Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Полное собрание стихотворений

Фет Афанасий Афанасьевич

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Полное собрание стихотворений - Фет Афанасий Афанасьевич - Страница 76

Изменить размер шрифта:

1847

Саконтала

Саконтала, из всех цариц, украшавших индийский

Трон, народу любезная, милая сердцу супруга —

Мудрого государя Викрамы, встречала однажды

Праздничный день своего рожденья общим весельем.

Радость кругом разлилась по чертогам и хижинам царства;

Только живей и нежнее ее раздавалися звуки

В сердце каждого. Лик царицы был тих и прекрасен,

Око ее сияло любезно и кротко, как солнце

В час вечерний, когда, садясь за дальние горы,

Росу шлет и прохладу оно, долины и выси

Влагою с высоты окропляя отрадной. Таков был

Лик Саконталы. Затем-то, с детским смирением в сердце,

Жители Индии взор к своей несравненной царице,

Полный любви, обращали и ей приносили посильно

Разного рода дары — растенья лучшие царства,

Благоуханный елей, злато и камни цветные;

Благословения ей другие молили у Брамы.

Вот в средину ликующих, тесной толпою стоящих

Около царских ворот, брамин выходит; корзинку

Нес он в руках, из лоз плетенную; край у корзинки

Мохом простым был покрыт. Придворные слуги, увидя

Старца, стоя в переходах, друг друга спрашивать стали:

«Знать, брамин поприблизиться хочет сиянью престола

С лозниковой корзинкою, полною мохом кудрявым?»

Но брамин подошел свободно, поставил корзинку

Саконтале к ногам и сказал: «Видишь ли, наша

Добрая мать и владычица нашего царства: вот эти

Лозы корзинки и этот мох и цветы полевые —

Дети долины на самой далекой границе обширной

Нашей земли, где стопы твои блуждали в то время,

Как еще первая жизни весна пред тобой улыбалась».

Так брамин говорил, и у ног Саконталы стояла

С мохом корзинка. Тогда царица взор обратила

На корзинку, на мох и цветы, что лежали в корзинке,

И с престола она улыбнулась приветливо, нежно

Скромным цветам долины давно миновавшего детства.

Тихо брамин возвращался к своей одинокой долине,

И казалася роскошь полей для него превосходней:

Он не мог позабыть улыбки лица Саконталы.

Саконтала, прекрасная, милая сердцу царица

Индии, день своего рожденья встречала молитвой

Тихою к Браме; война ужасная всё государство

Опустошила, и царь индийский, супруг Саконталы,

Был вдали от нее средь ужасов битвы кровавой;

Но еще более то умножало горесть царицы,

Что большая часть преданных в битве погибли и много

Было таких, что забыли царскую милость, с какою

Почестями он их осыпал, и вдруг показали

Неблагодарность и трусость сердец изменой в годину

Бедствия. Вот почему Саконтала в тиши проливала

Слезы, и день рождения был ей дню смерти подобен.

В это время вошла одна из женщин служащих

Тихо к печальной царице и ей сказала: «Опять здесь

Тот брамин, что к тебе приходил с цветами долины».

Но Саконтала вздохнула и ей отвечала: «Как могут

Быть отрадны цветы моему сокрушенному сердцу

Или служить украшеньем моей побледневшей ланите?

Всё же, — сказала потом царица добрая, — старца

Ты введи, чтобы я из его приношенья сознала,

Как верна мне в печали любовь незлобивых сердцем».

Старый брамин вошел и сказал, главу наклоняя:

«Видишь ли, добрая мать и владычица нашего царства:

Горе твое и печаль тебя сердец не лишило

Жителей той долины, где ты блуждала в то время,

Как еще первая жизни весна пред тобой улыбалась.

Шаткого счастья измена любви и верности узы

Не разрешает; напротив, она их прочнее связует.

Только цветов я тебе не принес: в нашей долине

Стоптаны все; но они расцветут еще лучше, коль Брама

После бурь ниспошлет весны благодатной дыханье.

Я принес тебе дар драгоценнейший нашей долины —

Камень, которому в Индии равного нет красотою».

