Южный крест - Шахов Максим Анатольевич - Страница 33

– Разумеется, нет. – Фонтекавада задумался. – Вы хотите сказать, что Ордоньес заварил эту кашу ради минерала?

– Минерал минералу рознь. Но давайте свернем прения. Пообещайте, что оставите эти ваши интеллигентские ужимки и выполните две мои просьбы без всяких условий. Поклянитесь вашей женой.

Разумеется, Серов не был склонен верить на слово, но ситуация была такова, что никакие подписки не смогли бы заставить полковника, доберись он до власти, выполнить свои обещания. Эта мулька с клятвой была запущена Серовым скорее ради эмоционального эффекта – латиносы любят всяческие высокопарные сцены. Видимо, важное лучше запоминается, если его преподнести с пафосом. Конечно, и расписочка не помешала бы для проформы, но судя по отзывам, с полковником такая шутка не прошла бы. Поэтому Серов ограничился простой аудиозаписью – будет чем отчитаться, что подшить к делу.

– Клянусь, – ответил полковник, не задумываясь, и Серову показалось, что его глаза блеснули избыточной влагой. – Клянусь моей Пилар. Ваша взяла!

– Вот и славно. Тогда самое время вам поговорить с ней, – Серов достал спутниковый телефон и протянул его Фонтекаваде. – Пойдемте на броню, здесь нет сигнала.

Две минуты разговора с доньей Пилар де Консепсьон, по-видимому, были ключевыми. Что уж нашептала своему мужу красавица-креолка, одному Богу известно, но судя по всему, ее мнение полковник ценил очень высоко. Было видно, как с каждой секундой лицо Фонтекавады как-то светлело изнутри, маска усталости сменила слегка надменное выражение обреченной готовности к великим свершениям. Именно таким его хотелось видеть Серову с самого начала.

Когда его соединили с министром внутренних дел, полковник уже находился в полной форме – деловитый, немногословный, прагматичный. Через несколько минут к разговору подключился и премьер, которого последние дни вообще не было видно. Фонтекавада без лишних эмоций принял возложенные на него полномочия премьера и министра обороны и тут же потребовал от своего кабинета немедленного формального подтверждения этого акта. Также он приказал немедленно начать трансляции правительственных каналов и в первую очередь объявить военное положение, что давало право без суда и следствия казнить саботажников, дезертиров и путчистов.

Серов устало наблюдал за тем, как этот маленький человек в разорванном кителе, босой, без фуражки и пояса на глазах превращался в вершителя судеб страны. В первую очередь после разговора с министрами полковник позвонил командующему ВВС, своему личному другу, назначил его своим заместителем и приказал поддержать с воздуха его сегодняшнее выступление против путчистов. Командующего флотом он назначил военным комендантом столицы и тоже дал необходимые тактические распоряжения.

– Вы уверены, что эти офицеры пойдут за вами, полковник? – спросил Фонтекаваду Серов.

– Это не важно. За летчика я ручаюсь, а вот моряк вызывает сомнения. Но теперь над ним висит дамокловым мечом военное положение. Он знает, что в случае предательства он автоматически идет под расстрел. Я добавлю новый пункт для офицеров на местах, согласно которому они смогут отстранять и арестовывать своих начальников, если те нарушили присягу.

– Могут полететь невинные головы, – пожал плечами Серов, мысленно аплодируя полковнику, с каждой минутой растущему в его глазах. – Хотя, как говорится, рыба гниет с головы. Хуже не будет.

– Правильно понимаете… э-э… В каком вы звании, Лобо?

– Согласно возрасту, – уклончиво ответил Алексей. – Чем я еще могу вам помочь, полковник?

– У меня возникнут проблемы с нейтрализацией Ордоньеса. Офицеры могут не поддержать кардинальных шагов с моей стороны. – Фонтекавада нервно укусил ус. – Пока не будет бумажки, я против него бессилен.

– Как раз этим я и собирался заняться сейчас. Я не могу рисковать операцией, пока этот паук плетет свою паутину. Кстати, вы осилите главный лагерь?

– С точки зрения военного решения это не составит труда. Но не хочется, чтобы погибали люди. Там все мутит Гастамбиде и его шайка. Если бы удалось его изолировать, то операцию возвращения армии в лоно конституции можно провести бескровно.

