Путешествие к Арктуру - Линдсей Дэвид - Страница 23

Маскалл кусал ногти.

– Неважно. Я не могу до тебя дотронуться – хотя, несомненно, ты ни на волос не отличаешься от своего мальчика-мужа. Можешь поблагодарить за это мои «чуждые предрассудки»… Прощай!

Он повернулся, чтобы уйти.

Глаза Ошикс косо взглянули на него из-под длинных ресниц.

– Куда ты направляешься, Маскалл?

– Это неважно, куда бы я ни пошел, везде будет лучше. Ты ходячая пучина преступлений!

– Подожди минутку. Я хочу сказать лишь слово. Как раз начинается блодсомбр, и тебе лучше переждать его здесь. Мы можем быстренько убрать это тело из вида, а раз ты так меня ненавидишь, мы можем не разговаривать и даже не видеть друг друга – места тут достаточно много.

– Я не хочу даже дышать тем же воздухом.

– Странный человек! – Она сидела прямо и недвижно, как прекрасная статуя. – А как насчет твоей беседы с Суртуром и всех тех несделанных вещей, которые ты намеревался сделать?

– Я не стану с тобой это обсуждать. Но, – он задумчиво оглядел ее, – пока я еще здесь, ты можешь сказать мне вот что. Что означает это выражение на лице трупа?

– Это что, тоже преступление, Маскалл? Все мертвецы так выглядят. А что, они не должны?

– Я как-то слышал, что это назвали «лицом Кристалмена».

– Почему бы нет? Мы все дочери и сыновья Кристалмена. Это, вне сомнения, семейное сходство.

– Мне также говорили, что Суртур и Кристалмен это одно и то же.

– У тебя были мудрые и правдивые знакомые.

– Тогда как мог быть Суртуром тот, кого я видел? – сказал Маскалл, обращаясь скорее к себе, чем к ней. – Тот призрак был совсем другим.

Она оставила свою насмешливую манеру и, незаметно скользнув к нему, нежно потянула за руку.

– Ты видишь – нам нужно поговорить. Сядь рядом со мной и задавай свои вопросы. Я не так уж умна, но постараюсь помочь.

Маскалл позволил усадить себя силой. Она умышленно склонилась к нему, будто доверительно, так, чтобы ее ароматное, свежее, женственное дыхание достигало до его щеки.

– Разве ты здесь не для того, чтобы изменить зло к лучшему, Маскалл? Тогда какая разница, кто тебя послал?

– Что можешь ты знать о добре и зле?

– А ты наставляешь только посвященных?

– Кто я, чтобы наставлять кого-либо? Однако ты абсолютно права. Я хочу сделать, что смогу – не потому, что я обладаю особыми качествами, а потому, что я здесь.

Голос Ошикс опустился до шепота:

– Ты гигант, и телом и душой. Что ты хочешь сделать, ты сделать СМОЖЕШЬ.

– Это твое искреннее мнение, или ты мне просто льстишь ради каких-то своих целей?

Она вздохнула.

– Неужели ты не видишь, как трудно с тобой разговаривать? Поговорим не о нас, а о твоей работе.

Вдруг Маскалл заметил странный синий свет, сияющий в северной части неба. Он исходил от Альпейна, но сам Альпейн находился за холмами. При виде этого зрелища в нем поднялась странная волна самоотречения, вызывающая тревогу. Маскалл взглянул на Ошикс, и ему впервые пришла в голову мысль, что он был излишне груб с ней. Он забыл, что она женщина и беззащитна.

– Ты не останешься? – вдруг напрямую спросила она вполне искренне.

– Да, думаю, я останусь, – медленно ответил он. – И еще одно, Ошикс, – я неверно понимал твой характер, прости меня ради Бога. Я вспыльчивый, страстный человек.

– Беззаботных людей хватает. Тяжелые удары – это хорошее лекарство для порочных сердец. И ты отнюдь не неправильно понял мой характер, насколько смог – только у каждой женщины не один характер. Разве ты этого не знаешь?

В наступившей паузе послышался треск сучьев, и они оба встревоженно обернулись. Они увидели женщину, медленно идущую по перешейку, отделявшему их от основной части суши.

– Тайдомин, – пробормотала Ошикс раздраженным и испуганным голосом. Она тут же отпрянула от Маскалла и встала.

