Никто это не обсуждал, но все посматривали на тропу.

Возвращался он вприскочку, счастливый, сияющий, что тоже неудивительно.

И не имел ни малейшего представления о том, кто увязался за ним из чащи леса.

Мы тоже сначала не поняли.

— Из Дуга летит дым, — сказала Мей-Тай.

— Нет, это за ним летит дым, — поправил Данни.

Глаза у миссис Бейкер стали квадратные.

— Это не дым, — обречённо сказала она.

— Комары! — воскликнул я.

И мы бросились наутёк. Дуг не сразу разобрался почему. Зато когда комары облепили его руки и лицо, вопросов больше не возникало. Дуг тоже дал дёру. Он нёсся, не разбирая дороги, натыкаясь на кусты и деревья… И кто только придумал этих кровососов? Почему мир так несправедлив?

Комары неотступно следовали за нами и гудели, как маленькие аэропланы.

Мы забежали в речку и стали плескать на комаров водой.

Они зависли над нашими головами, ожидая, пока мы выйдем на сушу. Они над нами издевались.

Мы рванули в лес и стали отмахиваться от комаров сосновыми ветками.

А они продолжали над нами издеваться.

Тогда мы побежали к костру. Миссис Бейкер пообещала, что дым их отпугнёт.

Ерунда всё это. Дым комарам нипочём. Прятаться от них в дыму — всё равно что сидеть под партой и закрывать голову руками, когда на тебя сбросили атомную бомбу.

— Разделитесь на группы и продолжайте двигаться, — посоветовала миссис Бейкер. Полезный совет. Именно так следует вести себя людям, если в океане их окружили акулы. Акулы съедят крайнего, а тот, кто окажется в центре группы, авось уцелеет. Ну и, типа, надо всё время меняться местами. Мы так и делали. А я в центр вообще не попал — оба раза уступил свою очередь Мирил. Раз уж она помогала мне мыть посуду и чистить котелки. Она сказала, что я сэкономил ей пол-литра крови. И так на меня посмотрела… и так улыбнулась… За такую улыбку и пол-литра крови не жалко.

Когда — уже в сумерках — в лагерь с рюкзаком на плечах пришла миссис Биджио, она застала нас в самом жалком состоянии: сбившись в небольшие группки, мы вяло махали ветками, пытаясь отогнать комариные орды. Костёр почти потух, никакого ужина не намечалось. Миссис Сидман спряталась в палатке, плотно-преплотно затянув молнию.

Миссис Биджио скинула рюкзак и, вынув оттуда противокомариную брызгалку, принялась обрабатывать нас сверху донизу. Потом она бросила в костёр все имевшиеся дрова и послала полкласса принести из лесу ещё.

— Остальные идут к реке! — объявила она. — И приносят мне оттуда три больших плоских камня. Только грязные не тащите! Вымойте их хорошенько. И воду в котелки наберите, в оба! Господи, кто их только мыл? Это не мытьё!

Когда мы вернулись с камнями и котелками, полными воды, миссис Биджио достала из рюкзака чеснок, морковку, картошку, репу, кусок мяса и помидоры.

Мей-Тай открыла рот.

— Тхит бо кхо? — догадалась она.

— Будет, когда сварится, — ответила миссис Биджио. — Достань-ка мне карри и корень имбиря вон из того кармашка. Лимонного сорго я не нашла, но ничего, обойдёмся.

И они с Мей-Тай обошлись. Вода вскоре закипела, и они нарезали в один котелок картошку и репу, а в другой — мясо. А потом всё перемешали и добавили все остальные припасы из рюкзака миссис Биджио. И даже без лимонного сорго эта еда пахла так восхитительно, как пахнет только еда, приготовленная на костре. Знаете этот запах?

Когда на небе загорелась первая звезда, миссис Биджио разложила по мискам рагу — да-да, по мискам, которые она собрала, пока поднималась по тропинке к лагерю! И выдала нам ложки, которые она тоже собрала по дороге!

— За утварью глаз да глаз нужен, — сказала она директрисе, которая была так счастлива поесть горячего тхит бо кхо, что даже перестала подозревать меня во всех мыслимых и немыслимых прегрешениях. Хотя котелки я после ужина опять мыл.

И опять — с Мирил!

Мыть котелки — самое милое дело. Мы не против.

Мы всё ещё драили котелки, когда к речке спустились Мей-Тай и миссис Биджио: мыть поварские ножи, которые никому, кроме Мей-Тай, трогать не позволялось. И на берегу, в нашем присутствии, миссис Биджио сказала Мей-Тай, что вообще-то она планировала попасть в лагерь пораньше, но как раз сегодня утром состоялся разговор в католической службе милосердия, которая вывезла Мей-Тай из Вьетнама, и что, конечно, приют, в котором живёт Мей-Тай, очень хороший, и сёстры милосердия очень добрые, но если она не возражает, то есть если она захочет, она может жить с миссис Биджио, в её домике — домик, конечно, маленький, но она живёт там теперь совсем одна, и она подумала, что если Мей-Тай не против, то есть если она захочет — и тут Мей-Тай обняла миссис Биджио крепко-крепко, а миссис Биджио обняла Мей-Тай крепко-крепко… А потом только громко журчала вода меж камней.

Спасибо тебе, Боже. Ты всё-таки что-то видишь оттуда, сверху.

В ту ночь я лежал без сна. Казалось, вся заболоченная, чавкающая земля куда-то провалилась, оставив на поверхности под моей спиной только острые камни. Я лежал и смотрел, как мириады звёзд постепенно расцвечивали небо. А потом звёзды погасли — ушли спать. В полусне-полуяви я думал о Мей-Тай и миссис Биджио. И о лейтенанте Бейкере, который возвращается домой, к миссис Бейкер. И о Данни Запфере, который готовится к своей бар-мицве. И о Бобби Кеннеди. И о Мартине Лютере Кинге. И о том, что через пять лет меня тоже отправят во Вьетнам.

И о том, что выпала роса и спальник начинает промокать.

В общем, я ещё бодрствовал, когда край неба посветлел и стала заниматься заря. Воздух был ещё предрассветный, серый, и всё вокруг тоже казалось серым, а туман поднимался от земли — сначала белёсыми лоскутами, а потом волнами, а потом мне и вовсе показалось, что за ночь весь наш лагерь вознёсся на облака. Выбравшись из влажного от росы спальника, я — через серый воздух и белый туман — пошёл к речке. Она встретила меня весёлым плеском, словно поджидала. Я наклонился, потрогал воду. Холодная. Ледяная. Но я закатал штаны по колено и вошёл. Покатые валуны на дне скользили под ногами, гладкие и даже немного мягкие, а поток стремился отъединить мои ступни от камней и унести с собой.