Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Стихотворения. Поэмы. Проза

Случевский Константин Константинович

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Стихотворения. Поэмы. Проза - Случевский Константин Константинович - Страница 13

Изменить размер шрифта:

Старый божок

Освещаясь гаснущей зарей,

Проступая в пламени зарницы,

На холме темнеет под сосной

Остов каменный языческой божницы.

Сам божок валяется при ней;

Он без ног, а все ему живется!

Старый баловень неведомых людей

Лег в траву и из травы смеется.

И к нему, в забытый уголок,

Ходят женщины на нежные свиданья…

Там языческий покинутый божок

Совершает тайные венчанья…

Всем обычаям наперекор чудит,

Ограничений не ведая в свободе,

Бог свалившийся тем силен, что забыт,

Тем, что служит матушке-природе…

«О, не брани за то, что я бесцельно жил…»

О, не брани за то, что я бесцельно жил,

Ошибки юности не все за мною числи,

За то, что сердцем я мешать уму любил,

А сердцу жить мешал суровой правдой мысли.

За то, что сам я, сам нередко разрушал

Те очаги любви, что в холод согревали,

Что сфинксов правды я, безумец, вопрошал,

Считал ответами, когда они молчали.

За то, что я блуждал по храмам всех богов

И сам осмеивал былые поклоненья,

Что; думав облегчить тяжелый гнет оков,

Я часто новые приковывал к ним звенья.

О, не брани за то, что поздно сознаю

Всю правду лживости былых очарований

И что на склоне дней спокойный я стою

На тихом кладбище надежд и начинаний.

И всё-таки я прав, тысячекратно прав!

Природа — за меня, она — мое прощенье;

Я лгал, как лжет она, и жизнь и смерть признав,

Бессильна примирить любовь и озлобленье.

Да, я глубоко прав, — так, как права волна,

И камень и себя о камень разрушая:

Все — подневольные, все — в грезах полусна,

Судеб неведомых веленья совершая.

На чужбине

Ночь, блеска полная… Заснувшие пруды

В листах кувшинчиков и в зелени осоки

Лежат, как зеркала, безмолвствуя цветут

И пахнут сыростью, и кажутся глубоки.

И тот же ярких звезд рисунок в небесах,

Что мне на родине являлся в дни былые;

Уснули табуны на скошенных лугах,

И блещут здесь и там огни сторожевые.

Ударил где-то час. Полночный этот бой,

Протяжный, медленный, — он, как двойник, походит

На тот знакомый мне приветный бой часов,

Что с церкви и теперь в деревню нашу сходит.

Привет вам, милые картины прежних лет!

Добро пожаловать! Вас жизнь не изменила;

Вы те же и теперь, что и на утре дней,

Когда мне родина вас в душу заронила

И будто думала: когда-нибудь в свой срок

Тебя, мой сын, судьба надолго в даль потянет,

Тогда они тебя любовно посетят,

И рад ты будешь им, как скорбный час настанет

Да, родина моя! Ты мне не солгала!

О, отчего всегда так в жизни правды много,

Когда сама судьба является вершить,

А воля личная — становится убога!

Привет вам, милые картины прежних лет!

Как много, много в вас великого значенья!

Во всем — печаль, разлад, насилье и тоска,

И только в вас одних — покой и единенье…

Покоя ищет мысль, покоя жаждет грудь,

Вселенная сама найти покой готова!

Но где же есть покой? Там, где закончен путь:

В законченном былом и в памяти былого.

«Вдоль бесконечного луга…»

Вдоль бесконечного луга —

Два-три роскошных цветка;

Выросли выше всех братьев,

Смотрят на луг свысока.

Солнце палит их сильнее,

Ветер упорнее гнет,

Падать придется им глубже,

Если коса подсечет…

В сердце людском чувств немало…

Два или три между них

Издавна крепко внедрились,

Стали ветвистей других!

Легче всего их обидеть,

Их не задеть — мудрено!

Если их вздумают вырвать —

Вырвут и жизнь заодно…

«Мне грезились сны золотые…»

Мне грезились сны золотые!

Проснулся — и жизнь увидал…

И мрачным мне мир показался,

Как будто он траурным стал.

Мне виделся сон нехороший!

Проснулся… на мир поглядел:

Задумчив и в траур окутан,

Мир больше, чем прежде, темнел.

И думалось мне: отчего бы —

В нас, в людях, рассудок силен —

На сны не взглянуть, как на правду,

На жизнь не взглянуть, как на сон!

Искусственная развалина

Вздумал шутник, — шутников не исправить, —

Вздумал развалину строить и древность поставить!

Глупо, должно быть, развалина прежде глядела..

К счастью, что время вмешалось по-своему в дело

Что было можно — обрушило и обломало;

Тут оно арку снесло, там камней натаскало;

Тут не по правилам косо направило фриз;

Лишним карниз показался — снесло и карниз!

Дождик, шумливый работник, ему помогая,

Стукал, долбил, потихоньку углы закругляя;

Вихорь-свистун налетал, ветерочки юлили,

Камни сверлили, чтоб камни податливей были,

Зори, румяные сестры, покровы им ткали,

Светом и тенью кроили, плющом ушивали!

Розовых пуговок вкруг расплодила восковка;

Терний пролез, растолкал, проворчав: «Так мне ловко!»

Ива сказала: «Я ветви к земле опущу,

Ну, докажите, кто может, что я не грущу!?»

Совушка-вдовушка в трещине гнездышко свила:

«Я ли покойничка мужа в ночи не любила?

Мальчики камнем подшибли его на заборе,

Тело его в огороде висит на позоре;

Я ли по муже очей своих не проглядела,

Я пучеглазою стала, когда овдовела».

Стала в развалине совушка вещей душою,

С вечера плачется, а замолкает с зарею!..

Ну и красивой же вышла развалина, право!..

Вот и строитель в углу притаился лукаво —

Статуя в землю ушла! Из-под плотной листвы

Бронзовый очерк заметен плеч, ног, головы;

Только лица не видать, будто бедному стыдно!

Но человеческий облик из зелени видно…