Умеют ли парни любить? - Ярский Макс - Страница 3

– Вы чего на меня набросились?! – рассмеялся он, но несколько натянуто. – Я, вообще-то, тоже член семьи! И могу высказывать свое мнение. А мне кажется, что графоманство сейчас очень распространено, и пишут все, кому не лень! Ты бы еще попытался издать свои творения!

– Может, и издам! – ответил я. – Тебя не спро?шу.

– Это точно! Не спросишь! – проворчал он.

– А не хватит ли спорить из-за ерунды? – увещевающим тоном произнесла Алиса. – Мы, вообще-то, отдыхать приехали!

Мы замолчали, тем более уже были на ресепшен. Заселили нас быстро. Я порадовался, что Михаил забронировал для меня отдельный номер.

После нашего разговора мое настроение немного упало. Да, я люблю писать, но обвинять меня в графоманстве, даже не разобравшись, как следует, – это показалось мне обидным. И зачем только Алиса рассказала мужу о моем хобби! Я знал, что сестре нравится, как я пишу. Она мне об этом не раз говорила. Я давал ей читать некоторые мои записки, а в детстве даже сочинял для нее сказки, и хотя она старше меня и наверняка мои тогдашние опусы казались ей наивными, но Алиса с удовольствием выслушивала мои истории и всегда меня хвалила. Я, как обычно, взял в поездку небольшой ноутбук, чтобы записывать впечатления, какие-то размышления и интересные события. И хорошо, что я буду жить в отдельном номере! Михаил даже не увидит, что я снова «графоманю». И мне нужно стараться при нем не обсуждать «мое творчество», раз его это так раздражает.

Я машинально разобрал вещи, кое-как покидал их в шкаф, затем долго стоял под прохладным душем. Это привело в равновесие, я успокоился и решил не обращать внимания, если Михаил снова начнет ко мне цепляться. Возможно, он в принципе был против того, чтобы я присоединился к ним с Алисой. Это решилось в последний момент, а он наверняка мечтал провести отпуск наедине с женой, а тут ее братец, как снег на голову! Вот его раздражение и прорвалось таким образом. Поэтому делаю вывод: стараться не попадаться ему на глаза и «отдыхать отдельно». Меня это устраивало. Я уже давно хотел самостоятельности, опека родных начала напрягать в последнее время. 20 августа мне исполняется девятнадцать лет, я уже не какой-то тинэйджер-несмышленыш!

Я вышел из ванной, натянул шорты и тенниску и отправился на балкон. Вид открывался такой, что дух захватывало. Отель был пятиэтажным, но постройка старинная, а тогда этажи делали высокими. Мы жили на верхнем, и с моего балкона было видно море. Его цвет показался мне фантастическим – вдали густо-синее, а ближе к берегу тона переходили в лазурный и бирюзовый. Песок выглядел золотистым, и мне сразу захотелось отправиться на пляж. По привычке любителя серфить я отметил: полный штиль! И, судя по всему, здесь вообще было мелко, так что хорошей волны ждать не приходилось. Но я вдоволь накатался в Сегреше, там как раз штормило чуть ли не все время нашего отдыха.

– Макс! – раздалось позади меня, и от неожиданности я вздрогнул.

Алиса вышла на балкон.

– Я что, дверь не закрыл? – пробормотал я.

– Именно! – улыбнулась она. – Так что впредь будь внимательней. Как насчет пообедать?

– А твой муж? – уточнил я.

– Миша спать улегся, – сообщила она и снова улыбнулась. – Он не очень хорошо переносит самолеты, и для него лучшее средство прийти в себя – выспаться. К вечеру будет уже в норме.

– На пляж хочется, – сказал я.

– И все же перекусить не мешает! – настойчиво произнесла она. – А потом и на пляж.

Мы спустились на первый этаж, здесь имелся помпезный на вид ресторан, но Алиса не захотела обедать «в музее», именно так она выразилась. Я оглядел белые колонны, полукруглые окна от пола до потолка, старинные люстры из разноцветного стекла, изящные фрески в простенках, столики, покрытые белоснежными скатертями с сияющими начищенными приборами, множество роскошных букетов, украшающих зал, мраморные скульптуры и не смог сдержать улыбки. И правда, казалось, что мы в музее.

– Но если хочешь, мы устроимся здесь, – неуверенно добавила она.

