Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Бал был бел

Лукин Евгений Юрьевич

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Бал был бел - Лукин Евгений Юрьевич - Страница 10

Изменить размер шрифта:

«Вот и кончен поединок…»

Вот и кончен поединок. Навсегда.

Впереди ещё какие-то года,

слёзы пьяные да карканье ворон.

На зубах скрипит песчинка с похорон.

1996

Теперь уже недолго…

«Будут ли тому причиной войны…»

Будут ли тому причиной войны

или наступленье тяжких льдов —

мы уйдём. Земля вздохнет спокойно,

распрямляя шрамы городов.

Разве это не издёвка злая:

пробуя на ноготь остриё,

взрывами и плугами терзая,

люди звали матушкой её!

Из окна — запруженная Волга.

Берега в строительной пыли.

Ждёт Земля. Теперь уже недолго.

Мы уходим. Мы почти ушли.

1978

«Мне снятся сны, где всё — как наяву…»

Мне снятся сны, где всё — как наяву:

иду проспектом, что-то покупаю.

На кой я чёрт, скажите, засыпаю —

и снова, получается, живу?

Я эту явь когда-нибудь взорву,

но не за то, что тесно в ней и тошно,

и даже не за подлость, а за то, что

мне снятся сны, где всё — как наяву!

1997

«Когда ты предаёшься хлопотам…»

Когда ты предаёшься хлопотам

в толпе таких же человечин,

внутри нашёптывает кто-то там:

«Ты, парень, случаем, не вечен?

Со страхом или с умилением,

но пережил ты, спору нету,

любовь, Отечество, миллениум…

Осталось пережить планету».

2003

«Забавно сознавать, но Робинзон-то…»

Забавно сознавать, но Робинзон-то —

в тебе. Не на рисунке. Не в строке.

Куда ни глянь, враньё до горизонта,

и ты один на малом островке.

Что остаётся? Верить в милость Божью,

когда волна пугающе близка,

да подбирать обкатанные ложью

обломки истин с белого песка.

1998

«Ужасен русский Бог…»

Ужасен русский Бог. Услужлив русский бес.

Один — молчит, другой — не умолкает,

словами сыплет, локотком толкает —

по долгу службы, что ли, отвлекает

от грозного молчания небес?

2004

«Ничего мы не обрящем…»

Ничего мы не обрящем —

только темечко расплющим,

пребывая в настоящем

и мечтая о грядущем.

Не дури, едрёна вошь!

Рок тебя не проворонит.

Здесь ты все-таки живёшь,

а в грядущем — похоронят.

2002

«Когда возвратишься в пустую…»

Когда возвратишься в пустую

бетонную гулкую клеть,

где лампа горит вхолостую

и где предстоит околеть,

ты лепет воды в туалете

прими за журчанье ручья —

и нет уже каменной клети,

и вновь боевая ничья!

2002

Белая усадьба

«Неба серое болотце…»

Неба серое болотце.

Влажная стена.

У балкона чайка бьётся,

будто простыня.

Бедолага, шаромыга[14],

марлевый испод.

Это утро. Это Рига.

Это Новый год.

1995

Белая усадьба

Людмиле Козинец

Ох, упрям! Сижу в кабаке.

Сыт и пьян, и нос в табаке.

То ли песня вдалеке,

то ли где-то свадьба…

Штоф вина на столе пустом

у окна, а в окошке том —

над господским над прудом

белая усадьба.

Сыр да бор да негромкий сказ,

мол, недобр у барыни глаз —

привораживает враз,

хуже не сказать бы…

Черти пьяные, вы о ком?

Я-то с барыней не знаком!

Ну а сам взгляну тайком

в сторону усадьбы.

Что ж, колдунья, твоя взяла!

Грош кладу я на край стола.

Углядела, повела…

Век тебя не знать бы!

Волшебством ты и впрямь сильна:

я в шестом кабаке спьяна́,

а в окошке вновь она —

белая усадьба…

1992

«Я к тебе уже не приду…»

Я к тебе уже не приду.

Никогда тебе не спою.

Оставайся в своём раю —

я останусь в своём аду.

Иногда лишь приснится сон:

позолота старинных книг,

за окошком — прибоя стон

и раскинувший крылья бриг.

Я бы мог за тобой пойти

в чёрный ад под вороний грай.

Только в рай не могу, прости,

потому что не верю в рай.

Наша жизнь — как прокля́тый круг

из предательств и суеты.

Иногда лишь приснится вдруг

всё, о чём говорила ты.

Выбирай тут, не выбирай —

не раздвинутся створки врат.

Да и рай твой — лишь с виду рай,

а присмотришься — тот же ад.

Я к тебе уже не приду.

Не бывать нам с тобой вдвоём.

Я останусь в своём аду.

Оставайся и ты в своём.

Иногда лишь приснится сон…

1993