Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Полное собрание стихотворений

Фет Афанасий Афанасьевич

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Полное собрание стихотворений - Фет Афанасий Афанасьевич - Страница 72

Изменить размер шрифта:

1843

«В небесах летают тучи…»

В небесах летают тучи,

На листах сверкают слезы;

До росы шипки грустили,

А теперь смеются розы.

После грома воздух чище

И свежее дышат люди;

Под ресницей орошенной

Как-то легче жаркой груди.

На природе с каждой каплей

Зеленеет вся одежда,

В небе радуга сияет,

Для души горит надежда.

1843

«Мы с тобой не просим чуда…»

Мы с тобой не просим чуда:

Только истинное чудно;

Нет для духа больше худа,

Как увлечься безрассудно.

Нынче, завтра — круг волшебный

Будет нем и будет тесен;

Оглянись — и мир вседневный

Многоцветен и чудесен.

Время жизни скоротечно,

Но в одном пределе круга

Наши очи могут вечно

Пересказывать друг друга.

1843

«Ночь. Не слышно городского шума…»

Ночь. Не слышно городского шума.

В небесах звезда — и от нее,

Будто искра, заронилась дума

Тайно в сердце грустное мое.

И светла, прозрачна дума эта,

Будто милых взоров меткий взгляд;

Глубь души полна родного света,

И давнишней гостье опыт рад.

Тихо всё, покойно, как и прежде;

Но рукой незримой снят покров

Темной грусти. Вере и надежде

Грудь раскрыла, может быть, любовь?

Что ж такое? Близкая утрата?

Или радость? — Нет, не объяснишь, —

Но оно так пламенно, так свято,

Что за жизнь творца благодаришь.

1843

«Смотри, красавица, — на матовом фарфоре…»

Смотри, красавица, — на матовом фарфоре

Румяный русский плод и южный виноград:

Как ярко яблоко на лиственном узоре!

Как влагой ягоды на солнышке сквозят!

Одна искусная рука соединяла,

Одно желание совокупило их;

Их розно солнышко и прежде озаряло, —

Но дорог красоте соединенья миг.

1843

Цыганке!

Молода и черноока,

С бледной смуглостью ланит,

Проницательница рока,

Предо мной дитя востока,

Улыбаяся, стоит.

Щеголяет хор суровый

Выраженьем страстных лиц;

Только деве чернобровой

Так пристал наряд пунцовый

И склонение ресниц.

Перестань, не пой, довольно!

С каждым звуком яд любви

Льется в душу своевольно

И горит мятежно-больно

В разволнованной крови.

Замолчи: не станет мочи

Мне прогрезить до утра

Про полуденные очи

Под навесом темной ночи

И восточного шатра.

1844

«На водах Гвадалквивира…»

На водах Гвадалквивира

Месяц длинной полосой;

От незримых уст зефира

Влага блещет чешуей…

Всё уснуло… лишь мгновенный

Меркнет луч во тьме окна,

Да гитарой отдаленной

Тишина потрясена,

Да звезда с высот эфира

Раскатилася дугой…

На водах Гвадалквивира

Месяц длинной полосой.

1844

«Рассказывал я много глупых снов…»

Рассказывал я много глупых снов,

На мой рассказ так грустно улыбались;

Многозначительно при звуке странных слов

Ее глаза в глаза мои вперялись.

И время шло. Я сердцем был готов

Поверить счастью. Скоро мы расстались, —

И я постиг у дальних берегов,

В чем наши чувства некогда встречались.

Так слышит узник бледный, присмирев,

Родной реки излучистый припев,

Пропетый вовсе чуждыми устами:

Он звука не проронит, хоть не ждет

Спасенья, — но глубоко вздохнет,

Блеснув во мгле ожившими очами.

1844

В альбом

Я вас рассматривал украдкой,

Хотел постигнуть — но, увы!

Непостижимою загадкой

Передо мной мелькали вы.

Но вы, быть может, слишком правы,

Не обнажая предо мной, —

Больны ль вы просто, иль лукавы,

Иль избалованы судьбой.

К чему? Когда на блеск пурпурный

Зари вечерней я смотрю,

К чему мне знать, что дождик бурный

Зальет вечернюю зарю?

Тот блеск — цена ли он лишенья —

Он нежно свят — чем он ни будь,

Он дохновение творенья

На человеческую грудь.

1844

«Я говорил при расставаньи…»

Я говорил при расставаньи:

«В далеком и чужом краю

Я сохраню в воспоминаньи

Святую молодость твою».

Я отгадал душой небрежной

Мою судьбу — и предо мной

Твой образ юный, образ нежный,

С своей младенческой красой.

И не забыть мне лип старинных

В саду приветливом твоем,

Твоих ресниц, и взоров длинных,

И глаз, играющих огнем.