И вблизи и вдали - Городницкий Александр Моисеевич - Страница 18

Занятия велись примерно по той же схеме, что когда-то во Дворце пионеров. Контингент, однако, был иной, да и эпоха была уже совсем другая - умер Сталин, приближался Двадцатый съезд. Для нас, студентов Горного, выбравших себе, как мы были уверены, самую "земную" специальность, литературные увлечения были не абстрактными, а дополняющими суровую и горькую нашу действительность, перемещением в отвлеченный от нее мир "изящной словесности", но формой осмысления этой действительности и, прежде всего, попыткой мучительного прозрения от детски-просталинских иллюзий. Может быть, именно поэтому основным направлением в ЛИТО стало сугубо реалистическое, из-за чего мы довольно скоро получили полунасмешливое название "почвенники". В названии этом, однако, как я думаю сейчас, не было, по существу, ничего обидного, ибо оно довольно точно соответствовало реальности.

Наиболее яркими представителями этого направления были, конечно, Леонид Агеев, Олег Тарутин и Володя Британишский. Несколько позднее к нам в ЛИТО пришли поэты из других объединений -Нина Королева, Глеб Горбовский, и еще позднее - Александр Кушнер.

С самого начала "горняцкого объединения" или, как мы называли его в ту пору "глеб гвардии семеновского полка", в нем установился нетипичный в то время дух демократии, который, как я теперь понимаю, был определен в первую очередь Глебом Сергеевичем Семеновым. На обсуждениях стихов, встречах с поэтами из ЛИТО и просто в разговорах, он никогда не выглядел ментором, скорее - старшим товарищем. Чем далее, тем больше он незаметно становился как бы нашим ровесником и, возможно, сам чему-то учился. Ничего удивительного в этом не было - все как-то незаметно стали друг другу друзьями-соперниками и учителями, тем более, что круг доступного нам чтения был достаточно узок и о многом мы узнавали друг от друга.

В это время в Ленинграде существовало несколько групп молодых дых поэтов. Наиболее "официальным" было университетское объединение, которое состояло в основном из филологов. Сюда входили Борисова, Илья Фоняков, Владимир Торопыгин, Валентин Горшков и некоторые другие. Большой популярностью пользовалось ЛИТО при Доме культуры трудовых резервов, которым руководил Давид Яковлевич Дар. Именно оттуда пришел Глеб Горбовский, там занимались в те годы Виктор Соснора, Алексей Ельянов и другие поэты и прозаики.

Наиболее близкая к рафинированному литературному слою группа создала (правда, несколько позднее) круг, который концентрировался вокруг Анны Андреевны Ахматовой. В него входили Евгений Рейн, Анатолий Найман, Дмитрий Бобышев и, наконец, нынешний Нобелевский лауреат Иосиф Бродский. Они-то и назвали нас "почвенниками". Особняком держались авангардисты - Уфлянд, Еремин и Виноградов.

Существовало также литобъединение в Политехническом институте, видную роль в котором играл поэт Виктор Берлин, и на занятия которого ходили Александр Штейнберг, Борис Голлер, Владимир Марамзин и другие.

В 1954 году в актовом зале Политехнического института начались общегородские вечера студенческой поэзии, проходившие при огромном стечении народа. У меня много лет хранится "самиздатовский" сборник по материалам одного из таких вечеров, с памятной надписью "талантливым горнякам от литобъединения Политехнического института". Там напечатаны стихи Валентина Горшкова, Виктора Берлина, Бориса Голлера и многих других. При всей похожести отдельных авторов их объединяет энергия и некая устремленность в завтра, которой, при всей несравнимости уровня нынешней гласности и дозволенности, сегодня нет.

Возвращаясь к нашему горняцкому ЛИТО, надо сказать, что его "идейными лидерами" в ту пору, в действительности, были Британишский, Агеев и Тарутин, а поэтическим - Глеб Горбовский.

Я вспоминаю вечера поэзии, на которых выходил Володя Британишский, худой, казавшийся всегда почему-то небритым, в заношенной горняцкой тужурке, и читал свои героические, по тем временам, стихи о вечере встречи в родной школе "Обстановка совсем семейная, — семьи тоже бывают лживые", или стихи о курсантах "Не любитель я военщины, только хочется и мне, чтобы девушки и женщины уважали их вдвойне". До сих пор помню короткое его стихотворение, которое неизменно пугало тогдашних ревнителей "идейной выдержанности":

Стихи эти, написанные в пятьдесят шестом году, напечатаны были только в девяностом. Но уже тогда они ходили в списках, смело обличая всемогущий класс "аппаратчиков".

Леонид Агеев писал тогда же жесткие и горькие стихи о поэтах, погибших в тридцать седьмом:

Что же касается поэтических открытий, то ими буквально молодой Глеб Горбовский, в стихах которого казалось бы обыденный мир вокруг нас преображался в таинственную страну:

Только поэтический глаз Горбовского мог заметить очевидную вещь: "крокодилы ходят лежа". Холодом северного пространства шали строки его стихов, привезенных из первых экспедиций, он работал рабочим-взрывником:

Тема отдельного разговора - песни Глеба Горбовского, ставшие целой эпохой в Ленинграде конца пятидесятых. Песни эти, написанные по большей части на расхожие мотивы, тут же распространись и распевались не только нами, его друзьями, но и широким кругом людей, о нем никогда не слыхавших. Пожалуй, наиболее известной стала песня Горбовского, придуманная им на оригинальный мотив - "Когда качаются фонарики ночные". Мне неоднократно приходилось в самых разных местах до хрипоты спорить, доказывая авторство Глеба, с яростными сторонниками "древнего народного" происхождения этой песни. Широкой популярностью пользовалась в шестидесятые годы в Ленинграде его песня о художниках