Магическое перо - Макганн Ойзин - Страница 13

— Большое спасибо, — послушно кивнул он.

Оглядевшись вокруг, Хруч не мог не заметить, что другие перепуганные пленники, запертые в тюремном фургоне, удивительно похожи друг на друга и… на него самого! То есть были бы похожи, если бы Шешил не постригся и не побрился. Все они были приблизительно одних с ним лет, бородаты, с длинными, слегка поседевшими волосами или уже лысеющие. Ужасная догадка забрезжила в его сознании.

— Кстати, меня зовут Джил, — продолжала девушка. — И если уж кто кого и должен благодарить, то я вас. Вы спасли мне жизнь. Если бы не вы, женщина-воин наверняка бы меня прикончила.

— Возможно… — рассеянно пробормотал он, едва понимая, о чем она говорит.

Его мысль лихорадочно работала. Еще недавно он тихо-мирно трудился в саду и на огороде, занимался своей ботаникой. Скрещивал, культивировал водоросли, произрастающие на дне Мути. Потом какие-то два мутанта устроили подкоп, и он провалился под землю. Из-за них его выбросило в открытый мир. Теперь его разыскивают норанцы, которые хватают каждого, кто хоть немного похож на него. Неужели его участие в секретном исследовательском проекте так важно для Нораньи? Большинство людей вообще не считают ботанику серьезной наукой.

По правде сказать, он любил свою работу и, пожалуй, с радостью вернулся бы к своим растениям. Если бы не этот огромный прекрасный мир, который он увидел впервые в жизни. Ведь вернуться — означало снова стать пленником проекта и оказаться за Стеной!

Судя по всему, то, что он изменил внешность, сослужило ему хорошую службу. Солдаты до сих пор не узнали его, хотя и запихнули в тюремный фургон. И у него не было никакого желания признаваться, кто он такой на самом деле.

Джил вывела Хруча из задумчивости:

— А вас как зовут?

— То есть? — пробормотал он.

— Имя у вас имеется? Обычно у людей есть имя. Знаете ли, оно дается при рождении.

— Меня зовут… м-м-м… Панч Джессум!

— Рада знакомству с вами, Панч Джессум, — кивнула девушка, протягивая руку.

— И я очень рад… — Он уже успел забыть, как ее зовут.

— Джил, — весело напомнила девушка. — Джилспет Наратемус.

Шешил сердечно потряс ее руку, но все его внимание было по-прежнему поглощено другими пленниками.

Беднягам и в голову не могло прийти, что все они находятся здесь из-за него. Они понятия не имели, за что угодили в тюремный фургон… Может быть, как честный человек, он должен признаться, что он тот, кого ищут? Тогда его вернут туда, откуда он сбежал, а всех остальных отпустят? Он испытывал что-то вроде угрызений совести — другим приходилось страдать из-за него… Впрочем, он и сам не понимал, как относится к людям. Как к ним вообще нужно относиться? Раньше люди раздражали его — так как обычно лишь отвлекали от работы и мешали исследованиям.

Хруч приник к решетке, пытаясь разглядеть, что происходит снаружи. Двигатель тюремного фургона натужно тарахтел, выбрасывая в воздух клубы пара и дыма. Фургон катил вдоль берега, следом маршировал отряд солдат.

С одной стороны река, с другой — обрывистый, поросший травой и кустами глинистый берег со многими промоинами и углублениями. То тут, то там виднелись рыбацкие избушки, глядя на которые Хруч с грустью вспоминал, как чудесно было вчера в гостях, как радушные хозяева накормили-напоили его и уложили спать.

Сбоку на фургоне имелся раздвижной кран с люлькой, в которой сидел командир отряда — главный конвоир. Это было невеселое зрелище. Хруч перевел взгляд на небо, усеянное редкими клочьями облаков. Жаркое солнце ярко сияло в синеве. Вдали тянулась горная гряда.

Хручу припомнились слова коллеги Галлера, которые тот произнес за несколько недель до своей гибели, — о том, что все они пленники проекта, а стена вокруг сада настоящая тюрьма. Тогда Шешил только посмеялся над ним. Разве настоящие пленники проводят дни в таких прекрасных садах да еще занимаются такой важной научной работой? Это лишь меры безопасности, не более того. Однако последнее время Галлер был чем-то подавлен, недоволен результатами исследований и начальством.

