И только сердце знает (том 2) - Линдсей Джоанна - Страница 28

Однако было уже слишком поздно что-либо менять, и, хотя Рейна понимала, что ему необходимо подумать, ей все же нужно было кое о чем спросить Ранульфа.

— Вы встретитесь с ним?

— Какого черта он так быстро узнал? У Рейны возникло ощущение, что Ранульф говорит вовсе не с ней, что он и не слышал ее вопроса. Однако она ответила:

— Если вы имеете в виду вашу свадьбу, то он ничего об этом не знал, по крайней мере до того момента, пока я ему об этом не сказала.

Ранульф сразу же обратил внимание на Рейну.

— Вы?! Ну тогда почему же он здесь?

— Это вовсе не тайна, Ранульф. Его повозка сломалась где-то недалеко от замка, проезжая мимо. В противном случае он и не заехал бы в Клайдон. Жильбер привел его ко мне и…

— И вы догадались, кто он, — закончил с отвращением Ранульф.

— Догадалась? Господи! В этом не было необходимости. Вы не говорили мне, что он так молод и что он почти ваша точная копия.

— Думаете, я рад подобному сходству? Вы и представить себе не можете, как часто принимали его знакомые, не видевшие его долгое время, меня за него! Некоторые даже отказались поверить в то, что я — не он. Знаете ли, каково это, когда вас принимают за человека, которого вы…

Он не закончил мысли, и Рейна сделала это за него:

— Презираете? Действительно ли это так? Вместо ответа он хмуро взглянул на нее и спросил:

— Что ему нужно, леди?

— Возможно, поздравить вас? — Он еще больше потемнел. — Ну откуда же мне знать? — раздраженно добавила она. — Почему бы вам не спуститься в зал и не спросить его об этом самому?

— Прикуси язык, женщина!

Рейна сощурилась, а губы ее плотно сжались. Она слышала, что Ранульф так же разговаривал и с Уолтером, и подобные слова в его устах — скорее выражение нежности, чем злобы. Возможно, она и побаивалась его криков, однако не его ярости — пока не побаивалась по крайней мере.

— Стало быть, вы не собираетесь встречаться с ним?

— Нет, не собираюсь, — прогремел Ранульф.

— Ну и очень плохо, — спокойно сказала она, как будто вопрос уже был решен. — А я-то надеялась понять, каким образом он так много о вас узнал.

— Что вы имеете в виду?

— Своей жизнью вы, несомненно, дали ему повод с гордостью называть вас своим сыном. Я и представить себе не могу…

— Рейна!

— Я только пошутила! — закричала она, увидев, что он направляется к ней. Она спрыгнула с кровати и, прежде чем скрыться за дверью, добавила:

— Но вам следовало бы слышать, какие дифирамбы распевал он в вашу честь, когда думал, что я наняла вас на службу. Полагаю, он хотел убедить меня в том, что я не зря трачу свои деньги. Мне доставила истинное наслаждение возможность исправить его. Однако должна признаться, что поначалу я была ужасно с ним неучтива. Не знаю, что нашло на меня. Но вам, наверное, будет интересно узнать, что он такой же толстокожий, как и вы, когда дело доходит до оскорбления. Он просто не замечает его.

— Ну конечно, это не по вашей вине, но я-то знаю, какой у вас остренький язычок!

Она улыбнулась про себя, решив, что он только что признал, что этот случай не был исключением из правил. Однако прежде чем сделать окончательное признание, она еще ближе продвинулась к двери.

— Он был все еще совершенный незнакомец для меня, и мне пришлось извиниться за свою неучтивость — вот почему я решила загладить свою вину, пригласив его отобедать с нами.

— Что вы сделали? — взорвался он. У Рейны был лишь один путь к спасению — исчезнуть как можно скорее.

Глава 37

Бросившись опрометью к лестнице, Рейна прикрыла рот ладошкой, чтобы сдержать хохот. Выражение лица Ранульфа было таким комичным: не то удивленное, не то свирепое. Однако она действительно не должна была так поступать с ним. Не стоило и сомневаться, что он был безумно зол на нее за то, что она так его подставила, к тому же уловка ее могла и не сработать. Не стал бы Ранульф разыгрывать из себя рассерженного и недовольного только из-за того, что она сказала ему, что приняла в их доме его отца. И тем не менее на что она все-таки надеялась? Что они увидят друг друга и все будет хорошо? Это было более чем невероятно, а по правде говоря, ей просто не хотелось самой выставлять из замка отца Ранульфа. Она н так была уж слишком груба с ним сегодня. А если Ранульф хочет, чтобы лорд убрался, то пусть сам и скажет ему об атом.