Я взял ее под руку и повел прочь.

Мы покинули территорию отеля и двинулись по узкой улочке, образованной рядами плотно стоящих зданий. Здесь, на «золотом» Лидо, земля, как и в других подобных курортных местах, была в большой цене, и использовался каждый клочок, чтобы застроить его «доходным» домом. Вначале я с любопытством изучал архитектуру сооружений, но быстро понял, что отели, в принципе, мало чем отличаются один от другого, и потерял к ним всякий интерес. Через какое-то время мы оказались в пешеходной зоне. Здесь было очень оживленно из-за множества баров и ресторанов. Мы зашли в первый попавшийся и перекусили. Алиса пребывала в прекрасном настроении, мы болтали обо всяких пустяках, много шутили и смеялись. Выйдя из ресторана, двинулись дальше без всякой цели. И пришли к местному Рептилариуму. Решили ознакомиться и задержались возле экспозиции «Killer Animals». Питоны, тарантулы и прочие животные-убийцы не произвели на меня особого впечатления, но я обратил внимание на девушку, которая вскрикивала от ужаса, отворачивала лицо от вольеров и прижималась к высокой худощавой женщине.

– Ну-ну, не стоит так пугаться, Софи! – говорила та. – И лучше нам уйти отсюда.

Судя по разговору, они были русскими. Я невольно прислушивался и даже сделал пару шагов в их сторону.

– Они такие противные! И зачем только я захотела зайти сюда! – тонким дрожащим голоском ответила девушка и оторвалась от попутчицы. – Инесса Петровна, а вы совсем не боитесь?

И она посмотрела на меня. Выглядела Софи как итальянка. Именно такими я представлял их по книгам и произведениям живописи: темные вьющиеся блестящие волосы, яркие карие глаза, красиво изогнутые брови, красные губы, густой румянец. Насыщенность красок, данных от природы, зашкаливала, но в окружении сочной итальянской природы такая богатая палитра не казалась чрезмерной. Софи была напугана и взволнована, и от этого лицо покрывали красные пятна, и все равно мне она показалась очень симпатичной. Я невольно улыбнулся, поймав ее взгляд. Она сильно смутилась, но улыбнулась в ответ.

– Выйдем отсюда! – сказала Инесса Петровна, взяла девушку под руку, и они удалились.

– Понравилась? – услышал я голос подошедшей Алисы и резко обернулся. – Милая девчушка! Чего ж ты не познакомился? Я видела, как вы переглянулись. Конечно, итальянским ты не владеешь, но наверняка девушка говорит на английском, а на нем ты свободно…

– Они русские, – перебил я.

– Тем более! – чему-то обрадовалась Алиса.

Я заулыбался и спросил:

– Сестра, ты чего?

– Макс, не забывай, я читала кое-что из твоих дневников и сейчас хорошо понимаю, как серьезно ты относишься к девушкам. Не то что Даниэль!

Действительно, я сам давал Алисе некоторые свои записи, касающиеся моих «романтических» отношений. Был такой момент, что мне невыносимо захотелось с кем-нибудь поделиться. Конечно, я все всегда рассказываю Дане, но бывает, что необходим совет девушки. А Алисе я полностью доверял, и хотя она после замужества не живет с нами, но близкие отношения с ней сохранились. И она остается для меня любимой сестренкой!

– У Даньки сейчас тоже все серьезно! – заметил я.

– Это было бы здорово! – заулыбалась Алиса. – Но сейчас о тебе разговор. Если честно, то меня впечатлило, в какую ты впал депрессию после расставания с Викой. Ты все красочно расписал в своих дневниках. Я сама проходила через это мерзкое состояние и по опыту знаю, как трудно из него выбираться. Но ты сумел!

– Сейчас-то я уже давно не в депрессии! – сухо ответил я.

Тема разговора начала меня напрягать. Мне совсем не хотелось возвращаться в прошлое.

– Вижу! – сказала Алиса. – И это радует! Но я вот о чем… судя по твоим запискам, ты слишком серьезно ко всему относишься, постоянно в себе копаешься, все анализируешь. Макс, ты сам не раз просил у меня совета, и мне кажется, что нужно просто отдаваться первым порывам. Вот понравилась тебе девушка, так иди и знакомься. А там, что называется, видно будет.