Игры богов - Анисимов Александр - Страница 66

Маттео задумался и, не отдавая себе отчета, прохаживался по анфиладам дворца. Только когда он случайно столкнулся с кем-то из слуг, то заметил, что находится рядом с комнатой, отведенной ребенку Кефры и кормилице. Он вспомнил, что давал кормилице всего двое суток на раздумья, а прошло уже целых трое. Однако теперь Советник твердо решил узнать о ее решении. Маттео почти не сомневался в том, что кормилица не сможет убить ребенка.

Перед дверью комнаты, как и прежде, находились двое воинов, но Маттео и не взглянул на них, входя в помещение и плотно закрывая за собой дверь. С момента последнего посещения здесь ничего не изменилось, разве что кормилица сидела теперь возле люлек и плавно покачивала то одну, то другую. Увидев появившегося на пороге Советника, женщина побледнела и вскочила на ноги, непроизвольно загораживая собою детей.

Маттео молча подошел вплотную к люлькам и, оттолкнув кормилицу в сторону, взглянул на младенцев. Обычно он не различал столь маленьких детей — для него все они были на одно лицо, — но сейчас Советник сам понял, который из них сын умершей королевы. Мальчишка мирно спал, чуть склонив голову набок и смешно приоткрыв рот.

— Он жив, — не вопрошающе, а констатируя факт, негромко произнес Маттео и многозначительно посмотрел на женщину. — Надеюсь, ты не забыла наш уговор — сегодня уже третий день, твой срок вышел сутки назад.

Губы кормилицы затряслись. Она вцепилась Маттео в руку и упала на колени. Из глаз ее брызнули слезы, а сквозь всхлипывания невозможно было разобрать, что именно она говорит. Советник брезгливо поморщился и, оттолкнув женщину, отвесил ей звонкую пощечину. Кормилица вскрикнула, но так и не выпустила руки Советника. От шума проснулись дети, которые тотчас заплакали.

— Безумная, — зло прошипел Маттео. — Убери руки!

Все трое рыдали, грозя свести Маттео с ума. Наконец он подавил охватившую его злобу.

— Нашего договора никто не отменял, — холодно произнес Советник. — У тебя был выбор, и ты его сделала…

— Нет! — запричитала кормилица, вновь бросаясь в ноги Маттео. — Господин, нет! Ведь он же еще такой маленький, ведь это нашего короля сын… Не надо, прошу вас!

Упоминание Дагмара еще больше разозлило Советника, а то, что женщина по-прежнему продолжала называть его королем, породило новую волну ярости.

— Помнишь, о чем я тебя предупреждал?! — выкрикнул Маттео. — Помнишь? Я обещал, что за твой отказ поплатится твой щенок?!

Маттео сжал кулак, из которого в тот же миг выскользнул длинный матово поблескивающий клинок. Женщина, увидев его, оглушительно взвизгнула, но сделать уже ничего не могла. Меч, коротко свистнув, рухнул вниз, разрубая стенку люльки и ребенка, лежащего в ней.

— Видишь, сучка, я же предупреждал тебя! — бешено вращая глазами, прокричал Маттео, потрясая перед собой призрачным клинком. — Если бы ты убила этого выродка, я обеспечил бы тебя на всю жизнь!

Злость и гнев, скопившиеся глубоко в сердце Маттео за последние дни, наконец-то нашли выход и теперь вырвались наружу. Кормилица, сраженная разыгравшейся перед ее глазами трагедией, разом потеряла дар речи. Она лишь открывала рот, но оттуда не вырывалось ни единого звука.

— Смотри, смотри на него! — продолжал кричать Маттео, указывая на окровавленную колыбельку и останки разрубленного надвое младенца. — Вот чего ты добилась своим упрямством!

Женщина, медленно поднявшись с колен, словно в полусне подошла к люльке и трясущейся рукой провела по головке ребенка. Похоже было, что кормилица не понимала, что делает — так подействовал на нее поступок Маттео.

Успокойся, маленький… — бормотала кормилица, с нежностью глядя на младенца, рожденного Кефрой, а затем переводила взгляд на своего собственного ребенка, похожего теперь на окровавленную безногую куклу. — А ты спи, спи, мой хороший.

