Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Алый чиж - Анисимов Андрей Юрьевич - Страница 1


1
Изменить размер шрифта:

Андрей Анисимов

Алый чиж

Маленькая розовая птичка с алыми крылышками перескакивала с ветки на ветку… Затем она приосанилась, оттопырила перышки и осторожно, чтобы не запачкать хвостик, выбросила крутую белую каплю.

Воропаев проследил, как капля завершила траекторию полета посредине большого зеленого лопуха.

— Алый Чиж! — прошептал ученый и на цыпочках, стараясь не спугнуть пичугу, двинулся к палатке за фотоаппаратом. Сердце Воропаева билось, руки тряслись, когда он водил по веткам трубой объектива.

Пичуги не было. Только на зеленом лопухе застыла светлая капелька — единственный документальный факт присутствия Алого Чижа.

По заключению Всемирного конгресса орнитологов популяция Алого Чижа прекратила свое существование в семидесятых годах прошлого столетия. Воропаев около десяти лет носился с идеей, что данное заключение неверно. Над ним издевались. Его осмеивали. Попросту закрывали перед носом дверь. Но орнитолог не прекращал своих атак на редакции научных журналов. В одном из них он и познакомился с Леной Гвоздиной. Лена была очкастой и имела недоступный вид. Но, казалось, не существовало такого мужчины, который, попав в поле зрения Гвоздиной, не был бы одарен ее близостью… В этом смысле Лена больше смахивала на ветреного повесу — она не рассчитывала и не желала длительного продолжения знакомства, не жаждала замужества. А что самое удивительное для наших дней — не искала в партнере меркантильного интереса.

Увидев Воропаева, Лена сразу сделала свою тихую стойку. За стеклами очков что-то на мгновение затуманилось, затем просияло. Лена с восторгом выслушала все доводы Воропаева и тут же понесла статью главному, где защищала Алого Чижа как научную тему всей своей предыдущей жизни. А на другой день она переехала на холостяцкую квартиру ученого возле метро Планерная.

Алый Чиж как знамя витал над матрасом, кое-как застеленным на скорую руку, то отчетливо давал о себе знать, то, уступая порывам страсти, отлетал в тень.

Воропаев относился к разряду тех застенчивых наукообразных, которым трудно сделать первый шаг в сторону противоположного пола… Но если этот шаг уже сделан, за честь ученых мужей можно не беспокоиться.

Ощущение времени для Гвоздиной и Воропаева стало понятием абстрактным.

Реальность врезалась в мир любви резким телефонным звонком. Воропаев не хотел реагировать на будничное вторжение, но Лена взяла телефон с тумбочки, зажав его обнаженными коленками безупречной формы, и сняла трубку. Звонили ей. Шеф отчитал за недельный прогул и приказал срочно собираться в Северную Гвинею на конгресс по Королевскому варану.

Одевалась Гвоздина нехотя. Казалось, она хоронит свое созданное для любви тело в саван одежды.

Застегнув последнюю пуговицу на груди, Лена потянулась за очками, но, не выдержав тоски обряда, смела с себя все мирские преграды для последнего прощания…

Перед уходом Гвоздина обещала вернуться. Это выходило за пределы ее правил, и потому можно было предположить, что связь с орнитологом стала для нее больше, чем простое увлечение.

Через десять дней Лена появилась на квартире возле метро Планерная с легким чемоданчиком, на ручке которого болталась экзотическая бирка. В прихожей Гвоздина сняла очки, плащ, легкий белый трикотаж и заявила:

— Королевский варан — скучная мумия… Алый Чиж — прелесть… — и добавила не без горечи, что после орнитолога она не может ни с кем спать.

У Лены имелись свои понятия о комфорте. В квартире ученого пол от постели до ванной она застелила полотенцами и всем бельем, что имелось в доме. Завтракали они в ванной кокосами, привезенными Гвоздиной в качестве заокеанских трофеев. Она ловко расчленяла плоды, поливая молочком себя и Воропаева.

Завтрак давал возможность ученому познать вкус незнакомых плодов в сочетании с новыми любовными вариациями, запас которых у Гвоздиной казался неисчерпаемым.

