Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Том 8. Стихотворения. Рассказы

Сологуб Федор Кузьмич "Тетерников"

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Том 8. Стихотворения. Рассказы - Сологуб Федор Кузьмич "Тетерников" - Страница 45

Изменить размер шрифта:

Беседка

Музыка мирно настроила

Нервы на праздничный лад.

Душу мою успокоила

Тень, обласкавшая сад.

Нет никого здесь. Беседкою

Старые липы сошлись,

Гибкою, зыбкою сеткою

Длинные ветки сплелись.

Там, за полями зелеными,

Алая пышет заря.

Музыка стройными стонами

Льется, зарею горя.

Знаю, чьи руки проворные

Звонкую будят рояль.

Знаю, чьи очи покорные

Смотрят мечтательно вдаль.

Знаю, чьи ноги поспешные

Скоро в мой сад прибегут,

Чьи поцелуи утешные

Губы мои обожгут,

Чье молодое дыхание

Радость мою возродит

Сладкой тоской ожидания

Чуткое сердце болит

Роза и дева

В томно-нагретой теплице

Алая роза цветет;

Рядом, в высокой светлице

Юная дева живет.

Роза, как дева соседка,

Никнет, грустна и больна;

Юная дева нередко

Плачет, оставшись одна.

Розе мечтается поле,

Солнце, сияющий луг,

Деве — лазурная воля,

Счастье и любящий друг.

Роза сквозь окна теплицы

Видит простой василек,

А под окошком девицы

Бедный поет пастушок.

Краше цветков ароматных

Розе цветок полевой.

Лучше блестящих и знатных

Деве красавец босой.

Взлетающим

Хотя б вы нам и обещали

Завоевание луны,

Но все еще небес скрижали

Для ваших крыл запрещены.

И все еще безумство радо

Ковать томительные сны

Над плитами земного ада

Под гулы тусклой глубины.

И все еще разумной твари

Века недоли суждены

Томиться в длительном угаре

Всегда сжигаемой весны.

Додо

Бедная птица Додо!

Где ты построишь гнездо?

Было уютно в гнездышке старом, —

Сгублена роща ярым пожаром.

Птенчиков огненный шквал

Горькой золой заметал.

Весело было в гнездышке милом, —

Стала вся роща полем унылым.

Будет над рощей летать

И без конца тосковать.

Певице

О.Н. Бутомо-Названовой

О, если б в наши дни гоненья,

Во дни запечатленных слов,

Мы не слыхали песнопенья

И мусикийских голосов,

Как мы могли бы эту муку

Безумной жизни перенесть

Но звону струн, но песен звуку

Еще простор и и воля есть.

Ты, вдохновенная певица,

Зажги огни, и сладко пой,

Чтоб песня реяла, как птица,

Над очарованной толпой,

А я прославлю звук звенящий,

Огонь ланит, и гордый взор,

И песенный размах, манящий

На русский сладостный простор!

Я любила

- Я любила, я любила.

Потому и умерла. —

Как заспорить с любой милой,

Как сказать: — С ума сошла! —

— Мне покойно в белом гробе.

Хорошо, что здесь цветы.

Погребенья час не пробил,

И еще со мною ты.

— Все минувшее бесследно

Я — совсем уже не та,

Но не бойся любы бледной,

Поцелуй мои уста.

— Были пламенны и алы,

Вот, — недвижны и бледны.

Милый, пей их нежный холод,

Снова тки, как прежде, сны.

— Не хочу, чтоб скоро умер,

Мне одной пускаться в путь,

Без тебя в прохладном доме

Хоть немного отдохнуть.

— Я любила, я любила,

Оттого и умерла. —

Как заспорить с любой милой,

Как сказать: — С ума сошла!

Иоанн Грозный

Сжигаемый пламенной страстью,

Мечтатель, творец и тиран,

Играя безмерною властью,

Царил на Руси Иоанн.

Он крепко слился поцелуем

С тобой, проливающей кровь,

Тобой он был пьяно волнуем,

О, жизнь! О, безумство — любовь!

Он смертных покоев не ведал,

Он знал только прелести мук,

И Жертвам терзаемым не дал

Отрады покойных разлук.

Чтоб мертвых тревожить, синодик

Кровавая память вела,

Стремя его вечно к свободе,

К азийской нездержности зла.

А просто, — он был неврастеник,

Один из душевно-больных.

В беспутной глуши деревенек

Таится не мало таких.