Сказка про Зелёную Лошадь (сборник) - Коваль Юрий Иосифович - Страница 2

Жили три брата. У каждого из них было по две собаки.

И вот однажды все они – три брата, шесть собак – отправились гулять по белу свету. Один брат со своими собаками пошёл налево. Другой – направо. А третий, самый младший, – и собачки у него были самые молоденькие – пришёл в королевский город. Город был охвачен паникой. Девятиглавый Змей Горыныч ходил по Главной площади.

– Король! – кричал Горыныч. – Отдавай мне свою дочку, а не то я весь город разнесу!

Король и принцесса испуганно выглядывали из окошка и просто не знали, что тут поделать.

– Не бойся! – заманивал Горыныч принцессу. – Пойдём со мной на дно морское, я тебе жемчужинки покажу.

– Эй, Девятиглавый! – закричал младший брат. – Зачем тебе принцесса? У тебя хоть и девять голов, да все они глупые!

Разъярился Горыныч и хотел уж расправиться с нахалом, но тут к нему подскочили собаки. Одна вцепилась ему в хвост, другая – в гриву. Пока Горыныч соображал, что к чему, – младший брат отрубил ему все девять голов, приговаривая: «Чик-чик-чик!»

Тут из дворца выскочил король и закричал: «Ура!» За королём – принцесса. Увидала она младшего брата – и влюбилась. А младший брат, как увидел её, покраснел, протянул ей руку и сказал:

– Хочется познакомиться!

В общем, через недельку сыграли свадьбу, и младший брат стал жить со своею принцессой в королевском трёхэтажном дворце.

Один раз пошёл он погулять к морю. С ним две его собаки. А принцесса дома осталась.

Только подошёл он к морю – вдруг бежит на берег тяжёлая волна. Рассыпалась волна по песку, и вышла из неё страшная баба. Лицо зелёное, косы сплетены из коричневых водорослей. Это была жена Горыныча.

– Ну вот, – сказала она. – Наконец-то ты мне попался! Зачем погубил ты моего Девятиглавого мужа?

Взмахнула она своей косой – и в то же мгновенье младший брат и его собаки превратились в камни.

Засмеялась жена Горыныча, ушла под воду. Три камня остались на берегу. И казалось, давно уже они лежат здесь, обкатанные волнами, заросшие морским мхом.

Тем временем пришёл в королевский город средний брат. Принцесса рассказала ему печальную историю, и решил он выручить брата.

Только пришёл средний брат на морской берег – выходит из волны жена Горыныча.

– Пришёл за братцем? – спросила она.

Он и кивнуть не успел – махнула она косой. Ещё три камня легли на берегу.

Долго ли, коротко ли – пришёл в королевский город и старший брат. С ним его собаки. Узнал, что произошло с братьями, опечалился, пошёл потихоньку к морю.

Смотрит – лежат на берегу камни. Шесть камней, обкатанные волнами, обросшие морским мхом. И только если уж очень внимательно вглядываться, можно разобрать, что два из них похожи на людей, а остальные – на остроухих собак.

Не успел оглядеться старший брат – бежит на берег волна, рассыпается по песку и выходит на берег жена Змея Горыныча. Не растерялся старший брат.

– Ах! – сказал он. – Какая ты красавица!

Смутилась страшная жена Горыныча: её никогда не называли красавицей. Тут подскочили к ней собаки, вцепились в рукава и потянули в разные стороны. Потянули собаки за рукава в разные стороны, и вдруг – трах-бах – из одной жены Горыныча получились две молодые девушки. Да такие на вид милые и скромные, что просто удивительно! Старший брат сразу обомлел. Тогда одна девушка подошла к камням и дотронулась до них веточкой черёмухи. Зашевелились камни на морском берегу, посыпались с них песок да пыль – и встали два брата и их собаки, живые и невредимые. Тут кинулись братья целоваться да обниматься, а потом пошли все в королевский город.

– Ура! – кричит король. Радуется принцесса.

Стал младший брат жить со своей принцессой в королевском дворце. А средний брат и старший, недолго думая, женились на тех двух девушках, которые получились из одной жены Змея Горыныча.

И что удивительно – хорошо жили!

Сказка про волка Евстифейку

Жили-были старик со старухой. И были у них кошечка-судомоечка, собачка-пустолаечка, овечка-тихоня и Басуля-коровушка.

А рядом с ними жил в овраге Евстифейко-волк. И этот Евстифейко большой разбойник был.

И вот настала зима, снег выпал, ударил мороз. Нечего стало Евстифейке есть. Вот приходит он к старику и говорит:

– Здорово, старик.

– Здравствуй, Евстифейко-волк.

– Ты, старик, отдай мне старуху, я её съем.

– Вот ещё чего выдумал. Мне старуху жалко.

– Тогда давай чего другое, а то у меня в животе бурчит.

Пристал Евстифейко, никак от него не открутишься. Делать нечего, отдал старик кошечку-судомоечку. Проглотил её Евстифейко – опять к старику прибегает:

– Давай старуху – в животе бурчит.

Не хочется старику старуху отдавать – отдал собачку-пустолаечку. Но Евстифейке и этого мало. Пришлось старику овечку-тихоню отдать. Проглотил Евстифейко тихоню, опять прибегает:

– Давай старуху.

– Дудки, – сказал старик. – Не отдам бабку!

– Дак в животе играет.

Отдал Басулю-коровушку. А корова-то здоровенная была да бодливая. «Надеюсь, подавится», – думает старик.

Но Евстифейко и коровушку проглотил. И два дня он – это верно – не приходил к старику, а тут опять заявляется. Идёт, кое-как лапы переставляет, еле брюхо по земле волочит.

– Здорово, – говорит, – старик.

– Здравствуй, Евстифейко-волк.

– Да, вот они какие дела-то, – Евстифейко говорит, – с животом-то моим.

– А чего такое-то? – старик говорит, будто не понимает.

– Играет живот.

Прислушался старик – и верно, играет живот. И собачка там лает, и кошка мяучит, и корова мычит. Только овечки-тихони не слышно. Непонятно, в животе овечка или ещё где.

– Так ты чего? – старик говорит. – Старуху, что ли, хочешь?

– Ну да, – Евстифейко объясняет, – давай бабку, я её съем.

– Не дам бабку, – старик говорит, – лучше меня глотай.

– С удовольствием, – Евстифейко говорит, – проглочу. Я вообще-то давно хотел тебя проглотить, да только неловко было говорить. Поэтому я про бабку и намекал.

– Глотай меня, Евстифейко, – старик говорит. – Только скажи, где овечка-тихоня?

– Овечка-то? Так она у меня в брюхе.

– Ну глотай, – старик говорит, – разевай пасть.

Вот Евстифейко разинул рот, старик разбежался и прыгнул. И Евстифейко его проглотил. И вот очутился старик у волка в брюхе. Огляделся.

– А здесь ничего, – говорит, – неплохо. Темновато, правда, но уютно.