Молча, полна удивленья, царица взглянула на старца;

Он же, речь продолжая, сказал: «Тебе приносил я

В дар цветы, когда на юном челе твоем радость

Расцветала, ничем не смущенная; но испытанье

Брама наслал на тебя; я вижу, что горе ланиты

Бледностию твои овеяло; знал я, что будешь

День своего рожденья ты провожать со слезами.

Для прекрасных душ слезы — небесная влага,

От которой они вполне расцветают. Так Брама

Освящает своих любимцев. Вот почему я

Ныне к тебе подхожу с благороднейшим даром природы».

Так брамин говорил и, полный почтенья, поставил

Черного дерева ящик к ногам Саконталы. Чудесно

Светлый камень играл, отвсюду охваченный черным.

Тут склонила царица чело и взглянула на ящик

И на камень, своими лучами его наполнявший,

И с ланит у нее покатились прозрачные слезы.

Тихо брамин возвращался к своей одинокой долине,

Медленно шел он, и грустью отрадною полон был старец.

Всё, казалось ему, он видит слезу Саконталы.

Грустен скитался брамин в своей одинокой пустыне;

Помнил царицы-страдалицы тяжкое он испытанье.

Вдруг опять поднялась война ужасная. Мощный

Истребитель с своей толпой необузданных полчищ

Встал на западе, с тем, чтоб земли восточных пределов

Опустошить. И того, о чем, наругаясь, задумал,

Он достигнуть успел; но всё населенье стонало.

Старец Браму день и ночь умолял за Викраму

Правосудного и за Саконталу царицу,

Сердцу любезную. Но тщетны были моленья,

И военная буря неслася грозным потоком

К самой долине брамина, и бич притеснителя всюду

Жертв настигал. Тогда печальный брамин удалился

В дикие горы и жил между скал, чуждаяся встретить

Лик человеческий. Тяжкою скорбью исполнено было

Сердце старца, и смерти желанной алкал он душою;

Но желанье его не исполнилось. — Много он прожил

Лет в своем одиночестве между скалами пустыни;

Вдруг кругом раздались вдали веселые звуки

Песен победы и мира под рокот трубы и кимвала.

Тут главою к земле склонился старец в молитве,

Встал, помазал главу и сказал: «Перед смертью я должен

Правых победу и лик царицы кроткой увидеть».

Тут наполнил брамин опять корзинку цветами

Самыми лучшими в целой долине и сверху прикрыл их

Пальмы и маслины тучной младыми побегами; тут же

Ветвь положил благовонную нежно лепечущей мирты.

Скоро потом он к престольному граду лицом обратился

И в молчаньи пошел чрез толпы торжествующих граждан.

Радостью лик засиял у старца, когда в воротах он

Был дворцовых. Отверзши уста, слугам он придворным

Стал говорить: «Ведите меня к царице, чтоб мог я

Жертву свою ей принесть. Семь лет как не видел я мира».

Слыша речи такие, слуги взглянули на старца,

Смолкли и стали плакать. Брамин же спросил их: «Чего вы

Плачете, и отчего изменились так ваши лица?»

Слуги на это ему отвечали: «Иль ты не житель

Здешнего мира, когда один ты не знаешь, что сталось?»

И на могилу царицы они повели его: «Видишь, —

Так говорили они, — в ней сердце не вынесло горя».

Больше они ничего сказать не могли и рыдали.

Тут у старца лик просиял и затеплилось око,

Будто у юноши; к небу он поднял чело и воскликнул:

«Разве не вижу я Брамы жилища, не вижу сиянья

Вечного моря лучей, его окружающих блеском!

И Саконтала пред ним на облаке раннего утра

Смотрит на нас. Примиренной отчизны чистейшая жертва,

Жрицею ныне она сияет небесного мира.

Видишь ли ты, просветленная? Я, как и прежде бывало,

Здесь пред тобою стою с моими земными цветами».

Тут умолкнул старец, склонясь на цветы и могилу.

Тихим повеяло ветром, и Брама принял его душу.