Зловещий детдом - Байкалов Альберт - Страница 9

– Что рассказывать? – словно ища подсказку, Лева посмотрел на жену, потом поправил пальцем очки: – Как брат погиб, мы с его женой, вернее, вдовой…

Он снова поперхнулся и затравленно посмотрел на супругу.

– Ему легче на клавиатуре текст набрать, чем говорить, – с тоской сказала Татьяна.

– С Ольгой перезванивались, – вышел из положения Лева. – Она в Костроме работала, мы в Рязани…

– Знаю, у вас же там родители, – ускорил события Матвей. – Дальше.

– Часто звонили, – тоном, словно оправдывался, уточнил он. – Летом Ольга сказала, что отправила сына в деревню к своим родителям.

– Это в Кряжки, – восстановив в памяти разговор с Рыком, кивнул Матвей.

– Да, в Кряжки, – повторил Лева. – Еще сказала, что каждые выходные туда теперь ездит… Собиралась перебираться в Ярославль. Говорила, там работу предложили по специальности. Потом как отрезало. Месяц, второй ни слуху ни духу. Абонент недоступен. Татьяна, – он кивком головы показал на сидевшую рядом супругу, – даже письмо отправила.

– На электронную почту? – просто так, чтобы не дать гостям заподозрить, будто ему неинтересно слушать оправдания о том, почему они лишь полгода спустя узнали о трагедии, спросил Матвей.

– И туда я писал, – оживился Лева. – Только она на свою страницу в социальных сетях совсем после смерти брата не заходила.

– В общем, она не отвечала, и вы решили поехать к ее родителям, – уже вконец измученный рассказом Левы, договорил за него Матвей.

– Оказалось, зря приехали! – удивил возмущением Лева. – Родители Ольги сгорели вместе с домом.

Закончив говорить, Лева обиженно оттопырил губу, словно несчастные старики сами подпалили дом, в котором находились.

Матвею стало тоскливо. И не только унылый вид этого додика Левы был тому причиной. Ему вдруг стало жаль сына Ткача, который так рано остался без отца и матери. Теперь малышу, скорее всего, суждено оказаться членом семьи этой пары. Чувствовалось, подспудно Лева очень жалеет, что так все произошло, и в душе тихо ненавидит ушедших из жизни стариков. Хотя он допускал, что ошибается.

– Дальше что? – устало спросил Матвей.

– Поговорили с соседями и узнали, что за два месяца до этого Ольга погибла в автомобильной катастрофе, – видимо, почувствовав напряжение, с которым Матвей слушал мужа, приняла эстафету Татьяна. – Она в Кряжки ехала сына проведать.

– Причину аварии знаешь? – Матвей отчего-то захотел продолжить мучить Леву и уставился ему в глаза.

– Никто толком ничего не говорит, – Лева пожал плечами. – Не справилась с управлением. Дорога ровная, встречного транспорта мало… В полиции предполагают, что уснула за рулем.

– Много работала? – заранее зная, что так оно и есть, спросил Матвей.

– Прилично, – вновь подтвердила за мужа Татьяна.

– Зачем ты обратился к Рыкову? – напрямую спросил Матвей. – У тебя есть какие-то сомнения по поводу этих смертей?

– Понимаешь, – Лева сцепил пальцы в замок и подался вперед, – брат пару раз говорил, будто ему с мразью приходится работать. Вот я и подумал, а вдруг это месть?

– Я так не думаю, – покачал головой Матвей. – Насколько мне известно, та категория врагов, с которой твоему брату приходилось иметь дело, далеко от этих мест.

– Значит, я зря так подумал? – отчего-то расстроился Лева.

– Почему же? – Матвей пожал плечами. – Все может быть. Что про причину пожара говорят?

– Где? – рассеянно захлопал глазами Лева.

– В деревне, – Матвей сокрушенно вздохнул.

– Будто бы печь топили и плеснули что-то…

– Так ты чего от меня хочешь? – Матвей выжидающе уставился ему в глаза.

– Ничего, – удивился Лева. – Вернее, посоветоваться приехал.

