Пой вместе с ветром - Линдхольм Мэган - Страница 31

– Я полагаю, вы оба не давали такого повода, – поспешно заверила его Ки. Хафтор впервые открыто заговорил с ней об этом. Ки не могла взять в толк, почему эта тема была вроде как запретной. Как бы то ни было, она почувствовала себя не слишком уверенно.

Они приблизились к сушильному сараю. Дверь его была приоткрыта, и Ки рассмотрела внутри длинные шесты, тянувшиеся от одной стены до другой. С шестов свешивались на шнурках поблескивавшие кристаллы.

– Как только Руфус даст мне немножко свободного времени, я непременно приду к вам с Марной в гости, – пообещала Ки. – Быть может, Марна кое-что сделает для меня? Мне, правда, особо платить нечем, разве что кусочком самого металла. Это серебро, и притом очень хорошее. Но из него сделана кружка, а кружка мне ни к чему. Питье в ней остывает, а руку, наоборот, жжет…

– Я уверен, Марна и задаром для тебя постарается, – сказал Хафтор. – Тем более что хороший металл не часто ей попадается, а она страсть любит работать с благородными материалами. Что бы ты хотела сделать из своей кружки?

Они подошли к самому порогу сарая. Ки опустила наземь ведро и задумчиво поджала губы.

– Право же, Хафтор, с тобой я то и дело забываю, кто я такая и который год на дворе. Эта кружка у меня уже очень давно… Я, помнится, часто мечтала: вот бы сделать из нее себе гребешок, а Свену – браслет на руку. А теперь мне ни то, ни другое не нужно. Волосы у меня связаны во вдовью прическу, и браслета у Свена на руке мне никогда уже не видать. Порою ты заставляешь меня забывать… почти…

К ее изумлению, Хафтор густо покраснел при этих словах. Безобразное лицо смягчила и украсила улыбка.

– Знаешь что, – сказал он, – бери-ка свою кружку и тащи ее к нам прямо сегодня вечерком. Будет тебе гребешок. И браслет… сама наденешь, тоже неплохо. Ведь не до конца же дней своих ты будешь ходить с вдовьей прической?

Ки молча посмотрела на него. Потом вынула за веревочный хвостик кристалл из ведерка. Нашла свободное место на шесте и привязала веревочку, подвесив кристалл.

– Я попрошу твою сестру сделать мне гребень. А браслет пускай достанется ей. Или ее брату, если ему нравятся украшения.

Хафтор посмотрел ей в глаза. Взгляд был внимательным и глубоким. Его лицо дышало пониманием и заботой.

– Ки, – сказал он. – Почему ты не хочешь рассказать мне, что тебя гложет? Все эти сплетни, конечно, пакость порядочная, но не из-за них же на тебе лица нет?..

Она крепко сжала губы. Нагнулась к ведерку за очередным кристаллом и не торопясь подвязала его к шесту. Похоже, сегодня она совсем утратила бдительность, если по ее лицу оказалось возможно прочесть ее истинные чувства. Будь прокляты гарпии и все, что с ними связано!..

Она кое-как вымучила усталую улыбку.

– Знаешь, Хафтор, я, видно, просто устала. На других работах со мной так не бывает. От болотных испарений у меня глаза слезятся и из носу сопли текут. И в висках кровь стучит… так и кажется, что в голове пчелы гудят. Честное слово, моему телу, похоже, совсем не нравится здешняя жизнь! Скорее бы уж приехал Мастер Обрядов и исполнил эту вашу церемонию. Тогда я со спокойной совестью уеду своей дорогой…

Хафтор неожиданно оглянулся на тропинку. Там никого не было. Он шагнул через порог и оказался внутри сарайчика, совсем рядом с Ки. Под крышей было темновато, и его глаза показались ей почти черными. Негромкий голос прозвучал с настойчивой силой:

– Уезжай, Ки! Уезжай прямо теперь!

Она даже попятилась, удивленная и несколько напуганная таким неожиданным напором. Губы, сжатые в одну черту, странно горящие глаза… кажется, парень был слегка не в себе!.. У нее внезапно пересохло во рту.

– Я не могу так поступить, Хафтор. Это дело моей чести. Я дала Коре слово… я пообещала остаться. Ты хочешь, чтобы я нарушила свое слово?

– Да, – сказал он. – Хочу. Боюсь только, ты этого так и не сделаешь…

– Он опустил глаза и покачал головой. Его яростная энергия испарилась так же внезапно, как и возникла. Он продолжал: – Я боюсь за тебя… и надеюсь, что Мастер Обрядов прибудет как можно скорее. Однако он человек уже старый и не станет торопиться с делами. Он ездит по долине из города в город, наставляя детей в нашей вере и представляя их гарпиям… Я сам когда-то через это прошел… – Его голос постепенно затих, ни дать ни взять нахлынувшие воспоминания захватили его. Потом он сказал: – Должно быть, Мастер прибудет не более чем через месяц.