— Ну, теперь ты жалеешь, что не спасла жизнь своему выродку?! — взревел Маттео, замахиваясь мечом. Кормилица инстинктивно сжалась и чуть отпрянула…

То, что произошло в следующий миг, Маттео не мог объяснить ни тогда, ни позднее, когда пришел наконец в себя. Клинок, сверкнув, рванулся вперед, к женщине и не перестающему реветь мальчишке, но, когда острие должно было впиться в плоть, кормилица исчезла. Меч рассек воздух там, где еще секунду назад находилась женщина, не встретив никакого сопротивления, но Маттео показалось, что он разглядел, как кормилица с ребенком с непостижимой быстротой провалилась сквозь пол, хотя это явление было слишком невероятным.

Повисла напряженная и пугающая тишина. Маттео испуганно и удивленно озирался, пытаясь взглядом найти пропавшую женщину. Рука непроизвольно разжалась, а клинок почти мгновенно растаял в воздухе.

— Райгар милосердный! — сорвалось с губ Маттео. Круто развернувшись, он почти бегом рванулся к дверям и остановился лишь в коридоре, привалившись спиной к противоположной стене. Оба воина, стоящие у входа в комнату, конечно же, слышали крики, доносящиеся изнутри, но не осмелились войти, а теперь с беспокойством взирали на побледневшего Советника, грудь которого часто вздымалась.

— Господин… — заговорил было один из воинов, но Маттео жестом заставил его замолчать. Лишь когда дыхание пришло в норму. Советник оторвался от стены и медленно подошел к захлопнутой двери. Стиснув зубы, он приоткрыл ее и заглянул в комнату, скользнув взглядом по углам. Пусто — женщине негде было укрыться. Маттео не думал, что все происшедшее померещилось ему, но острое желание спросить у караульных, есть ли кто в комнате, не покидало его. Все же он нашел в себе силы, чтобы отказаться от этой затеи — никто посторонний не должен был видеть, что произошло. Разумеется, из-за криков воины могли догадаться о трагедии, но Маттео не собирался оставлять их в живых. Если по городу пойдет слух о том, что новый правитель — детоубийца, это может выйти Маттео боком.

Постояв некоторое время в дверях и собираясь с мыслями, Советник наконец решился.

— Заходите, — коротко приказал он караульным, пропуская их в комнату. Войдя следом, он плотно прикрыл дверь и завел правую руку за спину.

Воины остановились, в изумлении пялясь на разрубленную, заляпанную кровью колыбель и лежащую в ней нижнюю часть младенческого тельца.

— Что здесь… — успел выговорить один из стражников прежде чем вылетевший из-за спины Маттео меч отсек ему голову. Второй дернулся в сторону, потянувшись к бедру, где был пристегнут клинок, но это было последнее его сознательное движение — в следующий миг меч Советника пронзил его грудь.

Маттео смотрел на поверженных без сожаления. По всему выходило, что больше свидетелей происшедшего не осталось, и Советник мог заняться сокрытием следов. Перво-наперво он вытащил из уцелевшей люльки простыню и завернул в нее останки младенца, предварительно бросив туда же и перепачканное кровью белье и одеяльце, на котором лежал ребенок кормилицы. Какое-то время Маттео думал, что делать с разрубленной колыбелью, но так ничего и не решил. В конце концов, он посчитал, что лучше оставить все как есть. Два трупа караульных и отсутствие детей с кормилицей будет объяснить очень просто.

Скинув с плеч плащ, Маттео набросил его на руку и спрятал под ним сверток с мертвым младенцем. Если не вглядываться слишком пристально, никто ничего не заметит.

Выйдя из комнаты, Советник запер дверь и спрятал ключ в карман: не хватало еще, чтобы кто-нибудь, обнаружив отсутствие стражи, заглянул сюда. В коридоре по-прежнему никого не было, только из-за угла слышались приглушенные голоса, но их обладатели и не подозревали о том, что произошло совсем рядом. На всякий случай Маттео направился в противоположную сторону.

Маленькая красная капелька упала на пол из-под плаща, заставив Маттео двигаться быстрее: оставлять следов ему не хотелось.

— Забавно, а я и не думал, что ты позволишь себе такое. Мне казалось, у тебя куда больше выдержки, — промолвил голос, который Советник слышал в зале с гобеленом, на котором был выткан Варкарран. Но теперь Маттео был уверен, что ему это не померещилось. Замерев, он огляделся, но уже без прежней нервозности — после исчезновения кормилицы Маттео стал несколько иначе относиться к подобным вещам. В свободной руке его сам собой возник меч.