Теперь Хруч понимал коллегу. За Стеной скрывался другой прекрасный мир, который манил еще более удивительными тайнами.

— Как вы полагаете, куда нас везут? — поинтересовался он у девушки.

— Если не ошибаюсь, они упоминали Гортенц.

— А это далеко?

— День пути или около того. Если, конечно, нас именно туда везут.

Поразмыслив немного, Хруч тихо сказал:

— Гортенц… Это такой большой город на холмах? Там еще есть река.

— Похоже… Не город, а сплошные стены. А у городской площади крепость и казармы.

— Точно, это он и есть! Вы его очень хорошо знаете?

— Неплохо. У меня там кое-какая торговля и клиенты. А вы что, родом из Гортенца?

— Лучше сказать — это то место, куда мне меньше всего хотелось бы вернуться.

— Понятно, — кивнула Джил, понизив голос. — И поэтому вы говорите об этом шепотом?

Он заметил, что в ее глазах промелькнул какой-то огонек.

— Да, — признался он. — Но мне бы хотелось, чтобы это осталось между нами…

— Договорились. Я вам стольким обязана. — Девушка дружески хлопнула ученого по плечу. — Кстати, я наблюдаю за той женщиной-воином, которую вы огрели чайником. Последние полчаса она не отстает от нашего фургона и не сводит с нас глаз. Ну и взгляд у нее — просто мороз по коже дерет!

Между тем конвой маршировал по пыльной дороге. Можно было заметить, что время от времени то тут, то там появлялась пара молодых оленей, которые словно сопровождали отряд на всем пути следования. Впрочем, для охранников олени не представляли никакого интереса.

После полудня отряд вошел в одну из деревень и остановился на отдых. Женщина-воин по имени Гралкия подошла к самой решетке и, прищурившись, заглянула внутрь фургона.

— Недолго тебе путешествовать, доходяга, — прошипела она, обращаясь к Хручу. — Как только стемнеет, тебе крышка. В сумерках может случиться всякое. Какой-нибудь несчастный случай — и голова с плеч долой. Но ты умрешь мучительной смертью. Это я тебе обещаю. Очень мучительной. Я вырву твою печень и съем.

— Гралкия, отстань от него! — одернул ее Улм, командир отряда.

Вообще-то Улм симпатизировал ей. Она была упрямой и жестокой — прекрасные качества для норанского воина. Правда, она чересчур близко принимала все к сердцу, забывая иногда, что действовать без приказа категорически запрещено. Сам Улм всегда точно исполнял все приказы.

— Пленников нужно доставить в столицу. Ты их и пальцем не тронешь без приказа. Ясно, солдат?

— Этого задержали только потому, что он напал на меня, — возразила Гралкия. — Что с ним церемониться? За одно это он должен быть казнен. Закон есть закон. Я знаю свои права.

— Он будет казнен по решению трибунала, солдат. Но не раньше. Это и есть закон. Поэтому отвяжись от него. Два раза повторять не буду!

Гралкия метнула на Хруча полный яда взгляд и отвернулась. Что ж, ей не привыкать: ее уже не раз подвергали взысканиям за то, что она убивала пленников без приказа.

Судя по всему, отряд направлялся именно в Гортенц.

Дорога лежала через горы. Это был опасный участок пути, поэтому Улм решил остановиться на ночлег, распорядившись разбить лагерь прямо в поле неподалеку от редкого леса. Тюремные клетки-фургоны расположили по окружности в виде укрепленного форта и выставили часовых. Внутри круга солдаты занялись приготовлением ужина — жарили мясо. Пленникам сунули всего лишь по буханке хлеба и ковшу воды на всех. Еды было слишком мало, и в фургонах вспыхнули потасовки.

Только в фургоне, где находились Хруч и Джил, стояла тишина и соблюдался порядок. Дележкой хлеба распоряжалась девушка. Даже мужчины понимали, что не стоит связываться с этими отчаянными головами, которые посмели напасть на воина. Разделив буханку на маленькие кусочки, Джил достала из кармана мешочек с какой-то присыпкой.

— Это вроде специй, — объяснила она. — Если посыпать хлеб, запах притупит чувство голода. Кто желает — может попробовать. Хлеба слишком мало, чтобы насытиться. Кроме того, я могу подмешать в воду коренья, которые поддерживают силы.