Незнакомка была среднего роста, очень тонкая и изящная, но уже не очень молодая. Лицо ее выражало самообладание женщины, знающей в этом мире все входы и выходы. Сильная бледность покрывала его, и сквозь его спокойствие изредка мелькало что-то странное и опасное. Оно чем-то привлекало, хотя и не было очень красивым. Ее собранные в пучки мальчишеские волосы доставали только до шеи и были необычного цвета – индиго. Ее причудливое одеяние, состоявшее из туники и брюк, сделанных из скрепленных между собой сине-зеленых чешуек какой-то рептилии, оставляло обнаженной небольшую, цвета белой слоновой кости грудь. Сорб был черным и печальным – и довольно задумчивым.

Даже не взглянув на Ошикс и Маскалла, она тихо скользнула прямо к трупу Кримтифона. Подойдя к нему на несколько футов, она остановилась и, скрестив руки, смотрела вниз.

Ошикс оттащила Маскалла немного в сторону и зашептала:

– Это другая жена Кримтифона, которая живет под Дискурном. Это самая опасная женщина. Говори осторожно. Если она попросит тебя что-нибудь сделать, откажись наотрез.

– Бедняжка выглядит довольно безобидно.

– Да, выглядит – но эта бедняжка вполне может проглотить самого Крэга… А теперь будь мужчиной.

Их бормотание, видимо, привлекло внимание Тайдомин, так как теперь она медленно перевела взор на них.

– Кто его убил? – спросила она.

Голос ее был так мягок, тих и изыскан, что Маскалл с трудом разобрал слова. Звук его, однако, не затихал, а странным образом, казалось, становился сильнее, вместо того чтобы ослабевать.

Ошикс зашептала:

– Не говори ни слова, предоставь все мне. – Затем она развернулась всем телом, оказавшись прямо пред Тайдомин, и громко сказала: – Я его убила.

К этому моменту слова Тайдомин звенели в голове Маскалла, как будто он на самом деле слышал их звук. Он был не в состоянии их игнорировать. Он должен был в открытую признаться в содеянном, каковы бы ни были последствия. Тихо взяв Ошикс за плечо и отодвинув ее назад, он сказал тихим, но абсолютно внятным голосом:

– Это я убил Кримтифона.

Ошикс выглядела одновременно надменно и испуганно.

– Максалл так говорит, чтобы, как он думает, спасти меня. Я не нуждаюсь в этом, Маскалл. Я его убила, Тайдомин.

– Я тебе верю, Ошикс. Его убила ты. Но не своими руками, для этой цели ты привела этого человека.

Маскалл на пару шагов приблизился к Тайдомин.

– Неважно, кто его убил, по-моему, так он лучше мертвый, чем живой. Но все же это сделал я. Ошикс к этому делу отношения не имеет.

Казалось, Тайдомин его не слышала – она задумчиво смотрела мимо него, на Ошикс.

– Когда ты убила его, разве не пришло тебе в голову, что я появлюсь здесь, чтобы выяснить?

– И мысли о тебе не было, – ответила Ошикс со злым смехом. – Ты что, действительно думаешь, что я повсюду ношу с собой твой образ?

– Что бы сделала ты, если бы кто-нибудь убил твоего возлюбленного?

– Лгунья! – выпалила Ошикс. – Ты никогда не любила Кримтифона. Ты всегда ненавидела меня, а теперь решила воспользоваться таким подходящим моментом… Мы же обе знаем, что попроси я, и он сделал бы из тебя скамеечку для ног. Меня он обожал, а над тобой смеялся. Он считал тебя безобразной.

Тайдомин быстро и ласково улыбнулась Маскаллу.

– Тебе нужно все это слушать?

Не задавая вопросов, чувствуя, что он должен так поступить, Маскалл отошел подальше, чтобы не слышать разговора. Тайдомин приблизилась к Ошикс.

– Видимо потому, что красота моя увядает и я уже немолода, он все больше был мне нужен.

Ошикс проворчала:

– Ладно, он мертв, и с этим кончено. Что ты собираешься делать теперь, Тайдомин?

Женщина улыбнулась слабо и довольно трогательно.

– А что остается, кроме как оплакать мертвеца. Ты разрешишь мне исполнить погребальный обряд?

– Ты хочешь остаться здесь? – подозрительно спросила Ошикс.

– Да, Ошикс, дорогая, я хочу остаться здесь.

– А что тогда станет с нами?

– Я подумала, что ты и твой любовник – как его зовут?

– Маскалл.

– Я подумала, что, может быть, вы вдвоем пойдете на Дискурн и проведете блодсомбр в моем доме.