Наступало почти семейное счастье. Ученый сильно похудел. Возле его глаз пролегли голубоватые тени. Стало случаться, что в метро к нему подходили томные молодые люди и, делая комплименты, предлагали всевозможные бесстыдства. Проблемы половых меньшинств от Воропаева были далеки, ученый приходил в ужас и оскорблялся.

Лена Гвоздина жила любовью. Эта форма существования была для нее единственной и полноценной.

Орнитолог лее подобное состояние переживал впервые. В молодости он имел длинный роман с сокурсницей, который, по всем житейским правилам мог перерасти в скучный пожизненный союз. Но сокурсница предпочла Воропаеву «сынка». Молодым папа устроил долгую командировку на Кубу.

Воропаев потосковал и ушел в науку. Теперь даже политические события он воспринимал сквозь призму научных интересов. Из телевизионных сообщений о войнах на Кавказе и Памире ученый с раздражением отмечал, что у таких-то и таких пернатых нарушено гнездовье… Другим придется менять маршруты перелетов… С его точки зрения, люди, убивая друг друга, расплачиваются за собственную глупость. Другое дело — гибель безвинных животных. Воропаеву казалось, что к концу двадцатого века человечество созрело для ответственного отношения к природе, но последние события зачеркнули всякую надежду на это. Человек дик и глуп — вывел для себя Воропаев.

И тут появилась Гвоздина. Лена принесла ученому удачу — в журнале вышла его статья «Алый Чиж ЖИВ». Возлюбленные отметили это, не покидая девятиэтажки возле метро Планерная. Лена — шампанским, стоявшим после секса в ее шкале жизненных ценностей на втором месте, а Воропаев — спиртом, запас которого сохранился в стенном шкафу туалета с давних доперестроечных времен. Тогда науку щедро поощряли этим зельем и снисходительно относились к отчетности.

Заснули поздно. Одной рукой ученый обнимал Гвоздину, другой журнал.

Первый звонок последовал утром. Лена не пошевелилась: в такую рань из редакции звонить не могли.

Воропаев протер глаза и тоскливо снял трубку. Беспокоили из института, где ученый получал скудную зарплату. В институте он почти не бывал, к чему коллеги и начальство относились вполне благосклонно. Воропаев создавал некое движение, отсутствие его приносило покой окружающим.

Орнитолог слушал фальцет зама по науке и смотрел на обнаженную грудь Гвоздиной, что розовела из-под распахнутой простыни.

В институте переполох, связанный со статьей…

Созывается ученый совет…

Воропаев встал, оглядел комнату. Ученый совет.

Люди, пиджаки, галстуки, а тут полы, застеленные бельем. Прикрытые занавески. Чашки от кофе, стакан от спирта, фужер от шампанского… В самых неподходящих местах… Оглядел Воропаев и части туалета любимой, живописно свисающие с книжных полок. Как перейти из этого мира в тот?

Словно отвечая на его мысли, Гвоздина потянулась и, услышав про ученый совет, стала опускать простыню от обнаженной груди все ниже и ниже. Делала она это медленно. По мере того как перемещалась простыня, институт таял в сознании Воропаева… Любовь победила науку. Он решил совсем не идти в институт. Но Гвоздина надела очки и сказала:

— Надо работать!

— С этого момента жизнь орнитолога стала входить в привычное русло. Он отбывал ученые советы. Вел с коллегами дискуссии. Сиживал в библиотеках. Гвоздина посещала редакцию. Дневные разлуки делали их встречи еще острее и желаннее.

Невероятные события, о которых далее пойдет речь, начались с телефонного звонка.

До появления Гвоздиной телефон в квартире ученого звонил крайне редко. Трепаться о пустяках Воропаев не любил, а о делах предпочитал говорить, видя глаза собеседника. Круг его знакомых ограничивался спецификой научного направления, ибо непосвященным проблемы орнитологии кажутся мелкими и смешными. Стоит ли доказывать, что сохранение на земле Алого Чижа важнее очередной бомбы? Сперва бомбу изобретают, тратя миллионы.

После мучаются проблемой, как от нее избавиться — снова изводят миллионы. Но никому не приходит в голову, что процесс бездарен, поскольку занимаются им люди очень серьезные. Они ездят в дорогих лимузинах и звонят друг другу из личного автотранспорта через космос.