– Давай адрес стариков, – устало махнул рукой Матвей, – я прокачусь туда и все узнаю…

* * *

Ежась от ветра, Плевок пританцовывал у входа в подземный переход. Крючковатый нос и обвислые щеки похожего на скелет наркомана были синими то ли от холода, то ли от истощения. Натянутая на самые глаза спортивная шапочка, поднятый воротник куцей курточки, ветхие джинсы и стоптанные ботинки наверняка привлекали внимание многочисленных полицейских патрулей. В принципе, до первой отсидки Плевок наркотой не баловался. Попался на грабеже. Не хватало на выпивку, снял с женщины сережки. А оказалось, что она живет в том же доме, что и его зазноба. Случайно встретив, узнала, да и позвонила тогда еще в милицию. Ситуация глупее некуда. Даже опера поначалу не верили, ведь грабанул он ее на другом конце Москвы. К тому же, до этого никаких косяков за ним не значилось. Много воды с тех пор утекло. Плевок даже успел пожить в гражданском браке и завести ребенка. Только спутница жизни оказалась наркоманкой. Усилиями тогда еще оперуполномоченного Колганова семья свалилась на самое дно. Вскоре Плевка с женой лишили через суд родительских прав. Ребенок после этого обрел новых родителей из Штатов, увеличив накопления Васильевой, а Плевок со своей спутницей жизни остался в столице на радость черным риелторам. Так они на пару и жили, как и все наркоманские семьи, в ожидании то «прихода», то «ломки». Стратегическая же задача также не отличалась от задач и перспектив подобных пар – загнуться от СПИДа или передоза…

«Когда ты сдохнешь? – подумал Колган, выходя из машины, и повеселел от собственного вопроса: – Теперь знаю, скоро!»

– Ты чего так долго? – надломленным голосом спросил Плевок.

– У-уу! – протянул Колган, разглядывая его лицо. – Так ты уже конкретно торчишь?!

Взгляд затуманенных и полных отчаянной боли глаз Плевка блуждал, а в расширенных зрачках был ужас надвигающейся ломки.

– Не подкалывай! – простонал Плевок. – Худо мне…

– Когда завяжешь? – заранее зная, что никогда, спросил Колган и огляделся по сторонам. Мало ли? Вдруг этот недоумок с подружкой приперся? Он хоть и сказал ему, что одного ждет, да только наркоману верить – последнее дело.

Но бледной, с рассеянным взглядом, Зойки, прозванной на районе за скандальный и агрессивный характер Мегерой, он не увидел. Зная, что прятаться та не могла, успокоился:

– Ты сейчас как?

– В смысле? – простонал Плевок.

– С тобой говорить можно?

– А то, – Плевок вытащил из карманов синюшного цвета руки. Скрюченные, с пожелтевшими ногтями, они напомнили Колгану лапы кур, которые в перестройку приносила с работы мать.

– Дело у меня к тебе одно есть, – размышляя, потянет Плевок работу или нет, заговорил Колган, – только вот боюсь, что не справишься ты.

– А что делать-то? – Плевок сглотнул слюну, как голодный, увидевший кусок хлеба. При этом его огромный кадык нырнул куда-то под воротник куртки и снова вынырнул.

– Пошли в машину, – решился Колган.

В салоне «Форда» вмиг запахло немытым телом, табаком и ацетоном…

– Ну от тебя и духан! – опешил Колган. – Ты мне всю машину провоняешь!

– Гонишь! – простонал Плевок и зажал ладони коленями.

– В общем, так, – глядя на снующих по тротуару людей, заговорил Колган. – Решил я свою жизнь устроить с одной женщиной, а они, как ты знаешь, любят героев.

Словно не слыша его, Плевок стеклянным взглядом смотрел на дорогу.

«М-да, если даже не я тебя сегодня грохну, ты сам до Нового года окочуришься», – подумал Колган, а вслух продолжил:

– Есть у меня план, как ее расположение завоевать…

– А я здесь при чем? – Плевок вымученно посмотрел на Колгана.

– А при том, – Колган развернулся к нему всем телом. – Я с этим человеком благодаря тебе познакомился.

– Как это? – тусклым голосом удивился Плевок.

– Помнишь, когда тебя родительских прав лишали, в суде выступала Трухаева Лариса Георгиевна? – спросил Колган, заранее зная, что Плевок не только не помнит участвовавших в процессе по лишению его родительских прав, но и не сразу назовет дату рождения отобранного у них с сожительницей ребенка.

– Издеваешься? – грустно улыбнулся наркоман. – Я только тебя и помню…

– Сегодня я буду ее провожать домой, – стал вводить в курс дела Колган. – Ты подкатишь к нам в проезде под домом и начнешь угрожать ножом. Я тебе слегка накостыляю. Придется немного потерпеть, но разве это сравнится с ломкой?