Навеки - Линдсей Джоанна - Страница 32

Рыцарь был высокий, широкоплечий, его золотистые волосы были коротко подстрижены, как это принято было у норманнов. Взгляд изумрудно-зеленых глаз был прикован к ее лицу, а не к ее обидчику, который, воспользовавшись моментом, пытался незаметно отползти в сторону. Его дружки уже разбежались кто куда, оставив Розалин наедине с ее спасителем и… Гаем из Анжу.

Она сначала не разглядела парнишку из-за широкой спины рыцаря, но, заметив озабоченное выражение его лица, поняла, что именно он привел сюда этого рыцаря, так как прекрасно понимал, что от его собственного вмешательства проку будет не больше, чем от сопротивления Розалин. Значит, он все время шел за ней по пятам и, когда она попала в беду, пришел ей на помощь — нашел того, кто действительно мог ее спасти.

Розалин почувствовала горячую благодарность к пареньку. Она все еще была в шоке от случившегося, иначе бы, конечно, увидела, с каким нескрываемым восхищением уставился на нее незнакомый рыцарь. Теперь же от нее не ускользнул ни его взгляд, ни его внешность — рыцарь был чертовски красив, и его сверкающая на солнце кольчуга придавала ему еще больше великолепия.

Она чуть не рассмеялась, несмотря на всю серьезность момента: подумать только, в роли спасителя выступает настоящий рыцарь в сверкающей броне, который, ко всему прочему, еще и красив как бог, — только в сказке такое встретишь!

Ее современницам такое и не снилось, а ей вот повезло, и то только потому, что она попала в прошлое — в сказочный мир любезных кавалеров и прекрасных дам. Неужели всем женщинам XX столетия нужно побывать в прошедших временах, чтобы узнать, что такое рыцарство и галантность? Интересно, есть еще здесь воины с заколдованными мечами? А то Торн замучается таскать сюда на экскурсию всех желающих.

Надо спросить у него об этом, а также о том, за что его прокляла ведьма Ганхильда. Но сейчас его рядом не было, и Розалин вовремя вспомнила, что ей нужно наконец поблагодарить своих спасителей. Она решила начать с рыцаря.

— Я вам чрезвычайно благодарна, — с чувством сказала она ему и улыбнулась, подтверждая улыбкой искренность своих слов. — Ваше вмешательство было очень своевременным. Спасибо и тебе, Гай. Наверное, это ты привел сюда этого достойного рыцаря?

— Да, — ворчливо отозвался мальчишка, — но в этом не было бы нужды, если бы вы с самого начала послушались…

— Знаю, знаю, — остановила она его упреки. — Поверь, я больше никогда не совершу такой ошибки. Я просто не предполагала, что здесь так много простых солдат…

Розалин сказала это затем, чтобы у ее спасителей не сложилось впечатление, что она совершенная дурочка, а главное, чтобы они не заподозрили, что она не из их столетия. В средние века женщины твердо знали, что им позволено и не позволено, и редко нарушали эти неписаные правила. И уж конечно, ни одна из благородных леди не рискнула бы отправиться на прогулку по военному лагерю без свиты.

— Это невежественный и грубый народ. Им следовало бы знать, чем они рискуют, нападая на знатную леди, — сказал рыцарь.

Розалин так и хотелось возразить: «Они прекрасно знали, чем рискуют, — могу поклясться». Однако надо было признать: то, что он сказал, при обычных обстоятельствах было бы справедливо. Но в данном случае… Кто знает, сколько времени эти мужчины были оторваны от своих законных жен, не имея в кармане даже монеты, чтобы удовлетворить свои потребности с потаскушками? Нет, леди не стала бы задаваться подобными вопросами, и Розалин решила, что ей тоже не следует затрагивать эту тему.

Слова рыцаря окончательно приободрили ее, и она ответила, нимало не смутившись:

— Я не знаю, что было у них на уме, но я рада, что вам удалось им помешать.

— Я счастлив, что смог быть вам полезным, мадемуазель, — любезно произнес он. — Если вам снова понадобится моя помощь…

— Эта леди находится под покровительством Торна Бладдринкера, — отрезал Гай.