– Полковник Гастамбиде? Я не ошибся? – спросил Серов, делая вид, будто что-то припоминает.

– Да, верно, он пока полковник, но Ордоньес обещал присвоить ему генерала.

– Увы, полковник так и останется полковником. Надеюсь, вы не станете предъявлять мне претензии по поводу жестокого обращения с вашими путчистами? Мы его выкрали из лагеря и допросили. Кстати, именно от него мы узнали о месте и времени казни.

– И где он сейчас? – Фонтекавада вскинул голову и посмотрел на Серова пронзительным взглядом.

– Он пытался бежать, но там было болото… – Алексей виновато пожал плечами. – Мы не успели его вытащить.

Полковник схватился руками за голову и что-то произнес по-испански, но потом, будто одернув себя, снова опустил руки, и его лицо стало решительным.

– Что ж, он свое заслужил. Я, конечно, против того, чтобы в моей стране орудовали иностранные диверсанты, но для вас я вынужден сделать исключение. – Он говорил с напускным спокойствием, но было видно, что прежний Фонтекавада, аристократ и чистоплюй, борется с новым – прагматичным и сжегшим за собой мосты. – Теперь я понял, что вы имели в виду, когда говорили о простоте политики. Пока ваша деятельность полезна моей стране, я просто обязан вам помогать. Но не дай бог, если я пойму, что вы меня дурачите…

– Надеюсь, до этого не дойдет. Кстати, то светлое пятно – это ваш лагерь?

– Да, подъезжаем. Вы не хотите лишний раз показываться на глаза?

– Пожалуй, вам стоит пересесть в грузовик с офицерами.

– Прекрасно. Будем держать связь через мою жену. Это самый надежный вариант. Что это? – полковник удивленно посмотрел на пистолет в руке Серова, который тот держал за ствол.

– Это именное оружие полковника Гастамбиде. Может пригодиться.

Импровизированный конвой притормозил метрах в двухстах от КПП, где уже было заметно движение, и грузовик со спасенными офицерами выехал вперед и медленно покатил к шлагбауму. Пулемет и спаренные пушки держали КПП под прицелом, и это было замечено караульными. Они осторожно подошли к кабине грузовика, а через несколько секунд уже вытянулись во фрунт, отдавая честь. Тут же появился караульный офицер, также замерший перед кабиной по стойке «смирно». А потом началась беготня. Грузовик пропустили внутрь, и вскоре лагерь разбудила сирена тревоги. Тогда Серов со спокойной душой приказал разворачиваться и полным ходом ехать в сторону резиденции Ордоньеса.

Все уже валились с ног от усталости, но медлить было нельзя. Сейчас решалась судьба их миссии, ну и конечно, будущее этой страны. Так получилось, что одно без другого не могло иметь продолжения. Миссия имела цель создать условия для сохранения статус-кво на момент начала гражданской войны, то есть нужно всего лишь добиться окончания смутного времени. Генерал Ордоньес был главным раздражителем, инфекцией в ранке, от которой идет нагноение, опасное для всего организма. А времени оставалось только до утра. Когда утром станет ясна диспозиция, этот старый козел может взбрыкнуть напоследок копытами, и неизвестно, чем это обернется.

За два километра до резиденции генерала съехали с дороги и углубились в лес, чтобы не мозолить глаза на открытом месте. Следовало сориентироваться и разработать экспресс-план захвата генерала. О захвате резиденции не могло быть и речи, так как ее охраняла полурота прекрасно вооруженных и хорошо подготовленных парашютистов. Перещелкать около сотни человек и остаться в живых, пожалуй, не под силу даже самому крутому герою голливудского блокбастера. Требовалась эффективная отвлекающая операция и одновременное кинжальное проникновение в самое сердце резиденции – в покои генерала. Вся ставка делалась на огневую мощь трофейной техники. «Дай бог здоровья тому командиру, который так хорошо ее подготовил и посадил на нее таких лохов, – подумал Серов, гладя вибрирующую броню БМП. – «Прямо Дед Мороз, а не командир!» Мгновенная ассоциация слов и значений тут же привела сознание к мысли о подполковнике Морозе, который теперь воевал в больничных палатах и никак не мог помочь своим ребятам. «Крепись, Дед! – сказал про себя Алексей и выключил в мозгу «тумблер», заведующий генератором эмоций. – Все, только дело! Никаких соплей!»