Ки спросила себя, какие картины могли всплыть перед его внутренним оком. Быть может, его одолевали воспоминания о прошлом? Такие же, как и то, в которое сам он превратился для теперешней Ки…

…Тычок в ребра вернул молодую женщину к настоящему. Это Вандиен пошевелился под своими одежками и толкнул ее в бок. Первым долгом Ки посмотрела вверх, в небо.

Никаких гарпий.

А солнце пока стояло достаточно высоко – можно еще покрыть какое-то расстояние, прежде чем устраиваться на ночлег.

– В чем дело? – спросила она.

– Место для сегодняшней ночевки! – Вандиен жался спиной к дверце кабинки, но рука в перчатке указывала вперед.

Ки посмотрела, куда он указывал. Ее глазам предстало всего лишь небольшое расширение дороги. Скала здесь, правда, слегка нависала, и синего льда не было видно. Но со стороны открытых небес – никакого прикрытия. Скверное место, если придется отбиваться.

– А если проехать немного вперед? – перекрывая шум ветра, спросила она.

– У нас еще есть в запасе светлое время!

Вандиен даже не потрудился выпрямиться на сиденье, лишь медленно покачал головой.

– Там дальше дорога становится еще уже и опасней. По такой лучше ехать, когда света побольше. И заночевать вовсе уж негде, разве что ты решишь разводить костер прямо перед фургоном. Или за ним. А тут хоть можно по-людски выпрячь коней и дать им укрыться между скалой и фургоном. Дальше таких мест не будет.

Делать нечего, Ки с неохотой придержала упряжку и остановила фургон на расширении дороги. Ей очень хотелось без оглядки удрать подальше от мстительной гарпии, но на это никаких надежд не было. Даже на всем скаку и даже по самой лучшей дороге ее упряжка все равно не смогла бы обогнать крылатую смерть. Горькая улыбка тронула ее губы… Неужто она в самом деле думала, будто Киива услышит молитвы той, что оставила обычаи ромни?..

Потом ей волей-неволей пришлось занять свой ум обыденными хлопотами устройства ночлега. Обтереть и закутать обоих коней. Выдать им по двойной порции зерна… Она ненадолго прижалась к Сигурду, ощутив и услышав размеренный ритм движения его челюстей: тупые зубы мерина перемалывали корм. Неотвратимость собственной гибели опустилась ей на плечи, как плащ. Даже ветер не так резал лицо, и колючие щупальца холода не так настырно добирались до тела… Постоянный страх, терзавший ее рассудок, и тот вроде бы притупился. Скоро за нею придет смерть. Она давно знала, что рано или поздно это случится. Теперь осталось недолго. Скоро кончится проклятое ожидание. Ки поняла, что даже обрадуется, когда муки неопределенности, наконец, завершатся. У нее не было никакого оружия. Она ждала нагишом на голом карнизе бесприютного горного склона. Пусть бы еще смерть оказалась быстрой и милосердной…

Она спросила себя, будет ли она вообще бороться, когда придет ее час… Душу Ки окончательно затопил мрак. Хафтор когда-то сказал ей: именно горечь жизни заставляет нас ощутить, что эта жизнь – настоящая. Эта горечь заставляет полнее ощутить и прочувствовать то светлое и хорошее, что нам еще остается…

Ки прижалась к необъятному плечу Сигурда и порывисто обняла коня. Тяжеловоз изумленно шарахнулся от нее прочь…

6

Вандиен между тем успел разжечь костерок между фургоном и обрывом. В сгущавшихся сумерках маленькое пламя подмигивало Ки, как живой глаз. Вандиен теперь обращался с пожитками Ки заметно увереннее: знал, где искать котелок, где – травы для заварки, где – кружки. Ки сунулась было в кабинку за припасами для супа, но оказалось, что суп уже булькал на огне. Ки испытала смешанное чувство. С одной стороны, не слишком большое удовольствие, когда в твоих вещах вот так по-свойски роется кто-то малознакомый. С другой стороны, прямо сейчас можно будет поесть горячего. Какая благодать! Неожиданно для себя самой Ки оставила свое первоначальное намерение и приблизилась к нему сзади, как можно тише ступая по снегу. Вандиен как раз наливал в кружку дымящийся чай; когда она подошла, он преспокойно обернулся и протянул ей кружку.