— Да, в самом деле? Ну тогда лучшей защиты для нее и не требуется, — сказал рыцарь и прибавил со вздохом:

— А жаль.

Розалин густо покраснела: глаза рыцаря были теперь устремлены на нее в упор, как будто бы он переменил свое мнение о ней и решил взять то, что не досталось солдатам. Но она тут же поспешила успокоить себя — не может же ее благородный спаситель заставить ее снова взывать о помощи!

Но Гай, очевидно, заподозрил что-то неладное. Он быстро подошел к ней и взял за руку, видимо, желая увести, пока она снова не вляпалась в историю, и решительным шагом направился прочь.

— Благодарю вас, милорд, — бросил он на ходу, обращаясь к рыцарю.

Розалин захотелось отлупить мальчишку за такую дерзость, но она умерила свои пыл и, упираясь, задержалась ровно настолько, чтобы сказать:

— Прощайте, сэр рыцарь, благодарю вас от всей души. Может быть, когда-нибудь я смогу отплатить вам за вашу доброту.

Рыцарь откинул голову и расхохотался; Розалин снова залилась краской смущения.

Глава 22

— Что это его так насмешило? Я что-то не так сказала? — спросила Розалин у Гая, тащившего ее за руку по узкой тропинке между боевыми шатрами.

Не замедляя шага, он хмуро пробурчал:

— Вам, должно быть, не терпится защитить его от назойливых приставаний местных потаскушек.

— У меня этого и в мыслях не было, — возразила она оскорбленным тоном.

— Может, и так, да по вашим словам выходит совсем иное, — продолжал упираться он. — Как еще вы смогли бы отблагодарить его, если бы…

Он не договорил. Розалин заметила, что он покраснел как рак, и поняла, на что он намекал своим «если бы». Она почувствовала, как вспыхнули ее щеки. Неужели рыцарь подумал про нее то же самое и поэтому рассмеялся?

При мысли об этом Розалин стала пунцовой. Она злилась на себя за свое смущение — в конце концов, она же не девчонка, а взрослая женщина, весьма хорошо изучившая все стороны социальной жизни, в том числе (благодаря Торну) и область интимных отношений. Она могла бы с полной уверенностью сказать, что в этом столетии в целом мире не нашлось бы человека, который был бы столь же образован, как она.

Эта мысль наполнила ее душу радостным удовлетворением — приятно было сознавать, что все эти бесконечные часы над книгами и учебниками, ради которых она жертвовала даже своей личной жизнью, не пропали даром. В то же время это показалось ей забавным: что ей делать теперь со своими знаниями и образованностью среди этих невежественных вояк?

Ее смущение и вызванное им раздражение уже почти прошли, и она вновь обратилась к своему юному стражу:

— Кто этот рыцарь, который спас меня? Какая-нибудь важная персона?

— Важная персона? — повторил мальчишка, усмехнулся и добавил снисходительным тоном:

— Миледи, каждый, к чьим советам прислушивается герцог, является важной персоной, а сэр Ренар де Морвиль — ближайший друг Роберта Мортена.

Поскольку Гай не стал уточнять, кто такой Роберт Мортен, Розалин поняла, что это имя должно быть известно всем и каждому. И действительно, покопавшись в памяти, она вспомнила, что так звали второго сводного брата герцога Вильгельма, который, как и Одо, принимал самое активное участие в военном походе против Англии.

Если сэр Ренар был другом Роберта, значит, он довольно высоко стоял на общественной лестнице. И если пока сам по себе он еще не имел большого влияния, то, несомненно, приобрел его после того, как Вильгельм поделил Англию между своими сподвижниками — если только не погиб в одном из предшествующих сражений.

Розалин пыталась вспомнить, что ей известно об этом рыцаре из истории — ведь тогда она смогла бы проследить его дальнейшую судьбу. Но все усилия ее были тщетны, да и понятно: большинство вассалов Вильгельма изменили свои имена, после того как осели в Англии, а их первоначальные имена не сохранились в летописях.

Они с Гаем подошли к их шатру, но он отпустил ее руку только после того, как они вошли внутрь.

— Вы останетесь здесь до возвращения нашего господина, — сказал он.