Магическое перо - Макганн Ойзин - Страница 18

— Не знаю. А ты что?

— Кажется, лучше сдаться на милость дяде Эмосу, чем угодить в лапы шаксам. Или ты думаешь иначе?

— То есть ты предлагаешь вернуться? Я не возражаю. Особенно если ты так напуган.

— Кто напуган? Я? — фыркнул Локрин.

— Ничего удивительного, — кивнула Тайя. — Шаксы, солдаты… Любой испугается.

— Разве я сказал, что испугался?.. Если кто и напуган до смерти, так это ты сама!

— Ничего подобного. Но если ты хочешь, чтобы мы вернулись домой, давай вернемся. Я не возражаю, — притворно вздохнула Тайя.

— Я не говорил, что хочу вернуться, — снова фыркнул мальчик. — Может, ты хочешь?

— Если ты не хочешь, то и я не хочу. Хотя дядя Эмос, я думаю, не стал бы уж очень бушевать. В наши годы он, наверно, и сам любил пошалить… Так что, если ты настаиваешь, давай вернемся.

Брат и сестра пристально посмотрели друг другу в глаза. Никто опять не хотел уступать.

— Было бы несправедливо бросать того чудака на произвол судьбы, — заметил Локрин. — В конце концов, из-за нас он угодил под замок. Если мы ему не поможем, его увезут в Гортенц.

Об этом Тайя не подумала. Но она была уверена, что и брату эта мысль пришла в голову только сейчас. Ведь Локрин был напуган не меньше нее.

— Что ж, ты прав. Нехорошо, если мы его бросим. Нужно его освободить, а заодно вернуть магическое перо. Дядя Эмос, конечно, простит нас, если узнает, что ради того, чтобы вернуть перо, мы спасли человека.

— Ага, — согласился Локрин. — Он даже будет нами гордиться! И может быть, ничего не расскажет маме и папе.

— Мы и так достаточно наказаны…

— Еще бы!

— Значит, опять все сначала? — медленно проговорила Тайя. — Попытаемся его освободить?

— А что еще делать? — вздохнул мальчик.

Дети-мьюнане недоуменно посмотрели друг на друга: о чем они вообще так долго спорили?!

— Вперед! — в один голос воскликнули брат и сестра.

Глава 6

УРОК ПРАВОСУДИЯ И КУЛЬТУРЫ РЕЧИ

Ссутулившись и уронив полову на руки, Эмос Гарпраг сидел за столом в таверне Гортенца. Он едва притронулся к ужину. Двое суток было потрачено на поиски племянницы и племянника. Теперь, окончательно потеряв след, он подумывал возвратиться в усадьбу: может быть, беглецы уже вернулись?

Постепенно Эмос погрузился в дрему, и в его утомленном мозгу замелькали старые воспоминания. Ему пригрезилось, как в команде с другом Маррисом и двумя другими исследователями он готовился к погружению на дно Мути. Палуба плавно ходила под ногами туда-сюда, когда судно качалось на волнах сгущенного океанического газа.

Это было обыкновенное рыболовное судно, на каких браскианцы выходят в море. Для надежности пространство между тройным дубовым корпусом было заполнено сжатым водородом. Две мачты и шесть парусов. Последние в данный момент были спущены, так как судно стояло на якоре.

Эмос присоединился к экспедиции по просьбе Геддара Марриса, главного корабельного механика на «Легкоступе». Речь шла о поисках затонувших судов. В межсезонье, когда рыбалка не задавалась, капитан «Легкоступа» промышлял подъемом с морского дна различных ценностей.

Маррис убедил Гарпрага, что в таком деле мьюнанин, тело которого способно принимать любые формы, а значит, легко может проникать в любые узкие щели, будет чрезвычайно полезен.

Что же касается самого Эмоса, то он был рад заработать немного денег, которых всегда не хватало, чтобы содержать в порядке усадьбу и ферму.

Эмос прекрасно видел, что другие члены экипажа чувствуют себя неуютно рядом с мьюнанином и смотрят на него косо. Люди достаточно отважные, чтобы путешествовать по Мути, отличались невероятной мнительностью и суеверием — тем более в отношении мьюнан. Впрочем, в этих краях на Эмоса повсюду смотрели с опаской. Он привык к этому и старался держаться особняком.