Рейна остановилась возле лестницы, поскольку ей нужно было придумать какое-то оправдание тому, что она появилась без Ранульфа. Что же делать? Извиниться, солгать или сказать правду? Интересно, чему бы он скорее поверил? Если он знал Ранульфа так хорошо, как стремился показать ей, то неужели же он не предполагает, как в действительности Ранульф может отреагировать на его визит?

Она стояла все там же, нахмурившись и размышляя над этой новой свалившейся на нее задачей, когда кто-то положил ей руку на плечо. Сердце Рейны едва не выпрыгнуло из груди от испуга, ибо она не слышала звука приближающихся шагов. Но, обернувшись, она мгновенно поняла, в чем была причина: рядом с ней стоял Ранульф, на котором не было ни ботинок, ни, впрочем, чего-либо из одежды вообще. Челюсть Рейны от изумления отвисла. Она бы ни за что не посмела довести его до подобной ярости, если бы не была абсолютно уверена, что сможет избежать его гнева, просто выскочив за дверь спальни; он не посмел бы последовать за ней, по крайней мере не сразу же.

— Вы что, с ума сошли? — Она вопросительно посмотрела на него, краснея от одной лишь мысли о том, какое замешательство он, должно быть, испытывает. Она мгновенно представила, как из ниоткуда появляется десяток слуг, которые собственными глазами увидят, что муж ее напрочь лишен каких-либо признаков скромности. — Господи милостивый, вы же обнажены!

— Предел моему терпению наступил, леди! — прогремел он в ответ. — Вас ожидает неминуемое наказание, которое вы, впрочем, уже давно заслужили.

— Возможно, вы хоть сперва оденетесь?

Рейна тут же пожалела о проявленной дерзости. Если кто-то и был сумасшедшим, то именно она, раз так долго смела испытывать его терпение. Она гадала, потащит ли он ее в спальню для этой экзекуции или прямо на лестнице положит поперек колен. Да, обвинять его в чем-либо после подобного замечания она просто не имела права.

Однако он не стал делать ни того, ни другого, ибо не забыл еще, что явилось основной причиной, вызвавшей его гнев.

— Немедленно вы возвратитесь в зал, леди, и возьмете назад свое приглашение.

Рейна тяжело вздохнула. И почему только он такой упрямый? Ел ответ, единственно возможный в данной ситуации, должен был рассердить Ранульфа еще больше, и на этот раз основной причиной раздражения суждено было стать именно ей.

— Я не могу сделать это, милорд.

— Не можете?! Я не прошу вас, женщина. Я приказываю.

— Я знаю. — Она вся съежилась от страха. — И хотела бы повиноваться вам, но как я могу? Теперь это касается не только того, что произошло между вами и вашим отцом. Я неверно поступила, пригласив его, не спросив сначала вашего разрешения, но я все же сделала это. И как ваша жена я говорю не только от своего имени, но и от вашего, когда вас нет рядом со мной. Если вы приказываете мне выставить этого человека, то тем самым вы позорите и сам Клайдон. Неужели это именно то, что я должна сделать, следуя вашему приказу?

Долго и пристально смотрел на нее Ранульф, но наконец все же произнес:

— Накормите его, но я хочу, чтобы после этого он немедленно покинул замок.

Господи! Слава тебе! В конце концов он оказался уж и не таким несгибаемым.

— Конечно, милорд. А могу ли я сказать ему…

— Леди Рейна? — донесся снизу голос Флоретт. Рейна отчаянно посмотрела на Ранульфа и, вспыхнув до кончиков волос, прошипела:

— Уйдите же!

— Мы еще не закончили, — упрямо сказал он.

— Но… Ранульф, ты же обнажен!

— И что?!

— Леди Рейна? — Голова Флоретт показалась из-за изгиба лестницы. — Госпожа Хилари хотела бы знать…