Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Том 8. Стихотворения. Рассказы

Сологуб Федор Кузьмич "Тетерников"

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Том 8. Стихотворения. Рассказы - Сологуб Федор Кузьмич "Тетерников" - Страница 35

Изменить размер шрифта:

Дон Кихот

«Бессмертною любовью любит…»

Бессмертною любовью любит

И не разлюбит только тот,

Кто страстью радости не губит,

Кто к звездам сердце вознесет,

Кто до могилы пламенеет,—

Здесь на земле любить умеет

Один безумец Дон-Кихот.

Он видит грубую Альдонсу,

Но что ему звериный пот,

Который к благостному солнцу

Труды земные вознесет!

Пылая пламенем безмерным,

Один он любит сердцем верным,

Безумец бедный, Дон-Кихот.

Преображает в Дульцинею

Он деву будничных работ,

И, преклоняясь перед нею,

Ей гимны сладкие поет.

Что юный жар любви мгновенной

Перед твоею неизменной

Любовью, старый Дон-Кихот!

«Порой томится Дульцинея…»

Порой томится Дульцинея,

От темной ревности бледна,

Но кто ей скажет: Дульцинея.

Ты Дон-Кихоту не верна! —

Изменит грубая Альдонса.

Любой приманкою взята,

Но кто же скажет ей: — Альдонса,

Для Дон-Кихота ты свята!—

Душою прилепляясь к многим,

Одну прославил Дон-Кихот.

Даруя милости убогим,

Не изменяет Дон-Кихот.

«Кругом насмешливые лица…»

Кругом насмешливые лица,—

Сражен безумный Дон-Кихот.

Но знайте все, что есть светлица,

Где Дон-Кихота дама ждет.

Рассечен шлем, копье сломалось,

И отнят щит, и порван бант,

Забыв про голод и усталость,

Лежит убитый Росинант.

В изнеможении, в истоме

Пешком плетется Дон-Кихот.

Он знает, что в хрустальном доме

Царица Дон-Кихота ждет.

Фимиамы (1921)

«На что мне пышные палаты…»

На что мне пышные палаты

И шелк изнеженных одежд?

В полях мечты мои крылаты,

Подруги сладостных надежд.

Они летят за мной толпами,

Когда, цветам невинным брат,

Я окрыленными стопами

Иду, куда глаза глядят.

Слагать стихи и верить смело

Тому, Кто мне дарует свет,

И разве есть иное дело,

Иная цель, иной завет?

«В ясном небе — светлый Бог Отец…»

В ясном небе — светлый Бог Отец,

Здесь со мной — Земля, святая Мать.

Аполлон скует для них венец,

Вакх их станет хмелем осыпать.

Вечная качается качель,

То светло мне, то опять темно.

Что сильнее, Вакхов темный хмель,

Или Аполлоново вино?

Или тот, кто сеет алый мак,

Правду вечную один хранит?

Милый Зевс, подай мне верный знак,

Мать, прими меня под крепкий щит.

«Бывают дивные мгновенья…»

Бывают дивные мгновенья,

Когда насквозь озарено

Блаженным светом вдохновенья

Все, так знакомое давно.

Все то, что сила заблужденья

Всегда являла мне чужим,

В блаженном свете вдохновенья

Опять является моим.

Смиряются мои стремленья,

Мои безбурны небеса.

В блаженном свете вдохновенья

Какая радость и краса!

«В пути томительном и длинном…»

В пути томительном и длинном,

Влачась по торжищам земным,

Хоть на минуту стать невинным,

Хоть на минуту стать простым,

Хоть краткий миг увидеть Бога,

Хоть гневную услышать речь,

Хоть мимоходом у порога

Чертога Божия прилечь!

А там пускай затмится пылью

Святая Божия тропа,

И гнойною глумится былью

Ожесточенная толпа.

«Скифские суровые дали…»

Скифские суровые дали,

Холодная, темная родина моя,

Где я изнемог от печали,

Где змея душит моего соловья!

Родился бы я на Мадагаскаре,

Говорил бы наречием, где много а,

Слагал бы поэмы о любовном пожаре,

О нагих красавицах на острове Самоа.

Дома ходил бы я совсем голый,

Только малою алою тканью бедра объяв,

Упивался бы я, бескрайно веселый,

Дыханьем тропических трав.

«Благодарю тебя, перуанское зелие!..»

Благодарю тебя, перуанское зелие!

Что из того, что прошло ты фабричное ущелие!

Все же мне дарит твое курение

Легкое томное головокружение.

Слежу за голубками дыма и думаю:

Если бы я был царем Монтезумою,

Сгорая, воображал бы я себя сигарою,

Благоуханною, крепкою, старою.

Огненной пыткой в конец истомленному

Улыбнулась бы эта мечта полусожженному.

Но я не царь, безумно сожженный жестокими.

Твои пытки мне стали такими далекими.

Жизнь мне готовит иное сожжение.

А пока утешай меня, легкое тление,

Отгоняй от меня, дыхание папиросное,

Наваждение здешнее, сердцу несносное,

Подари мне мгновенное, зыбкое веселие.

Благословляю тебя, перуанское зелие!