Вот и теперь он скромно стоял в сторонке у трапа. Его тусклые серые глаза были устремлены вниз, где на волнах Мути покачивался сигнальный буй, которым было отмечено то место, где во время жестокого шторма потерпел крушение налетевший на скалы картранский фрегат. На борту затонувшего судна находился небольшой, но весьма ценный груз — золотые слитки.

Когда на палубе появился корабельный священник, Маррис выпрямился и отвесил ему почтительный поклон. У браскианских моряков так было заведено — ни одно погружение не совершалось без молитвы и благословения духовного лица.

Когда священник стал читать специальную морскую молитву, Маррис помог Эмосу надеть снаряжение: жилет с пристегнутым к нему страховочным тросом, спасательные мешки, которые в экстренной ситуации наполнялись из баллонов жидким водородом, и, наконец, дыхательный аппарат — маску в виде очков и загубник со шлангом, по которому с борта судна закачивался воздух, необходимый для дыхания. Кроме того, полагался также особый светильник, стеклянный корпус которого был заполнен фосфоресцирующими грибами, испускающими зеленоватый свет. Обычные фонари на дне Мути не горели.

Сам Маррис облачился в такое же снаряжение плюс широкий пояс со множеством карманов и застежек — для инструментов и морских находок.

Закончив молитву, священник передал Маррису баллон с дыхательной маской. Маррис глубоко вдохнул чистого воздуха, немного задержал дыхание, а затем передал маску Эмосу, который в точности повторил необходимый ритуал и вернул маску священнику. Каждый ныряльщик обязан сделать глоток чистого воздуха — на случай, если ему суждено погибнуть. Браскианцам положено отправляться к Господу Богу с чистыми легкими.

Маррис выдохнул, совершив ритуальный жест — проведя ладонью от живота к горлу, и тут же надел водолазную маску. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, он убедился, что аппарат работает нормально. То же самое повторил Эмос со своей маской, а затем отошел в сторонку, уступая место матросу, который должен был откинуть борт и спустить трап.

Первым по веревочной лестнице стал спускаться Эмос. Как менее опытному ныряльщику, ему могла понадобиться помощь на случай непредвиденных проблем. Помощь же сподручнее было оказывать тому, кто находился сверху. Да и для более опытного партнера так было гораздо безопаснее. Когда Эмос достиг поверхности Мути, он оглянулся на спускавшегося следом за ним Марриса. Оба были привязаны страховочными тросами к лебедкам на палубе. Поравнявшись с ним, Маррис приподнял маску и улыбнулся.

— Все идет отлично. Ты знаешь, как действовать. Главное правило на дне Мути — все выполнять медленно и грациозно. Что бы ты ни делал — не торопись! В любом случае эта развалина на дне никуда не денется. Здесь довольно мелко. Мы сразу опустимся на самое дно, без остановок. Дыши медленно и спокойно. Не задерживай дыхание. И не теряй меня из поля зрения ни на секунду. Следи внимательно за всеми моими сигналами… Ну, поехали!

В прошлых погружениях на дно Мути Эмос чувствовал себя вполне комфортно. Единственное, что его раздражало, — почти полное отсутствие звука. Уши словно забиты ватой. Как только он оказывался на глубине, звуки с борта корабля — шаги, стуки — доходили до него, словно из бездонной бочки. Воздух шипел в дыхательном шланге и порциями выходил через клапаны в маске.

Прежде чем оттолкнуться от корпуса судна, проверяя надежность страховочного троса, Эмос повис на нем всей тяжестью. Только после этого он отпустил веревочную лестницу и нырнул вглубь.

В первые мгновения к горлу подкатила легкая дурнота. Его слегка раскачивало взад-вперед. Он опустился еще ниже. Маррис не отставал. Лебедки на борту судна медленно отматывали тросы, и друзья медленно погружались в желтовато-белесую Муть, подсвеченную сверху солнечными лучами.

Эмос различил других ныряльщиков, услышал, как они перекликаются друг с другом. Вокруг проплывали стаи круглых медуз-падальщиков, раздавался треск плоских, как листки пергамента, рыб-перевертышей. Спокойно и величественно, как это и положено хищнику, скользила мимо гибкая мурена.

По мере того как они спускались глубже, становилось все темнее. Когда они коснулись дна, вокруг уже была полная мгла. Тут-то и пригодились светильники с фосфоресцирующими грибами, освещавшими дорогу на несколько шагов вперед. Чтобы дать место Маррису, Эмос поспешно отошел в сторону. Корабельный механик уверенно повел друга к тому месту, где был закреплен сигнальный буй-поплавок.